The Телки. Повесть о ненастоящей любви - Сергей Минаев

— Я… Лена… — Я сажусь на пол, смотрю на нее с восторгом, киваю, в общем, строю из себя дауна, которому в шестнадцать лет первый раз показали мяч.

— Андрюша! Ты… ты чего? — Лена садится рядом со мной на пол, обнимает меня и шепчет: — У тебя сейчас такие глаза… ты такой счастливый!

Да-да, счастливый. Придумай еще чего-нибудь. Ну? Какой я еще? Трогательный, нежный, сексуальный? Господи, что же тебе сказать-то? Я закрываю глаза, пытаясь сообразить, как вырулить ситуацию.

— Лен… you know… я давно хотел… в общем… э-э-э…

— Молчи! — Она прижимается ко мне всем телом, чуть дрожит, и, кажется, всхлипывает. — Ты такой трогательный… Ага, я такой!

— Ты просто не представляешь, что я сейчас испытываю…

Если б я тебе сказал, что испытываю я, ты бы свихнулась. Шею не дави, задушишь!

— Это так… это так прекрасно…

Можно просто охуеть. Шею отпусти! Я с нетерпением жду, когда она меня отпустит. Желательно, чтобы мои глаза к этому времени уже увлажнились. Говорят, надо что-то такое подходящее вспомнить. Мелодраму? Как меня лупили негры в школе? Ах, я же свитер потерял и, кажется, безвозвратно. Во!

— Господи, такое впечатление, что я всю жизнь ждала этого утра, и вот оно пришло. — Лена наконец отпускает меня, отстраняется, и смотрит мне в глаза. — Я люблю тебя. Я без тебя не могу жить. Когда тебя нет, я не могу дышать. Ничего не могу!

Чистый инвалид, а не телка! Я целую ее в губы и говорю:

— Я люблю тебя. I love you!

— Ты плачешь? — Она начинает целовать мои глаза, губы, лоб, щеки.

Господи, когда же это кончится?

— Я… просто… you know… — Я хлюпаю носом. Потом еще раз. — У меня никогда не было такой женщины, как ты.

Чистая правда, все остальные очень даже могли дышать в мое отсутствие…

Короче, еще минут десять мы лобызаемся, обнимаемся, гладим друг друга, как макаки в цирке, а я думаю о том, как я попал. Сначала эта Рита с идей переезда ко мне, теперь Лена с женитьбой. В принципе они неплохие девочки, жалко бросать их из-за ерунды. С другой стороны, я сам себе говорил, что устал, что нужно сменить формат, и все такое… Но чтоб вот так, кардинально! Послать сразу двоих?! И почему я? Почему именно меня судьба ставит перед самыми херовыми решениями, почему мне всегда достаются такие лажовые концы? Никакого тебе хэппиенда. Мерзость. Ситуация крайне напряжная. Все равно, как себя ни позиционируй — ситуация дерьмовая. Я сижу в объятиях Лены, и слезы катятся по моим щекам. Мне безумно жаль себя.

Я встаю, даю Ленке последний раз насладиться видом моего заплаканного лика, и отправляюсь в ванную. Типа, скрыть захлестнувшие меня эмоции, придти в норму, вернуть себе мужской облик, перестать слышать ее идиотские всхлипывания, наконец! Забравшись в ванну, я включаю душ, подставляю голову под теплые струи, стараюсь расслабиться. Интересно, сколько еще она проторчит в спальне? У нее же рабочий день, в конце концов! Распорядок, встречи, планерки, завершение отчетного периода, что там у них еще бывает? Я просто кожей чувствую ее присутствие за дверью, и это меня дико раздражает. Чего ты там стоишь, тратя рабочее время? Или тайм-менеджмент не для тебя придумали?

— Андрюша, — говорит она из-за двери, — милый, я побежала. Я люблю тебя. Увидимся вечером. Позвони, когда будешь выходить из дома.

— Хорошо, — выдавливаю я. Уходит. Ага. Наконец-то.

— Андрюш…

Да какого черта тебе еще нужно?!

— Ты знаешь… я хочу тебе сказать, что ты… ты просто удивительный. Я никогда не видела, чтобы мужчины плакали в такие моменты, даже в кино. Ты просто потрясающий. Я люблю тебя.

— Я… обожаю тебя, — бормочу я, сидя на дне ванны и плюясь водой в противоположную стенку.

Кажется, теперь ушла. Я встаю, открываю кран посильнее и пытаюсь расслабиться, вспоминая свой утренний сон с телками. Телки, телки, телки… если у кого-то прожитые годы ассоциируются с успехами в учебе или карьере, президентскими выборами или дефолтами, ценами на нефть или обналичку, то основные вехи моей жизни — это телки. Когда мне говорят: «Год 2002-й», я вспоминаю Машу и Кристину, юных выпускниц истфака МГУ, с которыми я параллельно крутил в то время роман. 2003-й — безумный роман с Ольгой, 2004-й, 2005-й — это… беспорядочные годы, одним словом. 2006-й — Жанна, Юля и Катрин, клубный угар, мультинациональные корпорации и журналистика, конец 2006-го и 2007-й — Рита и Лена, модельный бизнес и снова корпорации. Женщины — это моя карьера, моя поэзия, мои университеты, что ли… Нет, конечно, я никогда не был жиголо. Просто через женщин узнавал жизнь, разные социальные слои, разные бизнесы, тусовки. Они вели меня вперед, я ориентировался в этом мире по вспышкам страстей не хуже, чем по маякам. Мне все время их не хватало, я постоянно кого-то очаровывал, в кого-то влюблялся, кого-то влюблял в себя, кого-то завоевывал. А завоевав, немедленно начинал борьбу за собственную свободу. Такой вот замкнутый круг. Сейчас я понимаю, что мы все-таки любим друг друга взаимно — мир девушек и Андрей Миркин. Я полигамен и быстро пресыщаем, они — жуткие собственницы и ненасытные животные. Но друг без друга мы не можем, «это по любви», как поет «Мумий Тролль». Да, действительно — пусть я не отвечаю стандарту надежного спутника жизни, зато создаю для каждой из них ее собственный мир. Скажите, разве можно за это корить молодого человека? В целом я идеальная реинкарнация Казановы: холостой, увлекающийся и ветреный. Я не прошу многого, меня всего лишь нужно постоянно удивлять. В отличие от современных мужчин, я не отношусь к женщине как к резиновой кукле, которую вдобавок приходится кормить и одевать. Для меня каждая из них — Вселенная. Разве я виноват, что иная вселенная оказывается меньше моей кухни? Я исследователь, а не стриптизер. Мне постоянно нужны новые открытия. Разве я многого прошу?

«Андрюша, сегодня день рождения Алены. Сбор в 20:00 в «Симачеве». Пожалуйста, не забудь. Я тебя люблю», — читаю я текст, написанный аккуратным Лениным почерком на листочке, вырванном из ее органайзера. Листочек придавлен связкой ключей от квартиры.

«В 20:00»! Интересно, почему нельзя написать по-простому: в восемь часов? Что за идиотская манера — писать любимому человеку в таком стиле? Не хватает только подписи в конце: С уважением, Елена Спирина, аудитор, PriceWaterhouseCoopers. А что? Смотрелось бы органично.

Я наливаю кофе, закуриваю и раздумываю, чем бы заняться. На часах десять утра. Честно говоря, вставать рано — это правильно. Можно неспешно позавтракать, выбрать одежду, составить расписание рабочего дня, сделать много нужных звонков, короче, успеть сделать в два раза больше, чем обычно. Проблема в том, что делать особенно нечего…

Я беру кофе, бутерброды, пепельницу и иду в спальню. Завалившись на кровать, опять закуриваю и включаю канал VH1, по которому показывают подборку клипов «Garbage». Я обожаю просыпаться под этот канал. Особенно если показывают программы типа «We are the 80's» или «Rock Show» или сплошным потоком ролики клевой команды. Когда начинаешь свой день с кофе и неспешно выкуренной сигареты под «Blur», «Pulp», «Radiohead», «Cure», «Oasis», «Nirvana», «Pearl Jam», «Smashing Pumpkins», «Linkin Park», голову наполняют всякие креативные идеи, а душу — чувство стабильности и уверенность. Западная же попса восьмидесятых добавляет ощущение шика, праздника и разнузданной стильности. В общем, канал VH1 жизненно необходим нормальным людям по утрам. Жаль, что у меня дома его нет…

«Stupid girl, stupid girl — all you have you waist it», — поет вокалистка «Garbage», отбрасывая со лба спутанные волосы. Она клевая, эта Ширли Менсон. Одна из немногих, на которых я готов жениться. Есть еще Анджелина Джоли, но эта кандидатура может быть рассмотрена, если я выберу путь хип-хопа с виллами в Майами, шикарными кабриолетами, шампанским по триста долларов за бутылку и длинными яхтами. С другой стороны, в момент пика моей карьеры Джоли будет уже старухой с кучей приемных детей-ниггеров, что, несомненно, скажется на ее сексуальности. А Ширли — как раз то, что нужно героям андеграунда. Такие, как она, — вне времени. С ней не нужно будет говорить про «самоопределение», «проблемы ухудшения ситуации с пресной водой», «перспективы», «противопехотные мины», «жизненный комфорт» и прочую лажу. Мы могли бы вполне благополучно существовать где-то между Лондоном и Питером, время от времени расставаясь для студийной работы. Хотя изредка можно было бы записываться дуэтом. Типа такой хип-хоп с жесткой гитарной аранжировкой. Совместное турне, клип и все такое. После гастролей можно было бы отъезжать на полгода в Шотландию, читать шотландскую поэзию (интересно, есть такая?), лежать на траве, покуривая косяки, ездить за покупками в ближайший дискаунтер, как студенты. Как студенты…

С такими мыслями я возвращаюсь в ванную, причесываюсь, придирчиво разглядываю себя в зеркало. Потом смотрю по сторонам, беру пасту «Lacalut» и вывожу ею на зеркале сердце. Хочется дописать внизу «Forever not yours», да, боюсь, не поймет. Потребует официального мейла или письма на бланке.