The Телки. Повесть о ненастоящей любви - Сергей Минаев

— …6ыло бы здорово попробовать…

— А что тут пробовать? Давай сразу после этих выходных, а?

— После выходных?

…В крайнем случае, можно будет врать ей, что остаюсь раз в неделю у родителей. Или два. Ну, это если отмазаться не получится.

— Давай после выходных, мне нравится эта идея! Мы снова целуемся. У меня во рту горчит. Наверное, от кофе. Играет Bryan Ferry — «Will you love me tomorrow».

— Я тебя люблю» — говорит Рита.

— Я тебя обожаю, — отвечаю я.

Повисает пауза. Не спорю, мне всегда по кайфу, когда девушка берет инициативу в свои руки. Но на совместное проживание это не распространяется. Я театрально смотрю на время на своем мобильном:

— Слушай, десять минут четвертого, мне же нужно с этими упырями встречаться!

— А я поехала в офис… Я забыла, мне документы нужно взять. Увидимся вечером?

— Я тебе позвоню после последней встречи, окей?

— Супер! Слушай, Андрюш, я забыла спросить, не хочешь слетать отдохнуть на недельку? Перед открытием своего клуба, — говорит она, роясь в сумочке. — У меня подруга с любимым во Франции. Где-то под Монопелье сняли виллу. Приглашает нас, ты как?

— Где-то где? — переспрашиваю я.

— Под Монопелье, во Франции, — повторяет Рита. В ее глазах легкий испуг. Чего испугалась, она и сама не знает, вероятно, моя интонация навела ее на мысль о том, что сказано что-то не-то или не так.

— А… понятно! — Я сглатываю, чтобы не делать ей замечания и не затягивать времени до ее исчезновения. — Понятно. Надо подумать, — я ерошу рукой волосы. — Запара страшная, сама понимаешь…

— Давай вечером обсудим? Или после выходных, окей?

— Окей!

— Ты мне вечером скажешь насчет десятки? Или завтра?

— Окей! — снова говорю я на автомате, потом, врубившись, что она имела в виду, говорю: — Я тебе привезу завтра после обеда. Или ближе к вечеру.

Когда она уходит, я перехожу в дальний конец зала.

Исаев сидит за небольшим столиком и пьет зеленый чай. На столе стоит коричневая барсетка. Типичный русский турист в Турции. Он, наверное, еще и на «Гелендвагене» ездит, лошина. Периодически он отирает пот со лба и пухлых, слегка розовых щек. За его спиной — ложа в восточном стиле, с напольным топчаном, затянутая шторой. За шторой очертания лежащего человека.

— Здрасте, Борис Анатольевич, — почему-то мне хочется назвать его Антальевичем по аналогии с русским народным курортом.

— Здарова. — Он отхлебывает чай. — Ну, ложись, рассказывай, как жизнь.

— Регулярно. — Я сажусь за стол и понимаю, что мне предстоит, возможно, самая нудная беседа в моей жизни. Правильно, нельзя идти на поводу у временных финансовых затруднений.

— Рейтинг видели?

— Вот ты шустрый какой. Я думал, посидим, поговорим о жизни, о любви, а ты сразу к делам. Это девушка твоя была?

— Ага, — отвечаю я, но сам отчего-то отрицательно мотаю головой.

— Это хорошо. Читал я твой рейтинг. Вместе с партнером читал, да, Петь?

— Ага, — слышится голос из-за шторы. Интересно, почему партнер не может сесть за стол, он чего, переутомился? Или это партнер-невидимка?

— Я вот хотел узнать, почему наше кафе на девятом месте? — Он открывает крышку стоящего перед ним чайника и зовет официантку: — Маш, иди сюда!

— Да, Борис Анатольевич, — подходит Маша, лет девятнадцати, с бледным лицом.

— Я просил две минуты назад кипятку плеснуть, вы чо тут все, опухли от жары? — говорит он, грозно надувая щеки, но выглядит все это очень комично.

— Извините, Борис Анатольевич, сейчас принесу.

Маша уходит.

— Вот и приходится сидеть здесь целыми днями, контролировать. А ведь у меня еще куча бизнесов! Ничего без меня не делают. Да, Петь?

— Угу, — опять отзывается голос.

— Таков ресторанный бизнес, — сухо резюмирую я.

— Так все же почему на девятом-то? — Исаев снова сводит брови к переносице.

— Понимаете, Борис Анатольевич, в рейтинг «Одиозного журнала» нельзя сразу попасть в пятерку. Там в основном уже известные рестораны, а только что открывшиеся вообще не имеют шансов. Хорошо еще сумел втиснуть на девятое, а не на десятое. У меня на оба места вот такая очередь, — я развожу руки в стороны.

— Да? А на шестое или седьмое? Я бы доплатил…

— Это места для ресторанов Новикова или Делоса, или «Ресторанного треста». У нас с ними совместные проекты. Интересы собственников, вы же понимаете, — я закуриваю.

— А это… с собственниками твоими можно познакомиться? Сюда их пригласить, к примеру? — Исаев постукивает пальцами по столу и внимательно смотрит на меня.

— Боюсь, что нет. Одни в Лондоне, другие в… ну, сами понимаете где… Русские старатели, одним словом.

— Где? — непонимающе хлопает глазами Исаев. — А в Лондоне кто? Абрамович?

— Там, Борис Анатольевич, там, — поднимаю я палец к потолку. — А вы знакомы с Романом Аркадьевичем?

— С кем? — Исаев продолжает одупляться. Я давно заметил, что упоминание Кремля и Абрамовича вместе оказывает на лохов убийственное воздействие.

— Ну, вы тут Абрамовича помянули…

— Нет, не знаком. Ну, если люди такие занятые, тогда понятно. У нас и у самих дел полон хребет, правда. Петь? — Исаев даже разворачивается к шторе, но на этот раз Петя молчит.

В общем, говорить больше, похоже, не о чем. Приносят чайник кипятка, меняют пепельницу, я прошу еще кофе. «Hey, mister DJ» поет Madonna.

— А вот я хотел спросить, — возвращается к жизни Исаев. — А чо ты пишешь, что в «Марио» средний чек составляет сто долларов, когда я там вчера с Наташкой пятьсот оставил?

— Понимаете, средний чек — это условное определение.

— Типа?

— Ну, типа, берут общую сумму выручки ресторана за день и делят на количество посетителей. Например, выручка в день тридцать косарей, а прошло триста рыл, получается, что среднестатистический человек оставил в ресторане сто долларов.

— Типа, лох оставил? — осклабился Исаев.

— Ну, типа, да, — улыбаюсь я.

— А нормальных людей, которые съели на триста, а потом еще взяли по четыреста «Чиваса», их чо, не учитывают?

Я теряюсь, не понимая, что говорить. В итоге соглашаюсь:

— Не учитывают.

— Во, слышь, Петь! Нас с тобой не учитывают! Как ты вчера сказал это называется?

— Дискриминация, — откликается невидимый Петя.

— Во, я и говорю. Дискриминацию делают.

Снова пауза. Как же ты меня достал, кто бы знал! Диск заело. По второму кругу играет Madonna.

— Борис Антальевич, — все-таки я оговариваюсь, — ваша ассистентка сказала, что у вас какой-то разговор ко мне был.

— Разговор? — Исаев недоуменно чешет затылок. — Странно. Так просто пригласил. Перекусить, чаю попить…

— Просто мне бежать нужно. У меня через полчаса интервью с чиновником из мэрии, — вру я.

— С чиновником? Тогда ладно, беги. Ты, может, наш ресторан поднимешь на пару позиций. А то гостей нет ни хера. — Исаев пытается говорить по-свойски.

— Попробую, Борис Анатольевич, но не обещаю. Сами понимаете, где работаю.

— Да понимаю… А, вот еще что! Мы тут с партнером сеть кафе восточной кухни думаем открыть, да. Петь? Поддержишь?

Похоже, Петя уже заснул.

— Решим, Борис Анатольевич, — улыбаюсь я. — Договоримся, мы же теперь не чужие люди.

— Ну, хоть на этом спасибо!

— Борис Анатольевич, я счет попрошу?

Надеюсь, у тебя хватит ума не давать его мне? — гадаю я.

— Да прекрати ты, — машет рукой Исаев, — давай до встречи! Заходи почаще. Друзей приводи, мы вам скидочку…

— Конечно, Борис Анатольевич. — Я жму ему на прощанье руку и валю на воздух. Отчаянно хочется травы. Или еще чего-нибудь легкого…

«В ВЕНУ ЗА 200 ДОЛЛАРОВ! 500 МЕТРОВ!», — читаю я перетяжку, висящую посередине улицы. Господи, чем же там ширяют?

В НОЧНОЕ

За нарушение покоя граждан и тишины в ночное время в городе

Москве настоящим законом предусмотрены следующие виды

административных взысканий:

— предупреждение;

— штраф.

Сижу в «Шатре» уже полчаса, жду Бухарова, пытаюсь дозвониться Шитикову, но безрезультатно. Может, действительно сам перезвонит? Честно говоря, не очень верится. От нечего делать проверяю диктофон: все работает. Все это время звонит Марина — не отвечаю. Настойчивая девушка. Если человек не подходит дважды после десяти звонков — чего тут непонятного? В конце концов, она присылает эсэмэску такого содержания: «perezvoni mne, urodez, уа sotru vsu fotosessiu». Сотрет она, как бы не так! Истеричка чертова! Вообще, день сегодня какой-то хреновый — ничего из запланированного не сделал, все сдвинулось к чертям. Я же говорю, кругом одни упыри. Пью уже второй чайник чая. От нечего делать перезвонил по телефону, присланному секретаршей Всеславского — оказались какие-то мутные перцы. «Хотите абсолютный эксклюзив? Мы, — говорит собеседник, — проводим черную мессу, самую большую в России. Нужен разбирающийся в ночной жизни, не хотите поучаствовать?» Поучаствовать кем? Как-то сложно все. Записал адрес, договорился встретиться с ними завтра в три. Наверняка бесперспективняк. Посмотрим. Несколько раз звонит Лена. Типа, скучает, типа, «в последнее время мы стали мало видеться». И эта туда же! Нет, вы подумайте: одной мало, второй мало. Я и так уже разрываюсь. I'm all over, babies. Ужас какой-то! По мне, так я с обеими вижусь больше, чем хотелось бы. Была бы возможность — взял бы у обеих отпуск за свой счет, а еще лучше — написать заявление по собственному. Боюсь, не подпишут. Что-то я стал уставать от общения с девушками такого формата. Старею? И еще, за последнюю неделю я не смог разложить пасьянс в своем телефоне ни единого раза. Просто ни единого. К чему бы это? Вспоминается вчерашнее чаепитие с Катей здесь же. Хочется ей позвонить, дико хочется. Может, влюбился? Хорошо бы, конечно, влюбиться по-настоящему. С долгими телефонными разговорами, прогулками под луной, длинными чаепитиями, ожиданием на станциях метро… э… в метро не хотелось бы. Лучше в кафе. Или в кино, на худой конец. Когда я последний раз был в кино? По-моему, на презентации «Пиратов Карибского моря». От кино там осталось одно название, банально напились на фуршете. Я сижу и прислушиваюсь к себе, пытаясь понять, что во мне изменилось. Как там в книгах пишут? Что-то родилось внутри меня. Слушаю внимательно — ничего во мне не родилось, но все равно состояние какое-то стремно-тревожное. И несколько сентиментальное в то же время. Вообще, прикольно было бы влюбиться в эту Катю. Интересно, откуда она приехала? Или просто дочь спального микрорайона? Ист-Энд бой и Вест-Энд герл. Влюбиться так, чтобы ревновать… кстати, все-таки откуда у Ритки новый телефон? Что-то не верю я в щедрость ее работодателей.