Моя рыба будет жить - Рут Озеки

— Ваше здоровье, — сказала Калли, сделав глоток из кружки. — Циррусы — это их ноги и руки. Такие перистые усики, которыми они ловят планктон.

— Не вижу никаких перистых усиков, — заметила Рут. Морские желуди ей не нравились. Они были уродливые и противные.

— Они выпускают их только под водой, — ответил Оливер, обхватывая покрасневшими пальцами теплую кружку. — В любом случае, эти ребята уже мертвы.

Рут еще раз внимательно осмотрела желуди, которые, в общем и целом, выглядели так же, когда были еще живы. К поверхности пакета они крепились с помощью длинных эластичных отростков, покрытых наростами. Каждый отросток был увенчан пучком жестких белых пластин, похожих на ногти. Калли указала кончиком ручки на отростки. Песто вспрыгнул на кухонную стойку, чтобы понаблюдать.

— Это ножка, или стебелек, — сказала она, — а эта белая часть — головка.

Кот начал нюхать желуди, но Рут отпихнула его подальше.

— А лицо у него есть? — спросила она.

— Не то чтобы лицо, — ответила Калли. — Но у них есть дорсальная сторона, то есть верх, и вентральная — низ.

Она достала из кармана рыбацкого жилета маленькую пластмассовую коробочку и открыла ее. Внутри оказался целый набор инструментов сыщика: скальпель, пинцет, пара щипчиков, маленькая линейка. Выбрав самый большой морской желудь, с помощью скальпеля она осторожно отделила ножку от пакета. Извлеченный желудь она положила на стойку перед собой. Вынула линейку и тщательно измерила существо от кончика до макушки.

— Ты можешь определить его возраст? — спросил Оливер.

— Трудно сказать. Они достигают половой зрелости примерно в год, полностью взрослыми становятся в пять. Жить могут до двадцати лет и больше. Этот парень или девица — в общем, не важно, потому что они гермафродиты, — вполне взрослый. Они могут вырастать до двадцати сантиметров, или восьми дюймов в длину, но этот лишь слегка больше трех дюймов, и можно предположить, что это довольно молодая колония или что условия были так себе, или и то и другое. Слушай, Оливер, а можно я проведу тест-драйв этого твоего скопа на айфоне?

Совсем недавно Оливер хакнул свой айфон, установив на чехле с помощью суперклея линзу от маленького 45-кратного микроскопа. Каким-то образом Калли прознала и об этом тоже. Она же только что вернулась на остров. Как она могла знать? Она протянула руку, Оливер защелкнул чехол на телефоне, открыл нужное приложение и отдал ей. Приложение активировало на айфоне подсветку, когда она направила микроскоп на головку желудя. На экранчике появилось увеличенное изображение.

— Это потрясающе! — сказала она. — Видите эти роскошные известковые чешуйки?

Рут заглянула ей через плечо, чтобы увидеть экран. Чешуйки были похожи на ногти на ногах какой-то древней рептилии.

— Только что отросшие чешуйки блестящие и отливают перламутром, но под воздействием волн они постепенно приобретают тусклый и потрепанный вид.

— Как мы, — сказала Рут.

— Точно, — ответила Калли. — Так что вот нам еще одна подсказка насчет возраста. В общем и целом, я могу сказать, что колонию носило по морю по крайней мере года два, может, скорее, даже больше, три или четыре года.

— Три года — это значит до цунами, — сказал Оливер.

— Что ж, как я уже говорила, точнее сказать трудновато. Но мне кажется маловероятным, чтобы вещи после цунами уже начало прибивать к нашему берегу. Мы тут довольно глубоко засели.

Она выключила подсветку на микроскопе и с восхищением принялась разглядывать линзу.

— Как ты ее прикрепил?

Пока Оливер объяснял смысл хака, Рут подцепила двумя пальцами морской желудь, чтобы разглядеть его еще раз. Нельзя сказать, чтобы новые сведения подкрепляли ее теорию о цунами. Может, Мюриел все-таки права. Может, пакет был джетсемом, сброшенным с борта корабля, хотя ей трудно было представить себе Нао, совершающую круиз на Аляску. Может, она бросила пакет в море, как бутылку с посланием, еще до цунами, а может, пакет лежал у нее в кармане вместе с камнями, когда она вошла в океан, чтобы утонуть. Все это были возможные объяснения, но ни одно не казалось верным. Морские желуди не нравились Рут с самого начала, и то, что они не предоставили нужного ей доказательства, только укрепило ее неприязнь.

— И почему это они называются морскими уточками? — спросила она. — Не вижу ни малейшего сходства.

Калли уже вернула Оливеру айфон и теперь собирала свои инструменты.

— На самом деле, сходство есть. Есть такая птица из семейства утиных, белощекая казарка, у нее длинная черная шея и белая голова. Твоих маленьких друзей прозвали так из-за нее. Люди постоянно находили их в плавнике, на ветках, выброшенных на берег, и думали, что это ветки такого морского дуба. Белые головки принимали за яйца, которые казарка якобы откладывала на деревьях. Вполне логичная цепочка выводов.

— Выводы — это отстой, — сказала Рут. Она положила желудь обратно на кухонную стойку, и Песто, дождавшийся своего момента, быстро схватил его и был таков. Но ровно посреди кухни он его выплюнул, понюхал еще раз и отворотил нос. Он никогда бы не снизошел, чтобы есть то, что уже сдохло.

— В Испании они считаются деликатесом, — сказала Калли. — Ножки особенно нежны. Варишь их пару минут, снимаешь шкурку, кладешь ножку в рот и… чпок!

Она продемонстрировала процесс с помощью пантомимы, изобразив звук губами.

— Мясо выскальзывает из раковины прямо в рот. Плюс немного сливочного масла с чесночком и лимоном… Ням!

Было уже почти шесть, и на улице стало довольно темно. Рут взяла налобный фонарик, и они вышли проводить Калли до ее грузовичка. Задрав голову, она увидела, что тучи разошлись и полная луна заливает светом ночное небо. Вверху щупальца тумана переплетались в лунном свете с макушками деревьев, но внизу ветви кедров, отяжелевшие от шедшего весь день дождя, хранили темноту. Луч ее фонарика выхватил какую-то тень на ветке.

— Эй, это не ваша ли джунглевая ворона? — спросила Калли.

Сфокусировав луч, Рут смогла разглядеть блеск черных перьев и огоньки черных глаз.

— Мюриел, — произнесла она, как бы в ответ на вопрос Калли.

Калли рассмеялась.

— Ну конечно! — сказала она. — Но об этом говорят все. Наши местные шовинисты уже окрысились.

— Почему?

— А ты как думаешь? — сказала Калли. — Вторжение экзотических видов. Интродуценты. Лесные слизни, ракитник венечный, гималайская ежевика, а теперь и джунглевые вороны?

Она обернулась к Оливеру:

— Кстати, как там Война за Ковенант?

Оливер состроил гримасу. Площадка НеоЭоцена, где он высаживал свой адаптированный к перемене климата лес, была полностью вычищена лесодобывающей компанией, и к площадке был применен ковенант, согласно которому любое лесовосстановление должно быть ограничено местными видами, характерными для данной климатогеографической зоны. Его деревья были признаны экзотическими и, таким образом, нарушали ковенант. Ни Оливер, ни его друг-ботаник, которому принадлежала земля, об этом не знали.

— Так себе, — ответил он. — Они хотят, чтобы я прекратил высадки, но у меня есть аргументы — при нынешней скорости климатических перемен нам необходимо радикально пересмотреть термин «местные», распространив его значение на виды, характерные для этих мест в древние, даже доисторические времена.

Вид у него стал подавленный.

— Семантика, — сказал он. — Так глупо.

Ворона издала хриплое карканье, будто в знак согласия, и Калли рассмеялась.

— Видишь? — сказала она. — Акклиматизируется. Не удивляйся, если наши островные ксенофобы явятся к тебе с вилами, сетями и керосиновыми факелами.

Рут взглянула вверх, на дерево, где в темноте смутно виднелись очертания вороны.

— Ты это слышал? — сказала она. — Тебе бы надо быть поосторожнее.

Ворона захлопала крыльями и перепрыгнула дальше по ветке, стряхнув небольшой водопад прямо на голову Калли.

— Эй, — сказала она, вытирая капли с лица. — Прекрати это. Я на твоей стороне.

Она обернулась к Рут:

— Они очень умные. Ты знаешь…

Рут подняла руку:

— Я знаю, — сказала она, но Калли было не остановить.

— …что в мифологии слиаммонов они — магические предки, способные менять облик и превращаться в человека?

— Да что ты говоришь, — ответила Рут.

Калли ухмыльнулась.

— Ты попроси как-нибудь Мюриел — пусть она тебе расскажет…

6

Вечером в кровати Рут читала вслух очередную порцию из дневника. Песто возлежал у Оливера на животе, а Оливер, уставившись в потолок, почесывал ему лоб. Она читала ту часть, где рассказывается о похоронах Нао и о видео, которое распространилось в интернете.

Ушли, ушли вовне,         совершенно ушли…

Рассказ про издевательства его рассердил.