На нашей ферме - Стил Радд

— Уж во всяком случае не твои жалкие шиллинги, что ты мне суешь раз в год.

— Да я что по-твоему, миллионер?

— Нет. Но мы тоже не миллионеры.

Тут прибежала мать и вмешалась в спор, пытаясь восстановить мир.

Но Дейв твердо решил уйти от отца. Он отправился в дом, надел куртку, оседлал лошадь и уехал, Правда, доехал он только до фермы Делани в пяти милях от нас. Отец призадумался и посоветовался с матерью.

— Ну что я тебе скажу, — тихо ответила мать, — наши мальчики уже стали мужчинами. Вот и считают, что теперь они вправе получить от хозяйства кое-что для себя.

Отец еще раз задумался, а потом отправился на большое поле, где наш работник и один из парней Ригана убирали кукурузу и грузили ее на повозку. Отец пошел по их следам, нашел маленький початок, в котором совсем не было зерен, прихватил его с собой, швырнул в повозку и принялся выговаривать им за небрежность. Работник молчал и не пытался оправдываться, но младший Риган ухмыльнулся.

— Ах ты плут! — заорал отец. — Чего ты здесь стоишь, не работаешь?

Мальчишка взялся за дело.

Отец принялся усердно помогать. Повозка почти заполнилась початками. Работник залез наверх разровнять кучу.

— А ты чего там глазеешь? — снова заорал отец на мальчишку.

— Я свою сторону закончил, — захныкал мальчишка.

— Тогда бери лошадь под уздцы и веди.

— Да я ж не могу, пока он не слез…

— Говорю, иди!

Мальчишка присел как раз вовремя, чтобы увернуться от кочерыжки, запущенной отцом в его голову.

— Ах ты чертенок! — И отец припустился за пареньком.

Он метал в него одну кочерыжку за другой и ревел:

— Стой, дьяволенок, или я тебе башку снесу!

Но Риган ловко увертывался, подбирал на бегу кочерыжки и в ответ на огонь отца метал в него «снаряды» через спину лошадей. Человек на повозке трясся от смеха. Наконец Риган оторвался от прикрытия, нырнул в кукурузу и исчез окончательно.

Отец пригрозил работнику, что уволит его, и отправился дальше. Полоумный Джек с бродягой, который задержался у нас на пару дней поработать за харчи, укладывали под навесом сено. Очевидно, они делали все не так, иначе зачем отцу было браниться и бегать вокруг них?

Бродяга стоял, держа над головой огромный пук сена На вилах, и несколько секунд слушал брань отца. Потом вдруг сказал:

— А поди ты к черту!

Швырнув охапку на голову отца, он стукнул вилами о землю, расшвырял их обломки по выгону и ушел, чертыхаясь.

Отец сбросил с себя сено, сплюнул и крикнул ему вслед:

— Ах ты трус эдакий!

— Уходи, хозяин, уходи, — сказал ему Джек‚ — не оскорбляй джентльмена. Он из Ирландии.

Отец огрызнулся на дурачка и пошел в конюшню. Там он запряг лошадей Дейва в плуг и отправился на поле. Джо уже пахал.

— Я покажу этому джентльмену, что обойдусь без него!

Джо улыбнулся себе под нос и подогнал лошадей:

— Ну давай, шевелись!

Когда он остановился почистить лемеха, он увидел, что отец охаживает лошадей лопатой по бокам. Джо подбежал к нему.

— Что случилось?

— Проклятый парень, будь ему неладно! Совсем испортил лошадей.

— Нет, это ты зря. Лошади в порядке, — заверил Джо, берясь за рукоятки плуга.

— А я тебе говорю, не в порядке! Посторонись-ка.

И отец снова подобрал вожжи. — А ну, трогай! — заорал он, приподымая плуг. — Шевелись, эй вы, кони!

Лошади дергали, вразнобой натягивали постромки и терлись боками.

— Пошевеливайтесь, клячи дохлые!

— Постой, я теперь понял! — крикнул Джо, сделав внезапное открытие. — Они запряжены неправильно. Поставь вороную коренником.

— Пусть тянет там, где я ее поставил. А ну шевелитесь, клячи! Н-но! Э-ге-гей!

Отец выпустил рукоятки плуга, забежал сбоку и съездил лошадей по ребрам так неожиданно, что они сорвались с места, прежде чем Джо успел подхватить вожжи, и поскакали по выгону, волоча за собой подпрыгивающий плуг. Отец набросился на Джо:

— Да ты что, вожжи подобрать не сумел, что ли?

— Есть в-вещи, — усмехнулся Джо, — которые не вся-кому под силу.

— Отговорок-то у тебя всегда больше чем нужно, — буркнул отец и побрел за лошадьми.

Он нашел их около сарая с обломком плуга, застрявшим в изгороди. Подле стояли мать, Сара, работник с кукурузного поля и наши собаки.

Мать спросила, что случилось с лошадьми, но отец был в этот раз неразговорчив. На следующий день он заказал новый плуг, а черная лошадь долго еще прыгала на трех ногах.

После чая Дейв вернулся домой, но никому даже слова не сказал. Он завернул кое-какую свою одежонку в одеяло, молча постоял минуту-две, словно ему было жалко расставаться с нами, затем попрощался и отправился назад к Делани, оставив мать на веранде в слезах.

— Помяни мое слово, — сказал отец, бегая взад-вперед по комнате, — он еще будет рад вернуться к нам!

Дейв отсутствовал всего лишь неделю, а дела на ферме пошли через пень колоду. Люцерну у нас потравили коровы, пропала кобыла с жеребенком, соломорезка разлетелась на части и в довершение всего вся солонина, приготовленная отцом — целая туша бычка, — протухла, и ее пришлось выбросить.

А Дейв пахал поле у Делани. Денек выдался жаркий. Очистив лемех, он стоял призадумавшись. Одиноко здесь ему было! Ведь он впервые покинул отчий дом. В голову. лезли непрошеные мысли о матери, плачущей на веранде, о Джо и Саре.

— Бедная Сара! — проговорил он вслух.

Тут его неожиданно окликнул чей-то веселый голос. Дейв хорошо знал человека, подъехавшего к изгороди!

— Здорово, отец! — И Дейв радостно улыбнулся.

Ему показалось, будто он, как и прежде, встречает отца после долгой разлуки, хотя не виделись они всего лишь неделю.

Отец соскочил с лошади и подлез под изгородь.

— Что вы тут собираетесь сеять? — спросил он, оглядывая вспаханное поле.

Дейв ответил. Наступило молчание. Казалось, замерли но только птицы, но и конские хвосты перестали шевелиться. Дейв вертел в руках комочек глины, соскобленной с лемеха, отец ворошил что-то у себя в карманах.

— Возвращайся-ка лучше домой, Дейв, — проговорил он наконец.

— Не пойду! — И, залившись краской, Дейв швырнул комок в борозду.

— Тебе здесь не место, сынок… Совсем не место.

Дейв молча разглядывал свои башмаки.

— Если ты чего хочешь, скажи мне, мальчик. — И отец, чувствуя, что его шансы растут, вытащил из кармана руку. — Вот держи, пока тебе пять фунтов… И если тебе когда захочется поехать в город или еще куда, пожалуйста, поезжай, на день, на два, можешь и на недельку, да разве я… Ну как?

— Хорошо, будь по-твоему.

— Давай поехали!

Дейв вернулся домой. Не прошло и двух дней, как отец снова обозвал его бездельником.

Глава 7. Дейв влюбился

Мы отпахались и отсеялись. Весенние дожди, выпадавшие каждую неделю, досыта напоили огромное поле, засеянное пшеницей. Отцу продолжало везти. Впрочем, домашних неприятностей у нас было хоть отбавляй. Младшие ребята болели корью, у Сары лицо перекосило от простуды, Джо лежал в постели со сломанным ребром — его лошадь лягнула: он болел куриной слепотой и, не разобравшись, накинул лошади уздечку на круп, вот и получил! Но хуже всех обстояло дело с Дейвом: его поразил роковой недуг.

Дейв вообще был не особенно удачлив. То его кусала змея, то собака, а если этого не случалось, он обязательно натыкался на коровьи рога или еще на что-нибудь. На сей раз это оказалась женщина. Дейв влюбился. Да еще как! Любовь росла в нем прямо как на дрожжах, это было видно даже невооруженным глазом. Он стал необычайно добродушен, улыбался с утра до вечера и развивал бешеную деятельность. Теперь ему все было нипочем — любую тяжелую работу делал, и не только за себя, но и за других. Делал решительно все и; ни у кого не просил помощи. Но. мало этого. У него появилась страсть ко всяким мелочам, на которые он раньше смотрел с нескрываемым презрением: он стал покупать шелковые платочки, духи, леденцы и прятал их в карманы своей воскресной куртки, висевшей в его комнате. Сара обнаруживала их, когда чистила куртку, и показывала матери. Всякий раз они проводили приятный часок, смакуя и обсуждая очередное открытие. Сара не позволяла и пылинке осесть на воскресной куртке Дейва.

Каждый вечер Дейв куда-то таинственно исчезал. Это страшно забавляло Джо. Он с интересом следил, как Дейв нетерпеливо ерзал словно на иголках в ожидании ужина, затем наспех проглатывал все, что ему клали на тарелку, и бежал седлать коня; домой он возвращался только на следующее утро к завтраку. Так продолжалось более года. По утрам, заходя в конюшню, отец неизменно бурчал:

— Черт возьми, от коня одни кости да кожа остались!

И, нахмурив лоб, направлялся искать мать.

— Так и знай, этим вечером я его никуда не пущу.

— Загубит он верховую лошадь. Куда это годится — каждую ночь мотается где-то на коне по дорогам. Зачем это нужно?