Мужчина на одну ночь - Мерил Сойер

– Нет, твой меньше, значительно меньше!

Она явно лгала, но он не стал ее разоблачать. Зак был удивлен тем, что у Клер Холт куда более сильный характер, чем он предполагал. Он думал, что после его грубой выходки они пулей вылетит из машины и помчится жаловаться своему папочке.

– Тот парень был удивительным, – рассказывала Клер, медленно двигая рукой вверх-вниз. – Он совсем не похож на тебя: нежный, чувственный, невероятно сексуальный… Совершенный любовник!

Зак резко отбросил ее руку. Что за черт?! Вместо того чтобы расстроиться, она пытается отплатить ему той же монетой! Кроме всего прочего, если бы Клер продолжала ласкать его плоть, он бы не выдержал и коончил, как сексуально озабоченный подросток.

– Мне казалось, ты мало что помнишь о той ночи.

– Почти ничего, – кивнула она. – Однако у меня сложилось впечатление, что это был очень хороший человек – и искусный любовник.

Если бы Зак не был на грани утраты самообладания, то, наверное, рассмеялся бы. Вместо этого он привлек ее к себе, чтобы не дать ей воспользоваться ситуацией, и поцеловал изгиб шеи, вдыхая сладкий аромат ее духов.

Клер не обняла его, но позволила ему целовать ее, и Зак воспользовался моментом. Он наслаждался, покрывая поцелуями ее тело, лаская грудь, пока ее сосок не затвердел и не натянул кружевную ткань.

Клер откинула голову и застонала. «Кого она, черт возьми, пытается одурачить?» – улыбнулся Зак.

От его ласк Клер содрогнулась, и ее руки внезапно обвились вокруг него.

– Только не говори, что ты не хочешь меня!

– Ты шантажировал меня, ублюдок, – пробормотала Клер.

– Ублюдок? Поосторожней с выражениями! Не успеешь оглянуться, как будешь ругаться, словно водитель грузовика.

В лунном свете, проникающем через окно, Зак видел, что она закрыла глаза и закусила нижнюю губу.

– Ты абсолютно не умеешь врать, – прошептал он ей на ухо. – Сознайся, тебе нравится быть со мной.

Она не ответила, но ее дыхание участилось, грудь поднималась и опускалась все быстрее, а лунный свет мягко падал на ее лицо, искаженное сладостной мукой.

– У тебя чувствительные груди, – прокомментировал он, расстегивая бюстгальтер.

– Да, – согласилась Клер, вновь удивив его. – Очень чувствительные.

Кровь стучала у него в висках, а разбухающая плоть, скованная джинсами, с болью рвалась наружу. Зака переполняла радость и мужская гордость: он не ошибся, они действительно созданы друг для друга.

Руки его заскользили по ее обнаженной груди, и это была самая эротичная грудь, которую он когда-либо ласкал. Твердые темно-розовые соски, устремленные вверх, казалось, просили, чтобы их поцеловали.

Зак наклонился к ним и начал целовать, ощущая, как в его теле разгорается огонь неистового желания.. Он не думал, что может так сильно возбудиться от этих ласк. Казалось, его тело медленно плавилось в огне страсти.

Зак поднял голову и посмотрел на Клер. Ее глаза были широко раскрыты и потемнели от желания, чувственные губы немного дрожали.

– Когда я дотрагиваюсь до тебя здесь, – он поцеловал ее сосок, – ты чувствуешь возбуждение?

– Да. – Она снова поразила Зака тем, что так просто сказала об этом.

– А я здорово умею шантажировать, – заметил он. – Специалист.

Это была дьявольская наглость, но сейчас это его не беспокоило. Они созданы друг для друга, и оба хотят одного и того же!

Внезапно он поймал себя на мысли, что хочет, чтобы она поцеловала его – поцеловала сама, а не в ответ на его поцелуй. Как ни странно, это желание не имело ничего общего с сексом и пробудило в его душе какие-то совершенно новые эмоции.

Осознав это, Зак тихо обругал себя. Еще со времен первого сексуального опыта в возрасте тринадцати лет он всегда контролировал свои чувства к женщинам. Но Клер Холт словно приворожила его к себе.

Необходимо было срочно избавиться от этих неправильных мыслей. Однако стоило Заку сказать себе, что ему наплевать на нее и ее поцелуи, что он не позволит ей покорить его сердце, в салоне машины внезапно раздался звуковой сигнал, нарушивший тишину ночи. Зак чертыхнулся, когда Клер поспешно отстранилась от него.

– Что случилось? – спросила она, закрывая грудь руками.

– Не знаю. Наверное, что-нибудь срочное. Выругавшись про себя – не везет, так не везет! – Зак включил рацию и назвал свой пароль.

– Мы получили код 49, – проинформировал его дежурный диспетчер.

– Код 49? – повторил Зак, все еще надеясь, что ослышался.

Это был секретный код, чтобы обмануть многочисленных хакеров, которые любили подслушивать радиопереговоры. Значение кодов было известно лишь полиции. Только однажды за годы его службы в Таосе на полицейской волне прошел код 49 – это случилось в ночь убийства Дункана Моррела…

– Да, шериф. Код 49. Мы ждем вас в участке.

Лежа лицом вниз на прохладном полу кладовой, Анжела Уитмор смотрела на гладкий вибратор, который Карлтон Коул положил на стойку рядом. «Я еще даже не попробовала его», – равнодушно подумала она, подставив свое обнаженное тело Карлтону, который втирал в ее кожу лосьон из розовых лепестков.

Ничто больше не действовало, ничто не могло снять глубокую скуку и апатию, навалившуюся на нее, словно бетонная плита. Даже великая любовь ее жизни – кулинария – больше не интересовала ее, а горячий секс с молодыми любовниками, которыми она была когда-то одержима, теперь только раздражал.

Карлтон так старался ублажить ее, что это действовало ей на нервы. Она бы, пожалуй, попробовала что-нибудь новое, какой-нибудь секс с изюминкой. Но натирание тела розовым маслом на известковом полу кладовой между мешками риса и гирляндами сушеного чеснока абсолютно не совпадало с ее представлением о таком сексе…

Она сама не знала, чего хотела!

Кроме искусства, ничто больше не интересовало Анжелу. У нее уже была большая коллекция картин известных художников юго-западных штатов, но она собиралась расширить ее, пополнив новыми работами. В конце концов она поняла, что ее хобби приносит ей гораздо больше удовлетворения, чем секс с парнями, годящимися ей в сыновья. Анжела надеялась, что искусство излечит ее от хандры, в которую она впала.

– Как тебе хочется заняться этим, милая? – спросил Карлтон, о котором Анжела уже забыла.

Вообще-то, она предпочла бы вибратор, но не стала говорить об этом: с той ночи, когда был убит Дункан Моррел, Карлтон стал очень раздражительным. Конечно, его можно было понять: со смертью Моррела он потерял все свои сбережения, которые вложил в липовые гравюры. Анжела предупреждала его, что покупать можно только оригиналы, но, конечно же, Карлтон ее не послушал.

– Мне все равно, – ответила она и, не переворачиваясь на спину, подтянула под себя колени.