Пятнадцать ножевых. Том 2 - Алексей Викторович Вязовский

Завелся. Вроде нормально пока, машина прогрета, можно в путь. Особо вроде не тарахтит.

— Куда ехать? — спросил я.

— Вон к тому крыльцу пока, — показал Авдеев. — Потихонечку только.

Тронулся спокойно, плавно, без рывков. Сцепление убито в хлам учениками — отпускаем еле-еле. Да и что тут ехать, метров двадцать от силы.

— Еще куда-то? — полюбопытствовал я, когда инструктор вернулся. Оказывается, ему газету отдать надо было.

— Ну давай на улицу, хрен с ним, — махнул рукой Константин Иванович.

Мы выехали со двора ДОСААФ и потихонечку, под сорок, я покатил. Дорога пустая, чищенная от снега, никто не мешает.

— Вот тут останови, за сигаретами схожу, — показал на обочину инструктор через пару минут.

— Нельзя здесь, под знаком.

Не купился я на стандартный подвох. Знаем, плавали. Правда, это на экзаменах чаще: провоцируют на нарушение правил, потом замечание делают. Пару раз еще Авдеев пытался меня на такой фигне поймать — то через двойную сплошную поехать, то с крайнего левого ряда направо повернуть. Долго ездили, больше часа. Когда вернулись и я припарковался на том же месте, где мы встретились, инструктор вздохнул:

— Ну, навыки есть, правила знаешь. Но сам понимаешь, посещать надо... Хотя смотря по обстоятельствам, — заметно веселее сказал он, когда две купюры по двадцать пять рублей внезапно появились в поле его зрения. — Теорию сдашь?

— Да я столько не выпью, чтобы забыть, — ответил я. — В любое время и в любом состоянии.

— Ладно, как тебя? — Авдеев достал из кармана записную книжку. — На занятия можешь не ходить. Первые полтора месяца. Телефончик мой запиши, созвонимся, уточним детали перед экзаменами в ГАИ.

Второй полтинник я решил сейчас не отдавать. Время терпит. А через полтора месяца я его еще раз навещу, чтобы не забывал.

* * *

Ну всё, теперь к Давиду, за Кузьмой, которого он приютил у себя на время отсутствия. Заодно, как говорит незабвенный старший фельдшер Галина Васильевна, пизжиков выписать. Ибо инициатор должен получить сполна от своих действий.

Ашхацава ждал меня с известиями из деканата. Небось, уже извелся весь. По его подсчетам, меня там уже часа три держат в коленно-локтевой позиции. Про курсы водителей я ему, естественно, не сообщал. Зашел по дороге в гастроном, взял пивка пару бутылочек: посидим, пообщаемся.

Дава и вправду горел от нетерпения. Странное дело, он даже за свое вероятное отчисление не так переживал. Чует кошка, чье мясо съела. Впрочем, настоящего кошака предъявили во всей красе, спящего и с набитым брюхом.

— Привет, ну что там в деканате было? — нетерпеливо спросил он, едва я захлопнул дверь.

— Херово всё, — сказал я, стаскивая ботинок. — Некто Пилипчук, старший препод с общей гигиены, пожаловался, что я организовал видеосалон, где показываю антисоветчину и порнуху.

— Ну ничего себе! — воскликнул абхаз и добавил что-то вдохновенное на родном языке, мало похожее по интонации на пожелания долгих лет и здоровья. — Только Пилипчук — это баба. Помнишь, из соседней двери выглядывала?

— Помню. Интересно, откуда эта грымза высосала антисоветчину?

— Чтобы труднее отмазаться было, зачем же еще. Она же молодость провела среди газет с призывами покарать банду наймитов капитала и бешеных псов империализма. Объяснительную писал? Кому?

— Клочкову, — вздохнул я. — Написал, что в свободное время ничем предосудительным не занимался.

— И всё? — удивился Давид. Выражение лица у него было как у того комика, который спрашивал «А что, так можно было?».

— Конечно. Чем меньше подробностей, тем лучше. Придраться не к чему. Но на словах я Клочкову сказал, что да, кино смотрели. «Апокалипсис сегодня», «Рокки» и «Челюсти». Дай открывашку, на кухне в среднем ящике, — я достал из атташе-кейса пиво. — Смотри, раз ты народ привел, на тебе теперь задача всех обзвонить, переговорить и согласовать. Чтобы в случае расспросов все говорили одинаково. Сам понимаешь, в институте не удержится никто, если дело запустят.

— А что сделаешь, — Ашхацава тяжело вздохнул и глотнул пиво из горлышка. — Понимаю, что накосячил. Обзвоню сейчас всех, конечно же. И какая же сука сдала нас?

— Может просто бла-бла неосторожное, девки трепались в женском туалете, препод услышала... Или точно под дверью дежурила.

— Ну я им! — «князь» сжал кулаки.

Я не стал говорить Давиду, что кляуза на меня одного. Пусть постарается, в следующий раз головой думать будет, а не чем обычно. Впрочем, хрена с два им, а не следующий раз. Такой хоккей нам не нужен. Я из своей квартиры проходной двор устраивать не планирую. В пешее путешествие по известному адресу идут все без исключения. Нет, исключение есть. Для лучших друзей и любимых женщин.

Что-то я завелся. Понятно, что ступил, мозги на гулянке порастерял. Всё равно это уже случилось. Так что переживать? Будут проблемы — постараюсь решить. А прошлое изменить уже не получится. В следующий раз тоже головой думать буду. Вот как про гражданку Пилипчук. Хочется кляузнице что-нибудь такое сотворить, чтобы навсегда варежку прикрыла.

* * *

Хорошо быть кисою. Кузька так и не проснулся, ему пофиг было перемещение на какую-то ветошь в картонную коробку из-под обуви, в которой его и сюда привезли, и транспортировка этой тары в авоське в метро. Открыв дома крышку, я даже побеспокоился, не случилось ли чего с мохнатым товарищем, но тот вдруг широко распахнул глаза, потянулся и мяукнул. «Жрать давай, чего вылупился?» — послал он мне мощный телепатический сигнал, подкрепляемый весьма требовательными воплями.

— Молчи уже, гад, — шикнул я на него, — а то Пилипчук еще жалобу напишет, что я над животными издеваюсь. Сырок будешь? Соглашайся, у меня всё равно больше ни хрена нет.

Давид его голодом морил, что ли? Да нет же, пузо барабаном было, налопался. Куда в него влезла половинка стограммового сырка за четырнадцать копеек, я не знаю. Глядя на чавкающую и сурово урчащую животину, я и сам подумал, что неплохо бы перекусить, а то абхазский князь ни хрена не предложил. А после пива меня на еду пробивает очень сильно. Но готовить не хочется ни грамма. Разленился я на цековских харчах, всё готовенькое и на выбор. На обратном пути один раз всего в вагон-ресторан сходили за полтора дня.

Решено, позвоню Елене, пусть мечет мамину еду на стол, выезжаю. Вещи потом разберу, ничего с ними не случится,