Божья коровка (СИ) - Дроздов Анатолий Федорович

– Что ж, удачи! – выдавил Борис.

– Не грусти! – Анна взъерошила ему волосы на голове. – Ты хороший парень, Боря, просто замечательный. Добрый, ласковый, умелый. Когда все у нас случилось, я и Клава как-то зацепились языками. А она и говорит: «Слушай, Анька! Кем мы были, до того, как Боря нас к себе позвал? Никому не нужные старые кошелки. А тут нас такой мальчишка полюбил! Окружил заботой, кормит, поит, одевает. Муж мой близко так не делал, да и твой не слишком суетился. Значит, мы с тобой еще на что-то годны. Может, и отыщем свое счастье». Так оно и получилось. Без тебя б не вышло. Мне подруги в магазине говорили: «Вас обоих словно подменили. Будто враз помолодели, и еще похорошели». Будь иначе, Клава не нашла бы своего Колю, а меня Олежек не позвал бы Братск. Пусть хранит тебя Святая Богородица, Борис! Отслужи и возвращайся!

Она его расцеловала и ушла. Приближался день призыва. Как-то Борю пригласила Алексеевна.

– Что с квартирой будешь делать? – поинтересовалась.

– Закрою на замок, – пожал плечами Боря. – Как придет повестка, схожу с ней в ЖЭК. Напишу там заявление, что отсутствую по уважительной причине. Забронируют за мной. Говорили, что такое можно.

– Зря так думаешь, – сказала Алексеевна. – Государственной квартире пустовать два года не позволят. Отдадут какой-нибудь семье, вроде бы на время, ну, а выйдет навсегда. Вещи вывезут на склад, где их благополучно разворуют – не найдешь концов. Когда ты вернешься и потребуешь жилье вернуть, выделят комнату на общей кухне. Дескать, вот тебе по норме – получи и не пищи.

– Как же быть? – нахмурился Борис.

– Сдай квартиру в поднаем. Дай согласие на прописку в ней жильцов. Субквартиранты права на квартиру не имеют и обязаны освободить жилплощадь по требованию нанимателя. И тогда никто не рыпнется.

– Где ж найти порядочных жильцов? – опечалился Борис. – Люди разные бывают. Попадутся негодяи – все изгадят, поломают или обнесут квартиру. С платой за квартиру могут быть проблемы. Как я их приструню, если сам-то далеко и приехать невозможно?

– Есть хорошая семейная пара, – сказала Алексеевна. – Я за них ручаюсь.

Борис глянул недоверчиво.

– Ты не сомневайся! – подтвердила Алексеевна. – Я их с детства знаю. Людочка – племянница моя. Окончила торговый техникум, и ее распределили в Минск. Работает товароведом в горпромторге. Здесь и Сашу встретила, он прораб на стройке. Зарабатывает хорошо. Поженились, сняли комнату в квартире, где живут с хозяевами. Только Людочка забеременела, и хозяйка ей сказала, чтоб съезжали – не желает, чтоб ребенок досаждал ей плачем. А жилье другое не найти – не хотят с детьми сдавать. Муж думал отвезти ее к родителям, пусть там ждет, пока дадут квартиру. Но им ждать еще два года. Получается, семья в разлуке. Плохо, да еще племянница боится: мужа могут увести. За квартплату и порядок не волнуйся – лично прослежу. И тебе заплатят хорошо. Как вернешься, будут деньги приодеться.

– Познакомьте меня с ними, – попросил Борис.

Кандидаты в квартиранты заявились в тот же вечер. Познакомились, попили чаю, поболтали. Семья Борису приглянулась. Жена с уже заметным животом смущалась и смотрела робко. Муж держался более уверенно, но без наглости.

– Живите, – сообщил Борис. – Но аренду оформим через ЖЭК, чтобы все официально. Мне – пятьдесят рублей за месяц, государству – что положено.

– Подходит, – оживился Саша. Борис лишь улыбнулся про себя. За комнату семья платила сорок пять рублей, а тут дороже на червонец, включая коммуналку, но зато отдельная квартира. Плюс холодильник и стиралка. Телевизор, если захотят, переоформят на себя в прокате. Для Минска это просто суперпредложение. Здесь даже комнаты сдавали пустыми, без всего.[72]

– Чем можем пользоваться?

– Да всем, что есть, – сказал Борис. – Сломаете – почините. Иначе вычту стоимость ремонта. Откажетесь – подключу Валентину Алексеевну.

– Не сомневайся! – торопливо сказал Саша. – Съезжая, даже сделаем ремонт в квартире. Косметический, конечно. Деньги посылать тебе в армию?

Борис задумался. Людмила поняла по-своему.

– Можем дать вперед, – сказала. – За квартал. Хозяйка комнаты с нас так брала.

– Не нужно, – отказался Боря. – Вот что, Саша. Как оформим сдачу в ЖЭКе, будет предложение. Выгодное вам и мне.

В ЖЭК они отправились назавтра. Прораб спешил – видно опасался, что квартира уплывет. Договор оформили довольно быстро – Алексеевна подсуетилась. Иначе б дело затянулось – не частый случай. Естественно, что в договоре об аренде фигурировала плата, установленная государством для квартиросъемщика, брать больше запрещалось. Прораб с женой получили статус субквартирантов и право проживать в квартире в течение двух лет.

– Ты говорил о предложении, – напомнил Саша, когда они закончили с арендой.

– Нам нужно съездить кой-куда за город, – сказал Борис. – Наймем такси или найдешь машину?

– Найду, – сказал прораб.

Назавтра он пригнал к подъезду старенький «Москвич».

– Служебный, – пояснил Борису. – Начальство одолжило. Куда нам ехать?

– На кладбище в Чижовку…[73]

Еще весной Борис спросил у дяди, где схоронили мать доставшегося ему тела. Тот назвал квартал и место на Чижовском кладбище. Борис побывал там в мае. Увиденное произвело на него грустное впечатление. Покосившаяся деревянная пирамидка с табличкой, одинокий, выцветший на солнце венок от коллег по работе, оплывший холмик. Тогда он дал себе зарок, что через год поставит памятник – пусть даже скромный. Но не предполагал, что сумеет снять диагноз, получить образование, а потом быть призванным в армию.

– Здесь похоронена моя мать, – сказал он Саше, отведя его к могиле. – 23 марта будет год, как умерла. Собирался поставить ей памятник, но не получится – иду служить. Сделаешь это за меня, используя деньги, которые будешь должен за квартиру? Вам это выгодно: пока не нужно ничего платить. Потихоньку соберете деньги и закажете памятник вместе с установкой. Что на нем нужно написать, я скажу и фотографию для медальона дам. Согласен?

– Да, – кивнул прораб. – Пока неплохо бы оградку тут поставить. Собаки бегают – следы вон на могиле. Если ты не против, я займусь.

– Хорошо, – кивнул Борис.

Через неделю Саша вновь отвез его на кладбище. Вокруг могилы появилась ограда – простенькая, из уголков и арматурных прутьев, только лишь столбы из труб. Но сделана аккуратно, арматурные прутья завиты спиральками. Все покрашено, есть калиточка, еще лавочку строители соорудили, чтобы можно было сесть и погрустить о покойной.

– Спасибо, – поблагодарил Борис. – Сколько должен за ограду?

– Месяц проживания в квартире, – торопливо сообщил прораб.

Борис понял, что ограда обошлась ему дешевле – наверняка подчиненные сварили ее из имевшегося на стройке железа, а потом покрасили казенной краской. Однако спорить он не стал. Займись он сам, заплатил бы дороже.

– Согласен, – кивнул.

…Повестку принесли во второй половине октября. Борису предписывалось 4 ноября явиться к девяти часам утра в городской военкомат на площади Свободы, имея при себе документы, ложку, кружку, теплую одежду и продукты на два дня. Борис показал повестку Алексеевне.

– Отвези ее в торг, – сказала директор. – Там оформят увольнение и начислят выходное пособие. В армию идешь, положено. Ну, а мы устроим проводы.

Провожали коллективом. В подсобке накрыли стол, уставив его бутылками и закусками. Выпили, закусили, спели песни. Среди них Бориса удивила совершенно незнакомая:

Как родная мать меня

Провожала,

Как тут вся моя родня

Набежала:

«А куда ж ты, паренек?

А куда ты?

Не ходил бы ты, Борис,

Да в солдаты!

В Красной Армии штыки,

Чай, найдутся.

Без тебя большевики

Обойдутся…