Принц, нищий и маньяк - Ольга Баскова

Шилов не поверил своим ушам:

– Что вы сказали?!

– А что слышал.

Бизнесмен уже закипал:

– Ваша красотка должна была рассказать вам, с кем вы хотите связаться! У меня связей больше, чем деревьев в этом городе! Если вы не хотите неприятностей, оставьте меня в покое. Деньги я вам могу выслать, только скажите, куда и кому. А насчет ее девственности не беспокойтесь. Нынешние парни не смотрят на такую ерунду. Уверен, я буду у вашей шлюшки далеко не первым! А теперь – до свидания. Я предприниматель, а мы – чертовски занятые люди.

В трубке раздались гудки. Геннадий не желал продолжения разговора. И в этом хваленое чутье подвело миллионера. Макеев готов был побороться за своего ребенка.

– Собирайся, – буркнул он дочери. – Пойдем в отделение и докажем факт изнасилования. Машина завертится. Так уж захотел этот подонок.

Люба изобразила испуг:

– Я никуда не пойду. Он отомстит нам!

Отец погладил ее по голове:

– Можешь быть спокойна, Шилов согласится на наши условия.

Машина действительно завертелась. Друзья Макеева сочли факт изнасилования его шестнадцатилетней дочери и поведение Шилова возмутительным, и за предпринимателем началась настоящая охота. Сначала его «Тойоту» остановили на дороге, и уверенный в себе представитель ГИБДД, маленький чернявый лейтенант, попросил его показать документы. Геннадий не испугался: на дорогах часто проводят обычные проверки. Однако он ошибся.

– Нам поступил сигнал, – спокойно сказал лейтенант, – что на такой же «Тойоте» перевозится партия наркотиков. У нас есть разрешение на осмотр салона.

Предприниматель хотел было возмутиться, но, увидев стоявших невдалеке представителей власти с резиновыми дубинками в руках, сдался:

– Смотрите. Только вы не по адресу.

– Разберемся.

Трое дюжих парней залезли в машину. Долго копаться они не стали.

– Есть!

Один из них, рыжий сержант, вынырнул наружу с пакетиком внушительных размеров.

– Полкило, точно!

Щеки Шилова затряслись:

– Это не мое!

Лейтенант усмехнулся, показав зубы с золотой фиксой на одном из них:

– Так утверждают все. Следуйте за нами.

Тогда Геннадию и в голову не пришло, кто организовал эту комедию. Он покорно полез на водительское сиденье:

– Ладно, но вы ответите за это!

– Вы нам угрожаете? – Сержант сделал такое движение, будто хотел ударить бизнесмена по лицу дубинкой. Тот инстинктивно замахнулся в ответ.

– Сопротивление работнику правоохранительных органов при задержании, – констатировал чернявый. – Срок увеличивается!

– Да я его не тронул и пальцем! – Геннадий сплюнул на асфальт. – Впрочем, поехали. Надеюсь, мне можно сделать звонок адвокату?

– Конечно. Только чуть позже.

В отделении предпринимателя словно бы давно ждали. Высокий полный капитан с глазами грязно-желтого оттенка повертел пакетик в руках:

– Именно описание вашей внешности и сообщили нам.

– Это подстава! – Шилов уже трясся, как студень. – Кто-то хочет меня утопить!

– А вот заявление некоего участкового Макеева, – милиционер бросил ему исписанный мелким почерком листок. – Здесь утверждается, что вчера вы изнасиловали его шестнадцатилетнюю дочь. Факт изнасилования подтвержден.

– Я не знаю никакого Макеева!

Оперативник рассмеялся:

– Естественно, насиловали ведь не его! Вам должна быть известна Любовь Макеева. Впрочем, насильники никогда не спрашивают имен, – он подошел близко к бизнесмену. Из-за его несвежего дыхания Геннадия замутило. – Вот за это ты получишь по полной! Трогать родственников наших друзей категорически воспрещается.

Теперь только до Геннадия стало доходить, какую чудовищную ошибку он совершил вчера. Сперва следовало спросить у девчонки, кто ее родители. Или поехать вместе с ней на поклон к Макееву, когда все уже свершилось. Что же делать?!

– Вы позволите мне позвонить адвокату? – В его голосе послышались просительные нотки.

– Конечно, но сначала тебя поучат, как надо себя вести.

Его отвели в грязную камеру и полчаса били. Стараясь увернуться от ударов, довольно-таки метких и болезненных, Шилов впервые задумался о законах в своей стране. До этого ему и в голову не приходило, что с ним могут так обращаться! Да и кто? Не ровня ему по положению, а какие-то вонючие менты! Слово «менты» словно резануло его мозг. Да, зря он обозвал папашу этой девчонки… Вслед за этой мыслью пришла и другая. Если семейка Макеевых, или как их там, так уж жаждет, чтобы он женился, Геннадий женится. В конце концов еще неизвестно, кто останется в проигрыше.

– Подождите! – успел вскрикнуть он в паузе между очередными ударами.

Вычищенные ботинки замерли у его лица.

– Ты что-то сказал?

– Я могу поговорить…

– С адвокатом? – понимающе фыркнул самый крепкий. – Сейчас обеденное время. По правилам хорошего тона мы не беспокоим людей во время отдыха.

Предприниматель замотал головой. Из его носа, пачкая и без того нечистый пол, вылетали капельки крови.

– Я хочу пообщаться с Любовью Макеевой! Кажется, ее зовут именно так.

Милиционеры переглянулись:

– А ты не обидишь девушку? Судя по всему, у тебя это неплохо получается.

Шилов неловко завертелся на полу, ища свой носовой платок:

– Они останутся довольны этим разговором. Вот увидите.

– Ладно, мы сегодня добрые.

Его оставили валяться на полу, как мешок с дерьмом, просто дружно покинули помещение, заперев дверь. Геннадий попытался приподняться. Болела каждая косточка. Прилагая неимоверные усилия, словно парализованный, мужчина еле добрался до деревянного топчана и тяжело рухнул на него. В таком положении его и застали отец и дочь. Анатолий Михайлович, окинув свою жертву взглядом голодного грифа, удовлетворенно моргнул:

– И у ментов бывает защита. Надеюсь, ты это уяснил? Мы тебя слушаем.

– Я хочу остаться с Любой наедине, – Геннадий не узнавал своего голоса. Это было какое-то воронье карканье.

Макеев покачал головой:

– А вдруг ты снова протянешь к ней свои грязные лапы?

Бизнесмен через силу раздвинул в улыбке разбитые в кровь губы:

– Я на вашей территории. И не желаю продолжения этих пыток.

В глазах девушки мелькнуло что-то похожее на жалость:

– Папа, оставь нас, прошу тебя.

Участковый смягчился:

– Дочурка – это моя слабость. Ни в чем не могу ей отказать. Помни об этом.

Когда за ним закрылась дверь, оба вздохнули.

– Так о чем ты хотел поговорить? – поинтересовалась Люба.

– Твой отец шьет мне дело, которое погубит меня, – постепенно в его голосе вновь зазвучали уверенные нотки. – Он требует, чтобы я на тебе женился. Что ж, я согласен.

И без того огромные глаза Любы стали еще больше:

– Ты согласен?!

Геннадий пожал плечами:

– Мне не оставили выбора. Впрочем, для меня это уже решенный вопрос. Дело за тобой. Я понимаю: ты нарисовала в своем воображении радужные картины из жизни жены миллионера. Впрочем, ты еще маленькая и глупая. Женщина постарше задала бы мне вопрос: почему в свои тридцать пять я еще не женат? Тебя, я вижу, это не волнует.

Девушка кивнула:

– Не волнует.

– Если я начну с тобой откровенничать, это не приведет к добру, – продолжал Геннадий. – Мне очень жаль, что кое о чем ты узнаешь далеко не сегодня и, может быть, отдашь полжизни, чтобы вернуть все назад. Однако обратной дороги не будет.

Люба слушала вполуха, не вдумываясь в его слова. Ее занимало лишь одно: кончится это полунищенское существование, над ее головой не будет, как кнут, свистеть ремень отца! Да… Если бы она тогда знала грязный секрет своего жениха…

Рассказывая Кате о своей судьбе, Люба вдруг замолкла и начала всхлипывать. Зорина положила ей руку на плечо:

– Что случилось?

– Я вышла замуж за чудовище! – простонала Шилова. – За грязного насильника шестнадцатилетних девочек! Через несколько лет его тайна выплыла наружу. Это не могло не произойти. После свадьбы он снова страшно изнасиловал меня, секс с мужем стал для меня сущим наказанием. Только продлилось это недолго. Прошел год, и Геннадий потерял ко мне всякий интерес. Не поверите, но я была даже рада. Стали заживать синяки на теле, я снова без стеснения посещала сауны, пляжи и казино. Шилов больше не входил ко мне в спальню, но денег давал столько, сколько я просила, и такая жизнь устраивала нас обоих. Я играла и делала долги, чтобы в этих заботах отвлечься от своих домашних неурядиц. Прошу вас, выясните все! У меня требуют денег, угрожают меня изуродовать, однако это к делу не относится… Пролетело еще два года, и начался самый настоящий кошмар. Мне стали звонить и требовать большие суммы денег, в противном случае угрожая изуродовать мужа. Когда я пыталась рассказать об этом Геннадию, он весело смеялся:

– Я предупреждал тебя: скоро все выплывет наружу! А шантажистов переадресовывай ко мне.