Принц, нищий и маньяк - Ольга Баскова

Катя открыла рот, собираясь подтвердить предположение оперативника, однако в это время позвонивший Прохоров сообщил: благодаря знакомствам Галины ему удалось выполнить задание гораздо быстрее, чем ждали некоторые (при слове «некоторые» Павел усмехнулся). Никакого заявления о разводе Шиловы не подавали.

– Странно, – задумчиво проговорила Зорина. – Уж больно нервозным было поведение дамочки. Такое впечатление, что если это не она его прикончила, то наняла профессионального киллера.

Павел почесал затылок:

– Возможно, они не успели развестись. А возможно, их связывало нечто больше, чем деньги. Знаешь, – он снова потянулся к чайнику, – если Геннадию что-то мешало сбежать от Любови, он наверняка советовался со своим юрисконсультом. Так делают многие обеспеченные люди. Сейчас позвоню его заместителю, узнаю координаты юриста, а ты, подруга, будь добра, навести этого человека. Люди панически боятся милиции. Уверен, ты вытянешь из него немало интересного.

Зорина сделала вид, что подобное задание ее отнюдь не радует. Павел страдальчески сморщился:

– Ну, будь умницей! И вообще, назвалась груздем – полезай в кузов. Ты, между прочим, вклинилась в наше расследование, когда тебя не просили. Теперь помогай.

Женщина вздохнула:

– Записывай адрес.

– Лозовая, два. Ковальский Дмитрий Давидович.

Чистый лоб Кати прорезала морщинка:

– Кажется, я что-то о нем слышала…

– Естественно, – согласился оперативник. – В свое время это было светило адвокатуры. Помогал всем желающим, но за большие деньги. И выигрывал дела. В настоящее время находится на заслуженном отдыхе. Так что ступай, дорогая. Кстати, ехать тебе недалеко.

– Слушаю и повинуюсь, – Зорина отдала ему честь и вышла из кабинета.

Глава 21

Особняк Дмитрия Давидовича Ковальского украшал собою элитный район Приреченска почти в центре города. На холме, где раньше ютились старые трехэтажные дома, поселились сильные мира сего. Катя с восхищением и удивлением смотрела на трехэтажный коттедж с белыми колоннами, спрятанный за чугунными воротами. Охранник в камуфляже попросил ее показать удостоверение.

– Я спрошу, согласится ли хозяин принять вас, – с достоинством отрапортовал он. Впрочем, через пять минут чванство слетело с него, как пушинки с одуванчика: – Идите. Дмитрий Давидович ждет вас.

Ковальский сам открыл входную дверь и впустил гостью. Ему вскоре должно было исполниться восемьдесят, но выглядел он гораздо моложе. Черные, с сединой, волосы слегка вились, на смуглом вытянутом лице почти не было морщин, толстые губы придавали ему какое-то детски-добродушное выражение, и лишь глаза, умные черные проницательные глаза, просвечивающие человека, как рентген, словно жили на этом лице своей отдельной жизнью. Они быстро пробежались по фигуре гостьи, и Зорину невольно передернуло. Казалось, она пришла на прием к ясновидящему, который все о ней знает и видит ее насквозь. Такому умному человеку нельзя лгать, придется ей говорить правду и только правду.

– Ну-с? – Ковальский улыбнулся. – Почему вы топчетесь на пороге? Мой охранник, должно быть, сошел с ума, если не предложил знаменитой Зориной войти сразу же!

– Не все любят криминальные новости, – ответила Катя.

– Верно. И все равно, проходите.

Гостиная сразила журналистку своими размерами. Пол огромного зала покрывал великолепный паркет. Шкафы из дорогого дерева, заполненные книгами, стояли у каждой стены. Диван и телевизор занимали левый угол.

– Такая обстановка пойдет для разговора? – поинтересовался юрист.

Катя кивнула. Дмитрий Давидович развалился на диване, предложив женщине присесть рядом.

– Держу пари, вы насчет Шилова.

Зорина опешила. Черт возьми! Он действительно ясновидящий! Черные глаза адвоката блеснули:

– Размышляете, как я догадался?

– Попробую сообразить сама, применив дедуктивный метод, – откликнулась гостья. – Вы знаете меня как журналистку, расследующую трудные дела и пишущую детективы. О смерти Геннадия Шилова вам уже известно, думаю, абсолютно все. Уверена, вы ждали кого-то в гости по этому вопросу.

Ковальский всплеснул руками:

– Вот умница! Каюсь, не читал ни одной вашей книги, потому что детективов мне хватало и в жизни. Но теперь я на заслуженном отдыхе. Обязательно восполню этот пробел в своем образовании.

Женщина покраснела:

– Но я не Лев Толстой, чтобы слушать такие слова.

– И все равно, теперь, когда я увидел вас, мне стал интересен ваш внутренний мир, – сварливо сказал Дмитрий Давидович. – Хотите чего-нибудь выпить?

Катя замотала головой:

– Несмотря на утро, выпито мною уже немало.

– Верю, – он уважал чужое время и, как адвокат, дорожил каждой минутой. – Итак, ваши вопросы?

– Каковы отношения между Любовью и Геннадием Шиловыми?

Ковальский закашлялся:

– Вот куда хватили… – он пошевелил губами, наморщил большой лоб, словно размышляя, стоит ли откровенничать с этой девушкой, и решил: стоит. – Ладно, в конце концов я не священник и не обязан хранить тайну исповеди, тем более покойника. А если кто и виновен, пусть он будет наказан. В общем, вы попали в самое яблочко.

Катя подалась вперед. Она жадно ловила каждое его слово.

– Они хотели развестись?

– Точно так…

– Но почему же…

– Почему они этого не сделали? – перебил ее адвокат. – Этого я не знаю, но с удовольствием перескажу вам мой последний разговор с Геннадием.

Он мысленно перенесся на три недели назад. Кажется, именно тогда Шилов пришел к нему с весьма необычной просьбой. Он не стал пить свое любимое виски с апельсиновым соком, а сразу перешел к делу.

– Я хочу послать Любовь ко всем чертям, – четко отрапортовал мужчина. – Она мне надоела! Мы больше не можем жить вместе.

Ковальский внимательно посмотрел на него:

– Так в чем же дело? Разумеется, я не могу обещать, что мы оставим ее без гроша, однако львиную долю после развода получишь ты.

Геннадий издал какой-то звериный рык:

– Есть определенные обстоятельства. Что, если я давным-давно совершил некое… преступление, о котором знает только она? Можно сказать, поэтому я на ней и женился. Теперь я в руках этой бабы.

Черные глаза юриста зажглись интересом:

– Что за преступление?

Предприниматель стушевался:

– Этого я вам сказать не могу.

Дмитрий Давидович прошелся по гостиной, потирая сухие ладони:

– Я все понял, кроме одного. Почему ты не хочешь дать ей денег, чтобы Люба отвалила сама?

– Потому что она требует слишком много! – взревел Геннадий. – Эта стерва поставила своей целью разорить меня! Что мне делать?!

– Признаться в преступлении!

Шилов заметался по квартире, как раненый зверь:

– Нет, нет! Это значит – потерять все!

Ковальский пожал плечами:

– Что же предлагаешь ты сам?

Бизнесмен внезапно опустился на колени:

– Дмитрий, я понимаю, ты богат, у тебя есть все, но я еще богаче, и, поверь, денег не бывает слишком много! Назови свою цену – и я заплачу тебе…

Густые брови адвоката взлетели вверх:

– За что?

– Когда-то ты защищал представителей криминального мира. Сведи меня хотя бы с одним из них, и пусть они уберут эту бабу! Я не пожалею…

Ковальский поднял посетителя с колен:

– На такие темы я никогда не вел разговоров… И грязные деньги мне не нужны…

На глазах Шилова показались слезы:

– Спаси меня, Дмитрий!

– Исключено, – Ковальский направился к двери. – Если я не устраиваю тебя больше в качестве юрисконсульта, мы можем разорвать деловые отношения. А теперь – уходи.

Геннадий поплелся к двери, как побитая собака. На пороге он обернулся:

– Это твое окончательное решение?

– Да.

Предприниматель вдруг снова обрел былую уверенность в себе:

– А ты все же подумай: повторяю, денег не бывает слишком много.

– Прощай.

Закончив этот рассказ о неприятном для него разговоре, Ковальский посмотрел на Катю.

– Вот так все и было. Уверен, я не пропустил ни одного слова. Почему я так уверен? Да потому, что подобной наглости я от него не ожидал! Признаюсь, пару дней я ждал его звонка. Думал, это было временное помешательство и Гена опомнится. Но они не опомнились…

– Они? – уточнила Зорина.

Дмитрий Давидович отвернулся:

– Наверняка и жену Геннадия посещали аналогичные мысли.

– А кто еще может об этом знать?

Ковальский замялся. Сквозь его смуглоту пробилась бледность.

– Эта дрянь изменяла ему с одним из его заместителей, Пригорским. Вряд ли подлец расколется сразу. Но если его хорошенько припугнуть…

– Я поняла.

Журналистка поднялась и стала прощаться. Дмитрий Давидович ее не удерживал. По всему было видно: занятому человеку необходимо разрешить массу других вопросов. На прощание он галантно поклонился:

– Очень рад знакомству. И, надеюсь, вы будете держать меня в курсе дела. Геннадий – практически родной для меня человек.