Воспоминания. Время. Люди. Власть. Книга 2 - Никита Хрущев

Чжу Дэ: он, по-моему, конкретными вопросами повседневной жизни уже не занимался, а занимал примерно такое же положение, как у нас прежде Михаил Иванович Калинин. Не знаю, какую практическую работу выполнял Калинин при Ленине. Но при Сталине он номинально подписывал все указы, а реально в государственных делах участвовал редко. Вводили его иной раз в состав какой-нибудь комиссии, но с его мнением мало считались. Обидно было смотреть на это, просто даже жалко Михаила Ивановича. Это был по-народному мудрый человек, представитель трудящихся, хорошо знавший нужды и рабочих, и крестьян. Потому-то Ленин и выдвинул его на роль юридического главы государства. Примерно такой же пост занимает в Китае Чжу Дэ. Когда я встречался и беседовал с ним, то он на меня производил доброе впечатление, и мне казалось, что существует большое сходство даже в характерах Чжу и Калинина.

Чэнь И[79]: я его знал очень мало. Говорили, что он, как бывший командарм, в военном деле способный человек. Сейчас его положение там тоже несколько подвешено. Не знаю, какое фактически он занимает место, потому что и он подвергался атакам со стороны оголтелых хунвэйбинов и других опричников Мао.

Дэн Сяопин: он на меня производил весьма сильное впечатление. И не потому, что являлся одним из самых молодых в китайском руководстве. Даже Мао в свое время давал ему блестящую характеристику, называя его будущим вождем, и говорил, что это лучший из его соратников, главная растущая сила. Когда же мы встречались с Дэном в Советском Союзе, а также на съезде Румынской компартии в 1960 году, где у нас состоялся предварительный обмен мнениями насчет необходимости созыва Международного совещания коммунистических и рабочих партий, то Дэн, естественно, в ту пору вынужден был занимать неправильную позицию, представляя не интересы компартии Китая, а точку зрения Мао.

Кан Шэн: не знаю, что о нем сказать доброго. Это просто топор, китайский Малюта Скуратов[80]. Такие функции он выполнял раньше и выполняет сейчас у Мао.

Пэн Чжэнь[81]: бывший руководитель пекинского горкома компартии, из рабочих. Умный человек. Он нравился мне, хотя я с ним вел большой спор по поводу созыва Международного совещания коммунистических и рабочих партий. Он, конечно, тоже занимал маоистскую позицию. Но, когда мы с ним спорили, иной раз на его лице можно было прочесть тревогу, заметить задумчивость, и он вызывал у меня сочувствие. Казалось, он сам нуждался в сочувствии, что-то глубоко переживая. Может быть, уже тогда началась его внутренняя трагедия? Он ведь видел, куда ведет страну Мао, но не решался на какие-то действия и слепо выполнял директивы. Однако это уже был раздвоившийся человек. Чем кончилась его карьера, ныне известно всем: снят со всех постов, и я не знаю, жив ли он, а если жив, то где обитает и как влачит свое существование.

Пэн Дэхуай[82]: я с ним встречался не один раз. Он производил впечатление настоящего коммуниста, марксистски подготовленного человека. Таким он и оказался на деле.

Теперь выскажу некоторые дополнительные соображения о причинах событий, происшедших в Китае, и об их влиянии на другие страны и на международное коммунистическое, рабочее и национально-освободительное движение. Я в своей политической жизни многое повидал. И сейчас, оценивая то, что совершалось на моих глазах, раздумываю: почему все-таки это могло произойти? Такой анализ необходим. Тут требуются теоретики-политэкономы, философы и историки. Много материала следует переварить, всесторонне рассмотреть и не побояться сделать выводы на будущее. Эти выводы сами просятся на бумагу. Возможно, люди, которые живут в наше время, еще такого не скажут. Но, уверен, родятся люди (или уже родились), которые, когда они политически вырастут и разберутся в вопросах былого, скажут свое слово. Желательно, чтобы если и не мое поколение, то хотя бы следующее, которое сейчас находится в физически цветущем состоянии, осуществило это.

Что же случилось с Китаем? Сложный вопрос. Такое развитие событий возникло еще у нас после смерти Ленина, а особенно после того, как Сталин укрепился, набрал силу, почувствовал, что его никто и ничто не ограничивает и что он может начать расправу с инакомыслящими. Вначале он это делал, как мы привыкли выражаться, партийными методами, без очевидных репрессий. Но сейчас даже такие методы должны быть рассмотрены под новым углом зрения. Что делать, если точки зрения среди руководства страны расходятся? До каких пределов они вообще могут расходиться? Возможно ли в принципе такое расхождение, различные точки зрения в руководстве той или иной партии, в том числе коммунистической? Да, причем не только возможны, но неизбежны, потому что нет даже двух капель воды, абсолютно похожих одна на другую. Ничто в мире и в природе не повторяется, все рождается и развивается с какой-то своей индивидуальностью. А в больших партиях, в больших обществах, вроде наших, невозможно заранее предвидеть, что такие-то позиции будут абсолютно правильны, другие неправильны. Это было бы глупо. Точка зрения вырабатывается у человека в процессе его жизни, в его общении с другими людьми, в ходе его участия в строительстве нового общества и экономики.

Говоря о Китае, хочу в качестве примера привести нашу историю, которую лучше знаю и которая мне ближе. Нашей Коммунистической партии выпала честь первой поднять знамя победной социалистической революции. Ленин сделал это с большим успехом, потому что революция у нас вначале прошла почти бескровной. Нельзя судить, как совершалась Октябрьская революция, по кинофильмам, хотя бы их и делали выдающиеся кинорежиссеры. Когда я видел на экране, как шел штурм Зимнего дворца, то улыбался. Ведь такого штурма вообще не было. Я-то жил в то время, читал тогдашние газеты. Ни в одной из них такого описания штурма, какой показан в фильме, не было, потому что Временное правительство давно утеряло влияние на общество, само себя изжило, а охрана Зимнего дворца быстро капитулировала, как только ей предъявили требование сложить оружие. Знаменитый Антонов-Овсеенко[83] просто вошел с сопровождающими во дворец и выполнил данное ему поручение арестовать правительство.

Из истории известно, как Зиновьев[84] и Каменев[85] выступили с отказом от восстания. Зачем я сейчас останавливаюсь на этом факте? Напоминаю о нем только для того, чтобы отметить стиль поведения Ленина. Казалось бы, после такого их выступления ни Зиновьеву, ни Каменеву нет возврата в руководство большевистской партии. Однако нет, когда революция победила, Ленин привлек их к работе, они были членами Политбюро и долго занимали ключевые посты в партии и государстве. Даже после всего случившегося остались людьми, лично близкими к Ленину. Если бы Ленин пришел к выводу, что оба они себя изжили и, совершив политическую ошибку, не заслуживают доверия, разве оставил бы он Зиновьева руководителем Петрограда, когда Советское правительство уехало в Москву? А когда был создан Коминтерн, Ленин предложил избрать Зиновьева председателем.

Теперь Каменев. Он стал заместителем Ленина как главы правительства и председателем Моссовета. Тогда были две важнейшие парторганизации: петроградская и московская. И обе эти организации, а также параллельные им государственные учреждения возглавляли люди, которые проявляли политическую неустойчивость. Однако им не отказали в доверии. Если бы не имелось доверия, разве Ленин мог бы пойти на это? Тут проявилась его человеческая мудрость, его понимание свойств людей. Да, люди не смогли сразу найти правильную точку зрения, верно проанализировать ход событий, отсюда и их колебания. Но он верил в их личную честность, их преданность делу революции и поручил им занимать высокие посты[86].

Если бы, к примеру, тогда во главе партии стоял не Ленин, а Сталин, что было бы тогда? Репрессии начались бы гораздо раньше. А Зиновьева и Каменева расстреляли бы одними из первых, нежели потом, то есть тогда, когда их лишили жизни за то, что на XIV съезде партии они выступили с особой позицией, против диктатуры Сталина. Не стану разбирать сейчас, по каким вопросам расходились сталинцы и сторонники Зиновьева. Вопрос тут не в расхождениях и не в их степени. Возможны разные мнения, ибо только среди дураков не может быть никаких расхождений. Мыслящие люди, творческие люди всегда могут иметь разные подходы к тому или иному вопросу даже в теории, а уж о практике и говорить нечего. В практике всегда возникает много путей решения проблемы. И если кто-либо занимает особую позицию, это вовсе не значит, что он враг социализма, рабочего класса и народа, как нарочито формулировал это Сталин.

Точки зрения вообще могут разойтись настолько, что люди станут личными врагами. Но надо полностью переродиться, чтобы предать дело, которому посвятил всю жизнь. А те, о ком я говорю, не перерождались. Это только Сталин, стремясь укрепить свою личную власть, назвал их выродками и погубил таких выдающихся деятелей, как Зиновьев, Каменев, Бухарин, Рыков, Радек, Сырцов, Ломинадзе, многих других. Да, у них имелись личные недостатки, порою даже крупные, но изменниками делу социализма они никогда не были. Некоторые умники скажут, что Ломинадзе сам застрелился. Да, сам. Но он уже понимал, что, если он не покончит с собой, его все равно устранят. А разве не то же самое наблюдается в Китае? Не знаю, в каких конкретных формах выражается этот процесс сейчас: в виде ли ссылок, заключения в тюрьму либо общественной изоляции бывших руководителей китайского народа. Не знаю также, что произошло с Лю Шаоци, с другими видными деятелями Коммунистической партии Китая. Тут много возможностей. Сталин тоже действовал разнообразно: арестовывал, казнил, ссылал, объявлял честных людей «врагами народа».