Киж - Олег Хафизов

- Прохор, Антон, сведите капитана в подвал. Ему необходимо отдохнуть от игры в солдатики. Да не забудьте покрепче запереть за ним дверь. У капитана скверная привычка бродить по ночам, - уверенно бросил Бедин.

Глафира прислонила ненужный пулемет к роялю, приникла к плечу Феликса и зарыдала - видимо, и ей этот спектакль дался нелегко. Дюжие археологи подхватили под руки оглядывающегося Свербицкого, который и не думал оказывать сопротивление, и повлекли его к двери.

- Ключ под половичком! - крикнула Глафира.

Постепенно возбуждаясь, Бедин гладил волосы прекрасной актрисы и целовал ее соленые щеки. Та, несмотря на расстройство, не забывала отвечать ему бедрами.

- Он был такой милый, - всхлипывала Глафира. - Это был единственный мужчина, который не требовал от меня сексуального удовлетворения в обмен на любовь.

- Он просто болен. Мне его немного жаль, - бормотал Бедин, запуская руку под кожаную курточку актрисы.

- Его расстреляют? - спрашивала Глафира, словно не замечая поползновений утешителя.

- Не думаю. Скорее - сумасшедший дом.

Бедин начал было левой рукой обшаривать глянцевые шорты актрисы: застежка, к сожалению, находилась не спереди, а сбоку, как вдруг настроение Глафиры переменилось: со смехом она отпрянула от обозревателя, поправила лифчик, застегнула молнию на бедре и подбежала к зеркалу, чтобы навести порядок на подмоченном лице.

- Туда им и дорога, - беззаботно сказала она. - Я выведу вас лесом на трассу, где припрятан автобус разведчиков (она промокнула поджатыми губами нанесенную помаду). Заодно полюбуетесь и на сказочное озеро, на дне которого якобы находится Киж. Здесь места живописные, но вряд ли вы найдете что-нибудь более волшебное, чем свежий воздух и грибы.

Бывшие пленники примолкли. Очевидно, их приключение благополучно подходило к концу, тайна невидимого града Кижа получила удовлетворительное объяснение, но от этого на душе не становилось легче. Казалось, они приблизились к восхитительному миражу, на глазах распавшемуся на груду бессмысленных зеркальных осколков. При этом обманом казался не сам мираж, а те стекляшки, которые его составляли.

- Теперь я напишу очерк с продолжением об исчезновении Кижа и его удивительного народа, - сказал Филин, задумчиво наигрывая на рояле что-то бесформенное. - Глафира вернется к своему мужу, Феликс в редакцию, а я... я не хочу возвращаться никуда.

- Честно говоря, я тоже вошел во вкус, - признался Бедин. - Вперед идти - далеко, назад - обидно.

- А как же нам быть с Диким Капитаном? - поинтересовался гуманный

Филин. - Неужели он так и будет сидеть в подвале до второго пришествия?

- Нашествие уже началось, - строго заметил Бедин. - Мы только его не заметили.

* * *

Стенные часы гостиной ударили пять раз. За окнами было уже светло, в пустые проемы шла знобящая лесная свежесть, птицы, изведенные фанатичным капитаном, но вновь населившие заповедник, прошивали густой утренний аромат такими частыми парчовыми нитями трелей, что среди них, казалось, мог застрять самолет.

Издалека, со стороны заброшенной кижской дороги, раздался явственный гул двигателей, такой звук могла издавать только колонна тяжелых боевых машин. Люстры Светлицы затряслись, словно охваченные страхом, и стали издавать хрустальный перезвон. Комната, как показалось присутствующим, стала крениться сначала в одну, а затем в другую сторону и застыла в перекошенном положении, словно каюта корабля, вмерзшего в лед посреди качки, рояль потихоньку пополз к двери, а со стола соскользнула одна из крайних тарелок.

Бывшие узники молча переглянулись и, не сговариваясь, заторопились вон из дворца, вслед за наиболее сообразительным Плещеевым, уже каким-то образом оказавшимся на улице. И вовремя. Едва сбежав по шатким ступеням лестницы и захлопнув за собою дверь, они услышали жуткий грохот, показавшийся им попаданием снаряда, по стене побежала тонкая паутина трещины, мгновенно превратившаяся в зияющую брешь, и дворец Долотова стал тонуть в земле, словно в воронке колоссальных песочных часов. Земля зарокотала, гул все нарастал, словно передразнивая рев бронеколонны, горизонт стал дрожать и кривиться то в одну, то в другую сторону, а воздух поплыл дрожащим маревом. Вдруг все разом стихло, не стало даже птиц. Земля поворочалась и замерла в кривом стоп-кадре, словно размышляя, разойтись еще сильнее или снова впасть в глубокий сон.

- Бежим, - откуда-то издалека услышал Филин голос Глафиры и увидел зеркальное отражение своего ужаса в глазах товарищей. - Нет, не туда, там танки, я проведу вас тропой мимо озера.

Кубарем скатившись в глубокий овраг, только что бывший руслом мелкого заболоченного ручья, беглецы вскарабкались на его неприступную противоположную сторону, цепляясь за кусты, раздирая колени и локти. Перебирая ногами на месте, как в кошмарном сне, они бросились вверх по крутому холму, выпучившемуся из опушки леса. Очнувшись от бега, они заметили, что удалились от опасности почти на километр и совсем лишились сил. Справа от них, в долине, сияло сказочное озеро Синеяр, позади остались руины дворца, а слева, на змеистой дороге к Форт-Кижу, виднелась длинная колонна машин, которую возглавлял джип, а замыкал танк. Впереди колонны суетился и размахивал руками человечек в военной форме с генеральскими лампасами. Из-за глубокой воронки, всосавшей несколько плит дорожного покрытия, дальнейшее продвижение колонны было невозможно.

- Дай сюда! - Бедин выхватил из руки Петрова-Плещеева историческую подзорную трубу, прихваченную сообразительным майором из музейной экспозиции. Посреди крупно напрыгнувшей придорожной зелени, вывороченных плит и зернистой россыпи глины он нашарил взглядом взволнованное румяное лицо дородного старика с седыми бровями, пористым носом и золотыми зубами, мгновенно опознанное профессиональным взглядом. Генерал Гоплинов был в обычной форме российского генерала с золочеными погонами и алыми лампасами, но на кокарде вместо звезды или двуглавого орла был изображен какой-то невиданный знак - глаз в пятиугольнике. Точно такой же знак Бедин, переведя трубу, нашел на борту огромного автомобильного состава с изображением голоногой красотки и надписью "Thornton & Thornton".

Мелкой трусцой пожилого бодрячка Гоплинов вернулся в открытый джип и занял место между хмурым милицейским полковником (наверное, начальником милиции Козловым) и штатским толстяком в дорогом черном костюме, в котором поместились бы три Бедина, - районным головой Похеровым, которого Феликсу не раз приходилось видеть на пресс-конференциях.

За джипом следовал очень длинный лимузин с тремя дверями, абсолютно непроницаемыми стеклами и флажком - таким, как кокарда генерала и вымпел автопоезда. За лимузином тарахтел мотоэскорт в пятнистой серой форме, пуленепробиваемых жилетах, белых касках, крагах и ремнях, а за ним вонял трубами целый караван дизельных фургонов, автокранов, бульдозеров, бетономешалок и стенобитных машин. Колонну замыкал грузовик с вооруженной пехотой и танк с развевающимся стягом "Coca-Cola".

Полковник Козлов отдал приказ по радиопередатчику, пехотинцы посыпались из кузова и оцепили колонну вдоль обочины, а мотоциклисты, спешившись, стали осторожно продвигаться по дороге, обшаривая дулами автоматов каждый придорожный куст. Ну и навел на них шороху Дикий Капитан!

- Чем не нашествие? - напомнил товарищам Бедин. - Гоплинов руками глупого Свербицкого уничтожил гарнизон и ведет на Киж басурман.

- Смотрите! - Глафира указала рукой в сторону высокого зеленого холма, венчающего озеро частыми зубцами лесных верхушек. - Всадник! Настоящий всадник на белом коне!

Все разом оборотились в сторону озера, но не увидели ничего, кроме искристой ряби, рыбьих всплесков на зеркальной поверхности темно-синего неба и перевернутой зыбкой черной горы. Лес царил над заколдованным безмолвием хмуро и сурово, как монастырский сторож.

- Не там, на небе!

И над лесом они увидели перистые облака в виде скачущего всадника в остроконечном шлеме и развевающемся плаще, с натянутым луком в руках, величиною вполнеба. Сходство было столь разительно, что бросилось в глаза всем вплоть до Петрова-Плещеева, правда, принявшего всадника за буденновца.

- На восток, - заметил Прохор.

- Да, прямо на солнце, - согласился Филин, не в силах оторвать глаз от этого торжественного зрелища.

В это время со стороны дороги грянула мощная пулеметная очередь. В ответ ударили автоматы мотоциклистов и гулко лопнула ручная граната. Мгновенно метнувшись подзорной трубой к дороге, Бедин успел поймать среди кустов раззявленный рот и бешеные глаза запыхавшегося Дикого Капитана, петляющего по лесу и оглядывающегося. Да, это, несомненно, был Николай Свербицкий, неведомо как удравший из заточения и оказавший сопротивление интервентам. Генерал Гоплинов, раненный в живот, корчился в руках двух дюжих солдат, над ним с брезгливым любопытством склонился Козлов, а обделавшийся Похеров таился за автофургоном. Дверь хозяйского лимузина отворилась, оттуда выступила нога в сверкающем ботинке и наглаженной брючине. Заметив это, полковник Козлов бросил издыхающего соратника и принялся что-то рапортовать всемогущей ноге, взяв руку под козырек, указывая в сторону перекошенного дворца.