Врачебная ошибка - Ирина Градова

Вот оно – то, чего пытался избежать Трофименко. Но ничего не попишешь, пришлось отвечать.

– Нина умерла.

– Как… умерла?! – пробормотала мать. – Она же молоденькая совсем!

– Никто не застрахован от врачебной ошибки, – со вздохом ответил Павел.

– Но почему Антоша домой не приехал? Не позвонил, не рассказал, что такое несчастье… С Антошей все в порядке, вы меня не обманываете?

– Что вы, нет, конечно!

– Как найдете его, скажете, чтобы сразу позвонил мне?

– Разумеется. – Почему-то решив, что этого недостаточно, Павел добавил более мягким голосом: – Вы не переживайте, Маргарита Семеновна, все будет хорошо!

Павел уже собирался уходить, как вдруг женщина окликнула его.

– Да? – обернулся он.

– А может, вам с Костиком поговорить?

– Что за Костик?

– Костик, друг Антошин закадычный… Они в школе неразлейвода были, да и сейчас связи не теряют.

– А адрес друга можно получить?

Хорошо, что старший администратор Алла дала мне кое-какие имена людей, близко знавших Марию Митину. Среди них обнаружилась некая Анастасия Чечина – по словам Аллы, она являлась близкой подругой Митиной и должна была все о ней знать. Поэтому во вторник, едва освободившись, я отправилась прямиком к ней. Андрея предупреждать не стала: возможно, визит окажется пустышкой, да еще и придется лишний раз выслушать длинную нотацию на тему «Шилов против Агнии в борьбе за дочку». Почему я должна подчинять свою жизнь дурацкому судебному процессу? В конце концов, у меня есть адвокат – вот пусть она и занимается моими проблемами! Ведь ясно же, что бы я ни делала, Шилов не отступится, поэтому не имеет смысла и стараться. Я – хорошая мать и провожу с дочерью столько времени, сколько могу. Людям требуется моя помощь, и это – моя работа, как и та, которой я занимаюсь в операционной. Пусть кто-нибудь попробует это оспорить!

По телефону мы с Анастасией договорились встретиться в пирожковой на станции метро «Черная речка». Признаться, выбор заведения общепита меня удивил: при такой «упакованной» подруге, как Мария Митина, можно ожидать увидеть кого-то под стать ей. Интересно, что за женщина эта Чечина?

Я получила ответ на свой вопрос десять минут спустя после назначенного времени, сидя за столиком в пирожковой. Помимо меня здесь находилась только парочка пенсионерок. Перед ними стояли два граненых стакана с чаем в подстаканниках, а на тарелке высилась горка аппетитно пахнущих пирожков. Меня вдруг захлестнула волна ностальгических воспоминаний. А ведь с тех пор, когда я была сопливой девчонкой, прошло совсем немного времени! Мама всегда была строгой. Являясь директором школы, в которой училась и я, она контролировала процесс моего обучения, проверяла домашние задания и ругала за плохие отметки. Папа же был для меня добрым волшебником. Всю неделю он работал и домой приходил поздно, зато выходные целиком принадлежали нам двоим. Вместе мы совершали набеги на кафе, где продавались изумительные пирожки, печеные и жареные, с рисом, мясом и капустой, и подавался жидкий, но такой вкусный и сладкий кофе с молоком. За день мы могли посетить пару-тройку подобных заведений…

Глядя на пенсионерок, уписывающих пирожки, я облизнулась и решила, плюнув на диету, себя порадовать. Что наша жизнь без маленьких запретных удовольствий?

Анастасия появилась ровно в тот момент, когда я водрузила на столик тарелку.

– Это вы – Агния? – спросила высокая, очень худая женщина в старенькой ветровке и витиевато завязанном на шее ярком шарфике. Волосы растрепаны, макияжа – минимум, и все же в лице ее таилось странное очарование. Чем оно привлекало? Может, выражением безмятежности? Такое выражение редко встретишь на лицах окружающих, особенно если им перевалило за сорок. Груз забот придавливает нас к земле, заставляя больше смотреть под ноги, нежели оглядываться по сторонам.

– Да, – ответила я. – А вы – Анастасия?

– Вы когда-нибудь позировали?

– Что?

– Для портретов, – уточнила собеседница. – У вас интересное лицо.

Смешно, а ведь я то же самое подумала про нее!

– Мой сын – художник, – ответила я.

– А я – фотохудожник, – рассмеялась Анастасия, и смех у нее оказался мелодичный и такой же приятный, как весь немного растрепанный облик. – Вы сказали, что хотели поговорить о Маше?

Я не сразу поняла, что она имеет в виду Минину: до сих пор никто так ее не называл, величая по имени-отчеству.

– Что вы хотели бы узнать? – задала новый вопрос Анастасия.

– Говорят, вы близкие подруги?

– Да, были.

– Почему – были?

– Маша пропала, вы в курсе?

Я расстроилась: значит, визит пройдет вхолостую, а я так надеялась выяснить какие-нибудь новости!

– Значит, с тех пор она не объявлялась? – все же спросила я.

Анастасия пристально посмотрела мне в глаза.

– Знаете, что я думаю? – произнесла она наконец. – Маши давно нет в живых!

– Почему… вы так уверены? – спросила я недоуменно.

– Ну, сами посудите: мы были ближайшими подругами, а она, как пропала, ни разу не позвонила!

– Она, похоже, даже с дочерью не связывалась.

– А я о чем! Маша была сумасшедшей матерью, понимаете? Она ни за что не бросила бы Ниночку одну! Девчонка выросла, а Машка по-прежнему продолжала ее опекать. Да и фирму как без надзора оставить?

– В «Адаманте» ее считали строгим боссом, – заметила я.

– А как иначе? Попробуйте-ка основать собственное дело, руководить персоналом, решать проблемы, связанные с арендой, ремонтом и так далее! Легко это, по-вашему?

– Думаю, нет.

– Еще бы! Я Машкой восхищалась. В школе она была тихой, незаметной. Поэтому-то мы, по правде говоря, и сошлись. Я всегда считалась белой вороной, а она принимала меня такой, какая я есть. И со времен детства ничего не изменилось. Это теперь меня все любят: после нескольких премий и выставок, когда мои работы продаются, а тогда…

Надо же, она, оказывается, известная личность!

– И я никогда бы не подумала, – продолжала Анастасия, – что человек может так измениться снаружи, оставаясь все тем же внутри. Маша была нежной, доброй, очень щедрой – знали бы вы, как она поддерживала меня, когда дела шли из рук вон плохо! А подчиненных она держала в ежовых рукавицах, это правда, но по-другому нельзя, иначе все распустились бы! Женщине тяжело вести бизнес, поэтому приходится притворяться, что ты круче, чем на самом деле, и любого мужика за пояс заткнешь. Представляю, что вам наговорили о Машке в «Адаманте»!

– На самом деле ничего плохого не сказали, – возразила я.

– Ну да, а тогда с чего вы решили, что она сама сбежала? – нахмурилась Анастасия.

– Коллеги видели ее с мужчиной, который не являлся ее мужем.

– Подумаешь! – махнула рукой Анастасия. – Вы хоть представляете себе, со сколькими людьми приходилось ежедневно встречаться Маше?

– Но этого мужчину заметили – видимо, он чем-то привлек внимание персонала. По меньшей мере тем, что запирался с хозяйкой в кабинете!

– В самом деле? – медленно проговорила Анастасия, потирая подбородок. Похоже, мне все-таки удалось ее удивить. – Мне об этом ничего не известно!

– Вы в курсе, какие отношения были у Марии и ее мужа?

– Мне Валерий никогда не нравился, но она, по-моему, была от него без ума. По крайней мере, в первое время.

– А почему он вам не нравился?

– Он какой-то… скользкий. Улыбается, говорит приятные вещи, но я чувствую суть людей, смотрю, как говорится, в корень, в душу, если хотите. Так вот, Валерию недостает искренности.

– Думаете, вашу подругу он не любил?

– Трудно сказать. Я ведь в их семью не лезла – может, с ней он и был самим собой. Но не с другими.

– То есть он играл на людях?

– Да, я бы так это и определила: играл. И, надо признать, он хороший актер.

– Анастасия, вы сказали, что в первое время Мария была от Валерия без ума. Означает ли это, что потом что-то изменилось?

– Маша долгое время не объявлялась, даже не звонила – это нормально, ведь я все время в разъездах, а она занята в своих клиниках. А потом вдруг пришла, без звонка, принесла бутылку вина – дорогущего, я себе такого позволить не могу!

– Вы спросили, что случилось?

– Разумеется. Она ответила, что пока ни в чем не уверена и ей нужно еще кое-что выяснить.

– В отношении чего?

– Маша не сказала, но пообещала, что, как только все узнает, сразу мне сообщит.

– А вы не думаете, что у Валерия могла завестись любовница? – задала я вопрос, внезапно пришедший мне на ум. – Правда, в «Адаманте» его характеризуют как исключительно верного супруга…

– Понятия не имею, – прервала меня Анастасия. – Может, он и изменял, и Маша об этом узнала. А может, речь шла совсем о другом. Я знаю, что у нее были проблемы, связанные с бизнесом.

– Какие проблемы?

– Кому-то из муниципальных чиновников понадобилась земля, на которой она затеяла строительство нового филиала – в районе Крестовского острова. Вы же понимаете, место это престижное, и там даже ларек с мороженым – золотое дно!