Нэпман 1. Красный олигарх - Алим Онербекович Тыналин

Он поднялся, одернул пиджак:

— Готовьте документы для технического совета при МК. И… — он помедлил, — держите меня в курсе по немецкой технической периодике. Очень интересно сравнить их методики с нашими наработками.

Когда за Бауманом закрылась дверь, Сорокин шумно выдохнул:

— Кажется, получилось?

— Получилось, — я собирал документы. — Но это только начало. Теперь начнется самое сложное.

Через неделю после визита Баумана мой кабинет в заводоуправлении напоминал штаб перед наступлением. Массивный стол красного дерева, купленный еще отцом у «Мюра и Мерилиза», был завален чертежами. На стенах, обшитых темными дубовыми панелями, висели схемы реконструкции цехов. В углу поблескивал никелированными деталями новенький кульман «Рейсшинен».

Свет из высоких окон с латунными шпингалетами падал на лица главных действующих лиц предстоящей модернизации. Штром, подтянутый и педантичный, в безупречном костюме от берлинского портного, нервно протирал пенсне батистовым платком. Рядом ерзал на стуле взъерошенный Сорокин в своей неизменной кожанке, сжимая папку с расчетами.

Соколов, главный инженер, солидный и основательный, с окладистой бородой с проседью, устроился в кресле у окна, то и дело поглядывая на карманные «Павел Буре». Лебедев, начальник мартеновского цеха, грузный, с купеческой осанкой, расположился напротив, позвякивая золотой цепочкой от часов. Молодой Гришин, начальник механического, в пролетарской тужурке, пристроился у края стола.

— Итак, господа… товарищи, — я намеренно запнулся, показывая переход к новым временам. — Приступаем к обсуждению конкретных шагов по модернизации.

— Позвольте сразу высказаться, — Штром поднялся, его худощавая фигура напряглась как струна. — Я категорически против авантюры с доморощенными печами. Есть проверенное оборудование Круппа…

— Опять ваши немцы! — взорвался Гришин. — Сколько можно на поклон к иностранцам ходить? У нас свои специалисты есть!

— Молодой человек, — Штром презрительно скривил тонкие губы, — вы хоть понимаете разницу в качестве огнеупорной футеровки? Вот, извольте… — он развернул технический справочник «Stahl und Eisen» на заложенной странице.

— У меня есть конкретные цифры, — Сорокин вскочил, зашелестел своими бумагами. — Коломенская регенеративная система дает экономию топлива на тридцать процентов. Вот графики испытаний…

— Молодой человек, — Штром снисходительно усмехнулся, — эти ваши графики… Я двадцать лет на мартенах, еще на Путиловском такие «прожекты» видел. А потом печи трещинами шли.

— Виктор Карлович прав, — веско произнес Лебедев, поглаживая золотую цепочку. — Крупповские печи — это марка. А тут что? Пробовать на живом производстве непроверенные решения?

Соколов, до этого молчавший, поднял голову от чертежей:

— А я вот что скажу… — он снял пенсне, протер стекла. — В расчетах Александра Владимировича есть рациональное зерно. Особенно в части новой системы подачи воздуха. Но, — он поднял палец, — есть серьезная проблема с температурными режимами в зоне перегрева.

— Вот! — торжествующе воскликнул Штром. — А я о чем говорю? Без немецкой системы контроля температуры все пойдет насмарку!

— Позвольте, — Гришин подался вперед, сверкая глазами. — А результаты испытаний на Коломенском? Там же успешно работает…

— На опытной печи! — парировал Штром. — А у нас промышленное производство, план давать надо!

В кабинете повисло электрическое напряжение. За окном громыхнул паровой молот механического цеха, словно подчеркивая накал страстей.

— У меня есть предложение, — неожиданно подал голос молчавший до этого старший мастер Кузьмич, кряжистый старик с прокопченным мартенами лицом. — А что если совместить? Регенератор по коломенскому типу, а систему контроля температуры взять немецкую?

— Невозможно! — отрезал Штром. — Разная конструкция…

— Почему невозможно? — Сорокин схватил логарифмическую линейку. — Если изменить геометрию камеры…

— Молодой человек, — процедил Штром, — вы хоть представляете температурные деформации при полной нагрузке? Это же не ваши институтские задачки!

— А вот тут, — Соколов снова надел пенсне, склонился над чертежами, — есть еще один нюанс. При таких температурах потребуется особый состав стали для арматуры. Обычная тут не выдержит.

Я внимательно слушал перепалку. В словах Соколова промелькнуло что-то важное… Состав стали… Где-то я уже слышал об этом.

— Товарищи, — я поднялся. — Предлагаю сделать перерыв. Через час жду всех с конкретными предложениями по совмещению систем.

После перерыва накал страстей немного спал, но атмосфера оставалась напряженной. Соколов, сдвинув пенсне на лоб, чертил на листе ватмана «Гознак» сложную схему температурных потоков.

— Смотрите, — он провел жирную линию синим карандашом «Кохинор». — Вот здесь, в зоне максимального нагрева, температура достигает тысячи шестисот градусов. При такой температуре обычная сталь теряет прочность. А если использовать толстые стенки для компенсации, нарушается вся геометрия теплопередачи.

— Именно! — Штром торжествующе взмахнул руками. — У Круппа эта проблема решена особым составом стали. Они добавляют хром и молибден в строго выверенной пропорции. Но состав — коммерческая тайна.

Сорокин, закусив губу, быстро писал в блокноте столбцы цифр:

— Если взять за основу наши исследования по хромистым сталям… — он запнулся, понимая шаткость позиции.

— Молодой человек, — Штром снисходительно усмехнулся, — для таких сталей нужна идеальная плавка, особые добавки, сложнейший контроль состава. Где вы возьмете такое производство?

Лебедев, до этого молчавший, тяжело поднялся из кресла:

— Господа, давайте смотреть правде в глаза. Я тридцать лет у мартенов. И скажу прямо — без специальной стали все наши проекты… — он махнул рукой. — Коту под хвост.

На стол легли образцы арматуры, снятой со старой печи. Искореженный, почерневший металл наглядно демонстрировал результаты воздействия высоких температур.

— Вот здесь, — Соколов показал на срез, — видны характерные изменения в структуре. Металл буквально «течет» при рабочих температурах. А если усилить охлаждение, теряется весь экономический эффект от новой конструкции.

Гришин нервно барабанил пальцами по столу:

— Может, попробовать керамику? На «Динамо» экспериментируют…

— При таких температурных перепадах? — Штром фыркнул. — Она треснет после первой плавки.

Я разглядывал образцы, чувствуя, как проблема приобретает все более четкие очертания. Дело не просто в конструкции печи. Требовалось что-то принципиально новое, прорыв в металлургии.

— Вот расчеты, — Сорокин разложил исписанные листы. — При существующих марках стали мы имеем выбор: либо чудовищный перерасход металла на арматуру, либо риск аварии. В любом случае, вся экономия от новой конструкции идет насмарку.

— А если взять шведскую хромоникелевую сталь? — предложил кто-то из младших инженеров.

— Два момента, — Соколов загибал пальцы. — Первый — цена: она в пять раз дороже обычной. Второй — поставки: в условиях валютных ограничений это практически нереально.

Все замолчали. Тогда я встал