Виконт-бродяга - Лоретта Чейз

Последний аргумент оказал на Кэтрин некоторое воздействии. Она, может, и убедила себя, что не заслуживает за своё непокорное, неблагодарное поведение награды в виде сезона. Однако не могла устоять, когда другие просили о помощи.

Лорд Рэнд, казалось, искренне верил, что сестра нуждается в Кэтрин, а последней отчаянно хотелось быть нужной. Хоть она и огорчалась потому, что пришлось покинуть Джемми и мадам: считала, что они… Джемми особенно… не принадлежа к привилегированному сословию, имели больше прав на её помощь, но понимала, что ей в жизни не позволят вернуться к работе. Мисс Пеллистон сомневалась, что способна как-то помочь невозмутимой, умопомрачительно прекрасной леди Эндовер, но лорд Рэнд заверял в обратном.

— Если всё обстоит так, как вы говорите, милорд, было бы не только неблагодарно, но и непорядочно с моей стороны отказаться. Я глубоко сожалею о своём опрометчивом поведении.

— Полно вам, — великодушно ответил его милость. — Мне всегда приходились по нраву необдуманные поступки. Без них жить было бы скучно, не правда ли?

Лорд Пеллистон тем временем наслаждался увлекательным двухнедельным турне по Озёрному краю со своей новоиспечённой женой. Настолько увлекательным, что по большей части барон даже забывал прибегать к помощи прежде каждодневных нескольких бутылок бренди. Он совершенно не подозревал, что вёл себя именно так, как от него ожидали, и нещадно осмеял бы любого, у кого хватило бы наглости высказать столь смехотворную мысль.

На самом деле новоявленная баронесса действительно помогла ему позабыть о многом, включая унылую сестру и язвительную дочку. Теперь же он получил письмо от лорда Эндовера, и ещё одно — от сестры, и в обоих неоднократно упоминалось имя Кэтрин. За последнее он поручиться не мог, потому как был слишком тщеславен, чтобы носить необходимые ему очки либо позволить жене увидеть, как далеко от лица приходится держать послания, дабы суметь их прочесть.

Лорд Пеллистон оглядел свою спутницу, завязывающую под подбородком с прелестной ямочкой ленты невероятно очаровательной шляпки. Она была чертовски красивой женщиной. И, что так же немаловажно, разбиралась в мужчинах и не молола чепухи.

Леди Пеллистон повернулась и взглянула мужу в глаза:

— Почему ты так серьёзен, дорогой? Не нравится шляпка? Одно твоё слово — и я брошу её в огонь.

— Нет, всё дело в чёр… треклятых письмах. Неужели нынче никто не умеет писать разборчиво?

Улыбнувшись, жена протянула руку.

— Дай мне взглянуть, — попросила она. — Кажется, у меня талант разбирать что угодно.

Несколько минут спустя она подняла глаза от писем.

— Ну и ну… — проговорила она. — Это надо же!

— Получилось разобрать?

— Да, дорогой. Вот бы ты раньше мне обо всём рассказал. Я бы могла поговорить с девочкой… да что я, это не моё дело. Ведь Кэтрин твоя дочь, а мне не по душе вмешиваться.

— Во что? О чём там нудит Эндовер?

— Дорогой, думаю, тебе необходим стаканчик вина. — Леди Пеллистон знала, что муж бы предпочёл несколько бутылок, пропустив которые, благоверный становился обычно весьма неприятен. В этом заключалось её представление о компромиссе.

И только после того, как предложила мужу выпить, она приступила к делу:

— Кэтрин ведь не очень сильная девушка, насколько я понимаю?

— Если ты имеешь в виду волю, то она упряма, как мул. А если физическую силу, что ж, чего было ожидать? Вечно игралась с едой, вместо того что бы есть, а затем шаталась среди всех этих ноющих крестьян, совала нос куда не следует, либо же запиралась в комнате с мерзкими книжонками. Постоянно отравляла мне жизнь, — жаловался барон.

— Понимаю, — баронесса спешно пересмотрела своё прежнее мнение о падчерице. — Очевидно, сии неуместные привычки пагубно сказались на её нервах. Она сбежала в день нашей свадьбы, оставив записку, в которой поведала, что поступила так потому, что не смогла вынести лорда Броуди.

— Сбежала?! Видишь… разве я только что не говорил, какая она упрямая, докучливая девчонка? Куда она сбежала? Словно бы ей есть куда пойти, маленькая истеричка. — Лорд Пеллистон опустошил бокал вина, что-то бормоча себе под нос между глотками.

— Очевидно, далеко она не ушла. Лорд и леди Эндовер случайно столкнулись с ней. Он не говорит, где именно, но упоминает, что Кэтрин была совершенно не в себе. Очень нездорова, пишет он, и напугана до полусмерти. Надеюсь, Джеймс, это не лорд Броуди её напугал. Его бесцеремонные манеры вполне могли испугать утончённую леди. Особенно такую, — поспешно прибавила она, — привыкшую, благодаря отцу, к более деликатному обращению.

— Это нелепо. Броуди говорил, что стоило ему вымолвить хоть словечко, девчонка смотрела таким взглядом, словно собиралась обратить его в камень.

— Как истинная Пеллистон, она могла посчитать недостойным выказывать страх, пусть даже он снедал её изнутри, — польстила баронесса. — Бог мой, я понятия не имела, что она так противится этой партии. Хотя, думается мне, — быстро поправилась она, — то было простое жеманство. Как бы мне хотелось быть её матушкой, чтобы иметь право поговорить с ней… но я не она, и всё это меня не касается. Что ты собираешься делать, Джеймс?

— Забрать её домой, чёрт побери. Она ведь еще не вернулась, да? — с надеждой уточнил барон.

— Нет, она в Лондоне со своим кузеном и его женой.

— Кузеном… ха! Никто из их семьи словечком с нами не перемолвился, пока им не понадобились гончие. И что же, продал Эндоверу прекрасную пару, уж много лет назад, — и поминай как звали. Дьявол, почему он просто не отправил её домой? Теперь придётся тащиться в Лондон… в эту грязную зловонную дыру. Куда подевалась бутылка, Клэр?

Леди Пеллистон была молода и не собиралась растрачивать оставшиеся дни юности, похоронив себя в далёкой деревенской глуши. И имела твёрдое намерение в ближайшем будущем посетить Лондон. По сути, она рассчитывала проводить там каждый сезон до тех пор, пока не станет слишком дряхлой, чтобы прямо стоять на ногах. Перспектива прервать свадебное путешествие, дабы оттащить непокорную падчерицу к алтарю не укладывалась в сии планы.

Положение грозило принять неприятный оборот, а леди Пеллистон ненавидела неприятности. К тому же понимала, что такой поступок не завоюет мужу, а заодно и ей, графского расположения. Ведь она ценила связь с Эндоверами не меньше прочих богатств лорда Пеллистона и собиралась использовать её в будущем для своего же блага. Баронесса была женщиной практического ума.

Лорд Эндовер написал, что жена его собирается вывести Кэтрин в свет. Очень странно с их стороны, разумеется, но граф и графиня Эндовер, должно быть, потакали собственным причудам. А леди Пеллистон не намерена была позволить супругу вмешаться в их планы и тем самым камня на камне не оставить от её собственных.