Двое в тихой гавани - Мирна Маккензи

И тогда он ее поцелует. И не один раз.

Вьятт знал, что Алекс потащила его играть в пинбол, чтобы повеселиться, и, в общем, цель была достигнута. Однако куда больше удовольствия ему доставляло наблюдать за самой Алекс.

– Да!!! – радостно взвизгнула она, удачно хлопнув створками в последнюю секунду.

Шарик едва избежал роковой гибели.

Ее стройные, чуткие пальцы порхали по рычажкам. Шарик послушно набирал очки, зажигал лампочки и попадал в мишени. Быстрые прикосновения этих пальцев разжигали настоящий пожар в теле Вьятта, и он из последних сил пытался обуздать желание. И когда наконец раздавался сигнал, говорящий о том, что очков хватит для еще одной бесплатной игры, Алекс поднимала глаза, чтобы одарить Вьятта сияющей улыбкой.

– Впечатляет, – кивнул он.

– Спасибо. А теперь твоя очередь.

– Я раньше никогда этого не делал, – глупо произнес Вьятт и почувствовал себя пугливым девственником.

– Ты никогда не играл в пинбол? Как это?

– Времени не было. И энтузиастов вроде тебя.

Алекс пожала плечами:

– В одном кафе в Сан-Диего стоял древний автомат. Я подсела очень быстро. Конечно, сейчас не так просто отыскать подходящее местечко – пинбол заменили другие игры. Компьютеры, стрелялки. А здесь заправляет человек, который жертвует весь доход на благотворительность. Давай, я хочу показать тебе настоящий пинбольный рай!

Вьятт рассмеялся:

– Рай, Алекс?

– У всех свои фантазии.

В данный момент его фантазии вращались исключительно вокруг Алекс. И если ее слабостью была глупая игра, в которой нужно было удержать шарик от падения, значит, нужно постараться.

Однако через несколько минут Вьятт понял, что заразился. Он не знал, в чем причина – в самой игре или женщине, прыгающей от радости рядом. Однако он выкладывался по полной, стремясь удержать шарик в игре.

– Просто поразительно! На мгновение мне показалось, что ты проиграешь. Но шарик остался в игре! Удивительно. Ты выиграл целых две бесплатных игры!

Вьятт взглянул на Алекс и увидел, что она едва не приплясывает на месте, полностью охваченная возбуждением. Игра оказалась глупой, но по-настоящему азартной.

– Оказывается, тебя несложно развлечь, – поддразнил он.

– Со мной не так уж и просто, – притворно надулась Алекс, однако оставила всякую обиду, когда подошла ее очередь играть.

А потом она снова нетерпеливо пританцовывала рядом с ним.

По правде говоря, выигрыш мало трогал Вьятта. Он добивался куда более примечательных успехов. Много лет провел, пытаясь доказать, что он тоже способен достичь цели, сорвать все навешанные ярлыки, стереть следы прошлого. Но сейчас, рядом с этой женщиной, такой открытой, жизнерадостной, Вьятт чувствовал себя так, словно выиграл гонку, потому что был уверен: даже если шарик упадет, Алекс все равно улыбнется.

Именно это он и сделал в следующий раз. Нарочно. Вьятт посмотрел на девушку. Та, подозрительно прищурившись, изучала его взглядом.

– Ты сделал это специально.

– Возможно.

– Ох, – внезапно погрустнела она. – Ты, должно быть, устал развлекать меня. Я забыла, что пинбол не всем по вкусу. Какая я невоспитанная, даже не заметила, что тебе совсем не весело…

Вьятт взял ее за руку:

– Алекс, честно говоря, я никогда еще так не веселился. Просто… похоже, спасти шарик было не суждено.

Если потребуется лгать, чтобы вернуть эту жизнерадостную улыбку, он не против.

Это сработало. Алекс улыбнулась, а потом погладила его по щеке, от чего по всему телу прокатилась жаркая волна.

– Сохранить шарик было бы нелегко даже профессионалу, – произнесла она.

Очевидно, Алекс тоже была не против небольшой лжи во спасение.

Однако вскоре наступила пора возвращаться в реальность – и в отель. Вьятт настоял на том, чтобы снова проводить девушку до двери. Однако, когда девушка открыла дверь, Вьятт снова был неприятно поражен тем, насколько эта комната ей не подходила.

– Что? – спросила она, заметив, что босс нахмурился.

– Она вообще не кажется твоей. На том столе внизу…

– Настоящий бардак? – рассмеялась Алекс.

– Да, но я хотел сказать, что там много интересного.

– Просто нелепые сувениры из Лас-Вегаса. Маленькая копия «Эйфелевой башни», снежный глобус с моделью «Маккендрикса» (подарок одного из клиентов) и фотография с нашей первой обзорной экскурсии.

Интересно, что находилось бы в этой комнате, если бы Алекс по-настоящему жила здесь?

– Ты скучаешь по Сан-Диего? – неожиданно спросил Вьятт.

Девушка задумалась:

– Мне не хватает своих друзей, и, уверена, тоска по дому свойственна всем. Учитывая свое прошлое, думаю, я больше привязываюсь непосредственно к своему жилью, чем большинство. Но Лас-Вегас – потрясающий город, красивый, живой, подкупающий…

Вьятт вспомнил о том, что в детстве у Алекс не было настоящего дома. А отель не мог стать таковым.

В любом случае он знал, что никогда не скажет этой девушке о том, как трудно будет отпустить ее. Как можно так поступить, когда Алекс не раз говорила ему обо всех тех людях, притворявшихся, будто хотят быть с ней, а потом уходивших прочь?

Алекс взглянула на него:

– Честно говоря, все это было очень волнительным.

«Было», – сказала она. Конечно, Алекс соскучилась по дому.

– А в твоей комнате есть какие-нибудь необычные вещи? – неожиданно поинтересовалась она. – Сувениры или фотографии?

– Я мало времени провожу там.

Она моргнула:

– Даже когда… Я имею в виду, ты ведь там ночуешь?

Вьятт прекрасно понял, что на самом деле интересовало Алекс: куда он приводит своих женщин?

– Я никого не привожу в свою комнату. Пойдут слухи…

– А то и еще хуже: начнут делать ставки, женишься ты или разобьешь еще одно сердце.

– Я знаю об этих пари. И не одобряю их.

– Никто не имеет в виду ничего плохого. Подчиненные искренне восхищаются тобой. Конечно, им интересно, чем ты занят.

– Я знаю. Но кто-нибудь может пострадать.

– Ты сейчас говоришь обо мне? Честно, я не придаю значения этим глупым спорам. Вряд ли нам суждено удовлетворить всеобщее любопытство, ведь мы… ничего не делаем.

В этом и дело. Они говорили о женщинах, с которыми он спал, и при этом Вьятт думал только о том, чтобы заняться любовью с Алекс.

Он заключил ее в объятия. Она охотно прильнула к нему.

– Не позволяй мне сделать какую-нибудь глупость, которая потом причинит тебе боль.

– Не позволю. В конце концов, мы не обещаем друг другу любви до гроба. А теперь заткнись и поцелуй меня. Пожалуйста. Я очень хочу этого.

Вьятт охотно исполнил эту просьбу. Его руки скользнули по ее талии, небрежно прошлись по изгибам ягодиц и забрались под застежку юбки сверху.