Карибская эскапада - Андрей Бондаренко

Глава шестая

Походные будни авантюристов

Встали в полной темноте, до рассвета оставалось ещё часа два. Оделись в походную полувоенную одежду защитного цвета, навьючили на мулов поклажу — при свете свечей и светильников масляных.

— Обязательно нужно в первый день до Круглых Холмов дойти, — объявил ещё два дня назад Джедди, — До Холмов — только джунгли и болота, нельзя там на ночлег останавливаться, если конечно, среди нас самоубийц нет.

Построились в походный порядок, когда уже засерело кругом, а на востоке появилась тоненькая-тоненькая розовая нитка.

Сеньора Сара подошла к каждому, держась левой рукой за старинную ладанку, что висела на её шее, пожелала Удачи, Маркиза за ухом почесала, Джедди поцеловала в щёку, сказав ему на ухо несколько слов, и, отошла к воротам, украдкой смахнув слезу.

Всё, тронулись.

Впереди индеец Хосе на муле, за ним возок с Джедди, Мари и Маркизом, далее — все остальные, доктор Мюллер замыкающий.

Первые два километра ехали по хорошей грунтовой дороге. По сторонам — кофейные плантации, апельсиновые и банановые рощи.

Взошло солнце, впереди показалась тёмно-зелёная стена — джунгли.

По джунглям передвигаться можно только там, где вырублены просеки. Причём, эти просеки, желательно хотя бы раз в два месяца — дополнительно очищать, беспощадно вырубая мачете молодые ростки тропических быстрорастущих растений.

Мы ехали — по Главной Просеке, ведущей к Столице, и поэтому, поддерживаемой практически в идеальном состоянии. Передвигались с вполне приличной скоростью, лично я даже определённое удовольствие от этой поездки получал.

Смущала только какая-то нездоровая тишина, стоящая вокруг, изредка нарушаемая резкими криками павианов, резвящихся где-то в глубине зарослей. Один раз, со страшным шумом, Просеку пересекла огромная стая зелёных попугайчиков. Да ещё — змеи иногда проползали в непосредственной близости от копыт коня.

Часа через три, повинуясь жесту Джедди, свернули на узенькую второстепенную просеку, отходившую от Главной строго на север. Хосе, ехавший первым, слез с мула, перепоручив его заботам своего напарника Хорхе, следившего за остальными мулами, и, достав мачете, пошёл вперед — расчищая остальным путь.

Скорость передвижения снизилась до минимума, через десять минут сделали краткую остановку — для быстрого завтрака (или, уже — обеда?), и короткого совещания.

— Дальше эта просека ещё больше заросла, — обрадовал Джедди. Так что, впереди должны двое идти, мачете орудуя. Установим сейчас график, и будем каждые пятнадцать минут меняться. До болот совсем уже не далеко — километра два, часа за четыре должны добраться. Вперёд, господа!

Не успели тронуться. Страшный визг со всех сторон раздался, откуда-то сверху ветки толстенные и плоды растений неизвестных полетели. Мне толстая шишка фиолетовая прямо в голову попала. Больно, всё же.

Это павианы-мародёры решили поживиться, чем полезным. Один малый, здоровенный такой, килограммов на сто, вожак — видно, прямо на спину мулу гружённому прыгнул, И. давай тюк с продовольствием зубами рвать. Мул тяжести такой не выдержал, конечно, завалился на бок.

Пришлось первый бой принимать. Славно так постреляли — от души.

Убрались мародёры, не соло нахлебавшись, оглашая джунгли возмущённым воем, оставив на просеке четыре мёртвые тушки.

Отдышались, мула пострадавшего насилу успокоили, поклажу в порядок привели.

Что характерно, на Маркиза вся эта кутерьма со стрельбой никакого впечатления не произвела. Сидит себе на крыше возка — умывается невозмутимо.

Смотрю, Хорхе, ловко так, у одной из подстреленных обезьян голову отрезал, в кусок ткани брезентовой завернул, да в мешок наплечный и спрятал.

— Обезьяний мозг, на костре запечённый, — Джедди говорит, — Для населения местного — лакомство изысканное.

Бывает, конечно, чего уж там. И не такое — видали.

Продолжили путь наш нелёгкий.

За четыре часа джунгли эти преодолеть — не получилось, все пять угрохали. Вышли к болоту уставшие, мокрые от пота — до последней нитки. Так старались, что мачете тупились, несколько раз менять пришлось на новые. Отдохнуть надо бы, да — куда там! Только на край болота вышли — москиты налетели — тучей жуткой. Побрызгали на мулов химии нужной из баллончиков, накомарники на себя напялили, да какой тут отдых, когда вокруг миллиарды гадов кровососущих жужжит, и так и норовит кусок голого тела найти.

Дальше пошли, через болото это грёбанное. Слава Богу, что сейчас не Сезон дождей, подсохло болото знатно, только местами — лужи небольшие, грязью ультрамариновой наполненные. Возок хоть и на колёсах резиновых широченных, но, всё же, изредка застревал в этой грязи. Приходилось спешиваться, и всем списочным составом выталкивать его на сухое место, неустанно подкладывая под колёса сухие ветки и сучья, заранее прихваченные с собой рачительными индейцами.

Уже в ранних сумерках, усталые — до полного отупения, выбрались на самый первый из Круглых Холмов. Эти Холмы представляют собой каменистое плоскогорье, скупо покрытое невысоким кустарником, напоминающим наши заросли ракитника — где-нибудь в долине маленькой речушки Средней полосы России.

Отошли с километр, стараясь максимально удалится от туч москитов. На берегу крохотного ручейка торопливо разбили лагерь, установили две брезентовые палатки, разожгли костёр. В чугунном котелке вскипятили воду, поужинали мясными консервами с хлебом. Хорше и Хосе отошли от основного лагеря в сторону, метров на пятьдесят, развели свой небольшой костерок, палатку ставить не стали, ограничились парой одеял, постеленных на гладкие камни, за день нагретые солнцем. Понятное дело — не хотят ни с кем мозгами обезьяньими делится, жадины.

Мари — страшно усталая, но безумно симпатичная в своём камуфляжном наряде защитного цвета, тоже до палатки не дошла — уснула прямо около костра, пристроив свою платиновую голову на спине у Маркиза, с которым за время пути успела подружиться.

Огромный кот довольно заурчал, не отводя своих огромных глаз от сиреневых углей костра.

Все улеглись спать, оставив у костра дежурного. Первую половину ночи по очереди дежурили индейцы, за ними — доктор Мюллер, потом — Джедди, мне достались утренние предрассветные часы. Мари, как единственная дама, была от обязанностей ночного сторожа освобождена.

Проснулся я сам, минут за двадцать до назначенного времени. Выбрался из палатки, наскоро умылся ледяной водой из ручья, монотонно звенящего в ночи.

Ночь выдалась тёплой и безветренной, над головой висели яркие, неправдоподобно крупные звёзды. Поглядел на небо — нет, Созвездья все — совсем незнакомые.