Нравственно-правовые критерии уголовно-процессуальной деятельности следователей - Игорь Алексеевич Антонов

Исходя из содержания следственной этики следует решить задачу по разработке, созданию и внедрению в правоприменительную деятельность Кодекса профессиональной этики (чести) следователя – важного инструмента деонтологического регулирования его деятельности, который должен распространяться на всех лиц, осуществляющих предварительное расследование.

Как уже отмечалось, назначение уголовного судопроизводства (ст. 6 УПК РФ) насыщено высоким нравственным содержанием, поскольку реализация стоящих перед уголовно-процессуальной деятельностью задач положительно сказывается во всех сферах экономических и духовных отношений личности, общества и государства. Можно с уверенностью сказать, что нравственно-правовые основы, лежащие у истоков целей и задач уголовного процесса, в полной мере отвечают задачам социально-экономического развития российского государства на современном этапе, и в этом смысле ее ценность неоспорима.

Однако для обоснования надежной этической оценки уголовно-процессуальной деятельности констатация этого факта оказывается недостаточной, поэтому доводы о высокой нравственности уголовного судопроизводства следует дополнить необходимыми доказательствами по всем основным направлениям деятельности следователя (применительно к теме работы), а именно – раскрыть нравственную допустимость применения мер уголовно-процессуального принуждения и определить нравственные начала производства отдельных следственных действий.

Глава 2. Применение нравственно-правовых критериев уголовно-процессуальной деятельности в работе следователей

§ 1. Нравственно-правовые критерии допустимости применения мер уголовно-процессуального принуждения

В последние годы в различного рода публикациях описывается проблема правовой и нравственной несостоятельности правоохранительной деятельности вообще и уголовно-процессуальной деятельности в частности, которая якобы является источником массовых нарушений законности, о допускаемых в этой деятельности не совсем нравственно чистоплотных приемах. Идет процесс формирования отрицательного отношения как к самому государственно-правовому институту – уголовно-процессуальной деятельности, так и к сотрудникам, осуществляющим производство по уголовным делам. При этом, видимо, забывается, что предупреждение преступлений, их быстрое раскрытие, расследование, рассмотрение и разрешение уголовных дел по существу – это те виды государственной деятельности, с помощью которых обеспечивается защита жизни, здоровья, прав и свобод личности, собственности, безопасности общества и государства от преступных посягательств. С этой точки зрения цели и задачи уголовно-процессуальной деятельности в сфере охраны правопорядка и обеспечения законности насыщены глубоким нравственным содержанием. Их реализация положительно сказывается во всех сферах общественных отношений и строится на общепризнанных взглядах, представлениях о добре, зле и социальной справедливости.

Вместе с тем лица, критикующие уголовно-процессуальную деятельность, предпринимают попытки отыскать нравственное содержание в каждом следственном и процессуальном действии, в каждом тактическом приеме, в каждой методической рекомендации.

Поэтому не случайно, что отношение к нравственной стороне уголовного судопроизводства является неоднозначным. Представляется, что сомнения относительно соответствия уголовно-процессуальной деятельности принципам нравственности основаны на неверном подходе к моральной стороне мер уголовно-процессуального принуждения и отдельных следственных действий, что является следствием слабой научной разработанности нравственно-правовых основ уголовного процесса.

Принятие уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации является новым этапом в осмыслении современных нравственных начал деятельности государственных органов и должностных лиц, осуществляющих производство по уголовным делам.

При рассмотрении общих этических основ предварительного расследования неоднократно затрагивался вопрос о допустимости и границах применения мер процессуального принуждения. С одной стороны, очевидно, что использование этих средств в ходе расследования преступлений и рассмотрения уголовного дела по существу вызвано объективными обстоятельствами. Без применения мер правового, процессуального принуждения часто невозможно эффективно бороться с лицами, совершившими преступления, а также другими участниками уголовно-процессуальной деятельности, не желающими добросовестно выполнять возложенные на них законом обязанности. С другой стороны, так же очевидно, что эти меры ущемляют личную свободу граждан, пусть даже подозреваемых в совершении преступления. Сам по себе факт ограничения личной свободы граждан, взятый вне социальных условий, не может быть признан положительным. Но всякая оценка дается не абстрактным, а конкретным явлениям. Конкретно исторический подход признает вмешательство в личную жизнь граждан, ограничение их свободы как в принципе негативное, но в то же время допускает возможность и даже необходимость такого вмешательства в нравственных целях – для охраны личных интересов или интересов других граждан, общества, государства от преступных посягательств на них. Конституция Российской Федерации предусматривает, что права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства (ч. 3 ст. 55). Но при этом Конституция Российской Федерации имеет высшую юридическую силу и прямое действие. Законы и иные правовые акты, принимаемые в Российской Федерации, не должны противоречить Конституции Российской Федерации (ч. 1 ст. 15 Конституции РФ).

Таким образом, речь должна идти не о возможности применения мер процессуального принуждения в принципе, а о том, какова мера и допустимость их применения в каждом отдельном случае.

Оценивая поведение и поступки человека, разные авторы нередко прибегают к многообразной терминологии, например, называют их этически, морально оправданными[249]. По существу данного вопроса считаем, что применительно к тематике применения мер процессуального принуждения надлежит пользоваться термином «нравственная допустимость». На первый взгляд они тождественны и в них вкладывается один и тот же смысл, но на самом деле между ними есть существенные различия. Достаточно ясно дал разграничения этих понятий А. В. Опалев[250], который писал, что нравственная оправданность носит в большей степени субъективный характер. Она предполагает, что оправдываются аморальные, выходящие за рамки нормы поступки или поведение, на совершение которых человека вынудили обстоятельства. Нравственная допустимость, напротив, опирается на объективные основания. Она исходит из того, что совершен поступок, который укладывается в рамки нравственности, но вследствие действия объективных обстоятельств не является идеальным с точки зрения критерия морали. Когда мы говорим о нравственной допустимости поступка или поведения, то, не отрицая его «нежелательного» характера, тем не менее признаем его нравственным[251]. Так, идеальным вариантом было бы отказаться от мер принуждения, но такой отказ станет безнравственным по отношению к законопослушным гражданам, так как создаст для них опасность стать жертвой преступлений, поскольку открывает простор преступной деятельности лицам, склонным к совершению правонарушений. Вот почему в вопросе применения мер процессуального принуждения предпочтение отдается использованию этих мер как наиболее гуманному и справедливому выходу. При более низком уровне преступности планка нравственной допустимости должна подниматься, при этом должно быть меньше возможностей для использования органами предварительного расследования этих мер.

«Нравственная оправданность, – пишет А. В. Опалев, – не позволяет дать разграничение нравственных и безнравственных поступков, ибо если что-то оправдывается, то уже как бы предполагается, что оправдывается безнравственное, поскольку нравственное поведение не имеет смысла оправдывать. Нравственная допустимость, напротив, устанавливает предел, границу, за которой начинается безнравственное. Критерием для определения этого предела являются не субъективные, а совокупность объективных условий»[252]. При разграничении автор учитывает и психологический аспект. В отличие от оправданности нравственная допустимость основывается на понимании того, что в