Космическое семейство Стоун - Роберт Хайнлайн

— Шевели мозгами. Где окажутся велики в конечном счете?

— Где? Да на Марсе же!

— Точно. Или поблизости. Следуя по нашей теперешней орбите, они подойдут к нему очень близко, а потом опять направятся к Солнцу. А может, мы подождем их там да и подцепим?

— Не выйдет. Нам понадобится столько же времени, чтобы добраться до Марса, да еще по другой орбите — орбите «Бога войны».

— Да, но предположим. Вот был бы у нас запасной радарный маяк, я бы на них навесил. Тогда, если бы мы их догнали, то знали бы, где они. — Но у нас его нет. Слушай! А куда ты дел отражательную фольгу? — Чего? А-а. Дедуля, иногда твой маразм отступает.

Когда «Стоун» стартовал, он был покрыт со стороны жилого отсека алюминиевой фольгой, блестящей, как зеркало. По мере того как они удалялись от Солнца, необходимость в отражении тепла исчезла — наоборот, стало желательно поглощение. Чтобы понизить нагрузку на охладительно-отопительную систему корабля, фольгу сняли и убрали на склад.

— Давай спросим у отца.

Хейзел задержала их у люка в рубку.

— Он у компьютера. В чем проблема?

— Хейзел, а фольга, которую мы сняли, тоже в списке балласта? Конечно. Возьмем другую на Марсе, когда соберемся назад. А зачем она вам? — Для радарного отражателя, вот зачем. — И близнецы поделились своими планами.

— Вероятность мала, но смысл есть, — кивнула Хейзел. — Давайте-ка привяжите весь балласт к велосипедам. Может, еще и получим все обратно.

— Само собой!

И близнецы взялись за дело. Пока Поллукс собирал связки велосипедов, почти все отремонтированные и сверкающие свежей краской, Кастор сконструировал любопытную геометрическую игрушку с помощью проволоки восьмого калибра, алюминиевой фольги и липкой ленты. Гигантский квадрат фольги он натянул на проволочный каркас. В середине квадрата и под прямым углом к нему Кастор прикрепил второй. Эти два квадрата Кастор рассек пополам третьим квадратом под прямым углом. Получилось восемь сверкающих прямоугольных граней во всех возможных направлениях — радарный отражатель. Каждая грань будет отсылать радарные волны обратно к источнику — так резиновый мячик отскакивает от стенки комнаты или коробки. В результате эффективность радара возрастает во много раз, по крайней мере теоретически — закон обратной четвертой степени сменяется законом обратных квадратов. На практике эффект не столь велик, но радарная отдача объекта значительно повышается. Объект с такой этикеткой будет светиться на экране радара, как свеча в пещере.

Свой гигантский, но хрупкий змей Кастор привязал к куче велосипедов и прочего балласта простой бечевкой. Привязывать крепче не было нужды залетный ветерок не сдует его, и никто не перережет бечевку.

— Пол, — сказал Кастор, — иди постучи в окошко и скажи — мы готовы. Пол послушался и забарабанил в иллюминатор, чтобы привлечь внимание бабушки, а потом простучал свое сообщение. Тем временем Кастор прикрепил к грузу такое объявление:

НЕПРИКОСНОВЕННО!

Этот груз намеренно переведен на свободное перемещение. Нижеподписавшийся владелец намерен вернуть его и предупреждает всех заинтересованных лиц о недопустимости присвоения данного груза в качестве бесхозного. Согл. Постан. № 193401.

Роджер Стоун, капитан «Перекати-Стоуна», Луна.

— Хейзел дает добро, но говорит, чтобы осторожно, — сказал Поллукс, вернувшись.

— Само собой.

Кастор развязал единственный трос, крепивший громоздкую конструкцию к кораблю, отошел и стал наблюдать. Груз не двигался с места. Тогда Кастор чуть-чуть подтолкнул его одним пальцем, и груз медленно-медленно начал отделяться от корабля. Кастор не хотел нарушать орбиту балласта, чтобы потом его легче было найти. Маленькая скорость, которую он придал ему дюйм в минуту на глаз, — будет держаться до самого Марса. Кастор хотел, чтобы векторная сумма осталась малой.

Поллукс оглянулся на сверкнувшего «Бога войны».

— А когда мы запустим двигатель, груз не попадет под струю? — Будь спокоен. Я это уже вычислил.

Маневр, который им предстояло выполнить, был очень прост — сближение в космосе, в зоне, считающейся свободной от гравитации. Оба корабля находились практически на одном расстоянии от Солнца, а Марс был еще слишком далеко, чтобы брать его в расчет. Маневр состоял из четырех простых стадий: устранение небольшой векторной разницы между кораблями (или относительной скорости, с которой двигался «Бог войны»); ускорение в направлении «Бога войны»; пересечение пространства между кораблями; торможение с целью совмещения орбит и дрейф в пространстве относительно друг друга.

Первая и вторая стадии требуют увеличения скорости, на третьей надо просто выжидать. Вся операция требовала двух маневров, двух запусков двигателя. Но в третьей стадии время, чтобы догнать «Бога войны», можно было значительно сократить, щедро расходуя топливо. Если бы им не было так дорого время, можно было бы спокойно ждать, «бросая камушки с кормы», как сказала Хейзел. Здесь существовало бессчетное число вариантов с разным расходом топлива. В одном из вариантов можно было сохранить велосипеды и личные вещи, зато время перехода растянулось бы на две недели. Доктор требовался срочно, и Роджер Стоун решил сбросить балласт.

Но близнецам он этого не сказал и не приказал им вычислять траекторию. Он не желал, чтобы они знали о существовании выбора: сохранить их капитал либо оказать незнакомым людям медицинскую помощь. Отец счел, что близнецы еще слишком молоды.

Через одиннадцать часов после запуска двигателя «Стоун» повис в пространстве недалеко от «Бога войны». Корабли продолжали путь к Марсу, делая приблизительно шестнадцать миль в секунду. Относительно друг друга они были неподвижны, только лайнер продолжал плавное вращение. Навьюченная доктор Стоун — на ней был не только скафандр, баллоны, рация, ракетный двигатель и тросы, но еще и санта-клаусовский мешок с медицинским оборудованием — стояла рядом с мужем на борту «Стоуна», обращенном к лайнеру. Не зная точно, что ей может понадобиться, она забрала все, без чего могла обойтись ее семья, — наркотики, антибиотики, инструменты, перевязочный материал.

С остальными Эдит расцеловалась на корабле и велела им там и оставаться. Лоуэлл плакал и не пускал мать в шлюз. Ему не сказали, в чем дело, но настроение всех остальных действовало заразительно.

— Значит, так, — озабоченно говорил Роджер, — в ту же минуту, как поймешь, в чем там дело, и назначишь лечение, сразу домой, слышишь? Увидимся на Марсе, дорогой мой, — покачала головой Эдит. — Ну уж нет! Ты…

— Да, Роджер. Я могу послужить переносчиком инфекции. Нельзя рисковать. — Ты и на Марсе можешь быть переносчиком. Что ж ты, вообще не собираешься возвращаться?