Космическое семейство Стоун - Роберт Хайнлайн

— А чтоб я пропала, — выдохнула она. — Роджер, отведи меня в мою комнату — вот, молодец. Совершенно верно, это маразм. Бери-ка обратно свой сериал — сомневаюсь, что смогу сочинять дальше.

— Ага! Ты снова взялась за него, так что придется сочинять. А насчет этих самых «бичей» я все хотел задать тебе пару вопросов, и вот сейчас у нас впервые выдалась свободная минута. Во-первых, почему ты опять позволила втянуть нас в это дело?

— Потому что они потрясли у меня перед носом слишком большой пачкой денег — перед этим ароматом никто из Стоунов сроду не мог устоять. — Я просто хотел, чтобы ты сама в этом созналась. Ты хотела снять меня с крючка, помнишь? А теперь сама его проглотила.

— Наживка пожирнее.

— Это факт. А теперь вот что: не знаю, как ты осмелилась взяться за продолжение, сколько бы тебе там ни предложили. В последней серии, что ты мне показывала, ты не только прикончила Властелина Галактики, но еще и оставила нашего героя в безвыходном положении. Насколько я помню, он сидит в радиоактивной батисфере на дне юпитерианского аммиачного океана. Океан кишит чудовищами, которые дышат метаном и все до одного по гипнотическому наущению Властелина Галактики так и рвутся съесть Джона Стерлинга, — а у него только перочинный ножик. Как ты его оттуда вытащила?

— Мы придумали, — сказал Пол. — Если допустить…

— Тише, дитя. Ничего сложного, Роджер. Сверхчеловеческим усилием наш герой вырвался из роковой ловушки и… — Это не ответ.

— Ты ничего не понимаешь. Следующая серия на Ганимеде. Джон Стерлинг рассказывает секретному агенту Долорес О'Шенахан о своих приключениях. Рассказывает, понятно? Благородство не позволяет ему хвастаться перед девушкой. Пока он с юмором излагает историю своего героического освобождения, действие начнет развиваться дальше, да так быстро и так кроваво, что наша невидимая публика не опомнится до самой рекламной паузы, — а там уж им найдется, о чем еще подумать.

— Это литературное мошенничество, — покачал головой Роджер.

— А кто сказал, что это литература? Это просто способ помочь корпорациям снизить налоги. У меня три новых спонсора.

— Хейзел, а где сейчас наши? — спросил Поллукс. — Что там с ними?

Хейзел посмотрела на хронометр.

— Роджер, твое расписание уже вступило в силу? Или можно начать завтра утречком?

— Давайте завтра, — слабо улыбнулся Роджер. — Раз уж мы открыли литературную конференцию, позову-ка я Лоуэлла. От него я получаю лучшие идеи: его уровень развития как раз соответствует среднему уровню нашей публики.

— На месте Вундера я бы обиделся.

— Тихо! — Хейзел взмыла к люку и позвала: — Эдит! Можно у тебя дикого зверя позаимствовать?

— Он у меня, бабушка, — ответила Мид. — Подождите, я тоже иду. — И тут же явилась вместе с Лоуэллом. Лоуэлл спросил:

— Что, бабушка Хейзел? Будем играть в пятнашки?

— Нет, сынок, — кровь проливать. Реки крови. Надо убить парочку злодеев. — Здорово!

— Насколько я помню — я ведь с ними так быстро расстаюсь, — я их оставила в Черной туманности. Продовольствие кончилось, квантовое топливо тоже. Они заключили временное перемирие со своими пленниками-арктурианами и освободили их, потому что те — кремниевые существа и людей не едят. Но самим героям как раз приспело время этим заняться, вот только вопрос кого зажарить на вертеле? А помощь арктуриан им нужна потому, что Космический Зверь, которого они захватили в прошлой серии и посадили в пустой бак от горючего, уже проел все, кроме последней перегородки, и у него-то нет никаких дурацких предрассудков по поводу биохимии. Углерод там или кремний — ему все едино.

— Это как-то нелогично, — заметил Роджер. — Если его организм основан… — К порядку, — сказала Хейзел. — Прошу вносить только полезные предложения. Пол, у тебя, кажется, что-то блеснуло во взгляде?

— А этот Зверь радарное излучение выдержит?

— Это уже кое-что. Но надо немножко усложнить. Мид?

Близнецы начали выгружать велосипеды наружу на следующий день. На них были такие же скафандры, которые они носили на Луне, добавились только магнитные ботинки и маленькие ракетные двигатели. Последние пристегивались за спиной, а сопла торчали на поясе. На спине висел еще и запасной баллон высокого давления для подпитки двигателя, но в невесомости лишняя масса не была помехой, — И помните, — предупредил их отец, — что ракеты включаются только в самом крайнем случае. Пользуйтесь тросами. И не полагайтесь на ботинки, когда травите трос — держитесь за второй, пока отпускаете первый.

— Да знаем мы все это, папа.

— Разумеется. Только предупреждаю, я могу неожиданно прийти с проверкой. И при малейшем нарушении техники безопасности — дыба и тиски для пальцев плюс пятьдесят палок.

— А кипящее масло?

— Не по средствам. Думаете, я шутки шучу? Если кто-нибудь из вас сорвется и его отнесет от корабля, не ждите, что я буду его разыскивать. Один все равно лишний.

— А кто? — спросил Поллукс. — Может, Кас?

— Иногда мне кажется, что один, а иногда — что другой. При строгом соблюдении корабельных правил я временно воздержусь от решения. В трюме не было шлюзового отсека — близнецы разгерметизировали его полностью и открыли дверь, едва не забыв пристегнуть тросы. Выглянув за дверь, они заколебались. Хоть они всю свою жизнь носили скафандры — в открытый космос на орбите они выходили впервые.

Из люка на них смотрела бесконечная космическая ночь — тьма казалась еще более густой и холодной от немигающих бриллиантов звезд на много световых лет от них. Одно дело — смотреть на них с безопасной поверхности Луны или через толстое кварцевое стекло иллюминатора, и совсем другое когда нет никакой преграды между твоим хрупким телом и головокружительной холодной ночной глубиной.

— Кас, — сказал Поллукс, — мне это не нравится.

— Да тут нечего бояться.

— Чего ж у меня тогда зубы стучат?

— Выходи, я подержу твой трос.

— Ты слишком добр ко мне, дорогой брат, — просто черт знает как добр! Выходи ты, а я подержу твой трос.

— Не дури, выходи давай.

— После тебя, дедуля.

— Ну ладно!

Кастор схватился за края люка и вылез наружу. Он попытался прижать подошвы ботинок к корпусу корабля, но у него никак не получалось — мешал скафандр и не было силы тяжести, чтобы помочь ему. В результате он только перекувырнулся и сила инерции оторвала его пальцы от гладких краев люка. Кастор отлетел от корпуса и оказался в пустоте. Продолжая барахтаться, он повис на тросе в трех-четырех футах от корабля.

— Тащи меня обратно!

— Да опусти ноги, балда!