Коммандос из демиургов - Екатерина Казакова

Вампир склонил голову и уважительно произнес:

— Я хотел бы видеть тебя своим врагом!

«Сработаемся», — потерло ручки чутье на нужных людей.

И я согласно кивнула: все, что только что изложил мне кровопивец, было отражением моего мировоззрения. Скажи мне, кто твои враги, и я скажу, кто ты. Иметь захудалых врагов — для приличного человека западло.

Ранним утром наш отряд высаживался в лесочке неподалеку от столицы. Выгнав какую-то нежить из берлоги, мы припрятали большую часть багажа, и каждый оставил себе по небольшой котомке с вещами. Драконы, включая Владыку, обратились в людей, и я стала клянчить у них приличную одежду для нас с Крысом. Шлепать до места назначения в цивильном по местным меркам наряде я не стала бы и под расстрелом. Да и демиурчик в камуфляжке на три размера больше совсем не сочетался с такой красавицей, как я. Скрепя сердца нам выдали военную форму, напоминающую ту, в которой мы рассекали в замке, и мы шустро кинулись по кустам ее примерять. Едва закончили переодеваться, как кровосос, сказав, что полетит вперед забронировать нам номера на постоялом дворе «Щедрый гном» недалеко от Торговой площади, смылся.

Через час мне стала понятна причина разделения с нами. Едва увидела стены города, у меня приключился нервный тик. Впереди растянулся хвост из желающих попасть в стольный град, подозрительно напоминающий колонну машин, намертво застрявших летом в пятничной пробке на выезде из Москвы. При этом очередь делилась на две. В одной томились простые смертные, а во второй скучковалась вереница из карет «сливок общества». Естественно, нам, как пешим, пришлось вставать в очередь к пролетариату.

В корзинах калик перехожих гоготала и кудахтала птица, а к груженым телегам была привязана домашняя скотина, от чего под ногами расстилался ковер из навоза, щедро разбавленный иными продуктами жизнедеятельности. В воздухе витал запах свинарника, а мои барабанные перепонки вибрировали от человеческого крика, мычания, рева и блеянья животных. Кучера с безумными глазами, восседающие на козлах карет, пытались кнутами расчистить себе дорогу, а сидящие внутри пассажиры поспешно занавешивали окна плотными шторами. И весь этот табор напополам с передвижным зоопарком еле двигался под довольно сильно припекающим солнышком.

Мало того что меня мутило от вони и я вся сопрела, так еще скотина, подозрительно смахивающая на козу, обслюнявила мои штаны, а какой-то ездок на здоровенной коняке, пролетая мимо и разбрызгивая смесь из грязи и дерьма, чуть не сбил с ног. Стоит ли говорить, в каком «радужном» настроении я пребывала…

Дракон подозрительно косился и ожидал, когда я устрою погром, но осторожность буквально на коленях умоляла меня проявить благоразумие и смириться с неизбежностью необходимости находиться в этой толпе. Я терпела, видит бог, как я терпела, но, к несчастью для окружающих, я не мать Тереза и христианское смирение не входит в число моих немногочисленных добродетелей.

Бикфордовым шнуром для взрыва гнева стали улыбающиеся гнилыми ртами стражники, потребовавшие уплатить въездную пошлину. Когда, отстояв много часов в очереди, я услышала, сколько с нас хотят содрать за вход, не стала устраивать скандал на глазах у жаждущей зрелищ толпы. Мое бешенство просто со всей дури садануло по раздутой флюсом щеке урода при погонах, дыхнувшего мне в лицо смесью трехнедельного перегара и свежего лука.

Поскольку кипевшая во мне злоба требовала выхода, то силы я не рассчитала. Не ожидавший подобного выверта мздоимец рухнул на руки своих товарищей. Последствия не заставили себя долго ждать. Раздались истеричные вопли: «Тревога! Нападение на стражу!» — и на них выкатился взлохмаченный офицер.

Ну, наверное, офицер, потому что пах он слегка лучше других, морда была менее спитая, да и форма не такая засаленная. Он рыпнулся было что-то сказать, даже пытался схватиться за эфес железяки, болтающейся на поясе, но переорать меня, когда я изволю гневаться, не удавалось еще никому. Тем более что с детства ненавижу неопрятных мужиков, а его расхристанный вид окончательно меня выбесил и добавил в голос децибел:

— Смирно! Дрянь, я кому сказала — смирно! Ты какого черта так распустил своих подчиненных, что они не отдают воинских приветствий штабс-капитану? С утра глаза залили, крысы тыловые, не видят, кто перед ними стоит?!

Незадачливый командир олухов, узрев на моем мундире хренову тучу блестючих нашивок и еще у четверых таких же архаровцев, как я, а также представительного дядечку, поигрывающего тростью (ну пижон, Владыка, пижон!), начал бледнеть и закатывать глазки. Но свалиться в обморок ему не дал мой голос, шипящий, как у восточного падишаха, отправившего на плаху нерадивого раба:

— Совсем нюх потерял, быдло?! — Вопрос я сопроводила хлесткой пощечиной.

Мужик начал жалко лепетать, мол, простите дураков, ваше высокоблагородие, что не признали сразу. Но мне хотелось отыграться за свое испорченное настроение. Полчаса я распинала стражников на все лады и рисовала их командиру мрачные перспективы службы привратником на городских воротах. В этот момент в толпе началось закономерное брожение, потому как своей нотацией я задерживала остальных.

Из рыдвана, стоящего в первых рядах, на мои вопли выплыл какой-то расфранченный павлин в лопающихся на толстых ляжках панталонах и, брезгливо обмахиваясь надушенным платочком, который вонял похлеще природного удобрения, вякнул в мой адрес не по делу:

— Пошла прочь, девка, и не загораживай дорогу варрлу, торопящемуся к старшему советнику короля! Проваливай, пока я не велел тебе всыпать плетей.

«Сейчас к дяде придет писец», — знающе кивнул мой характерец, а я, так и не успев толком успокоиться, моментально завелась с полоборота.

— А ты, кусок сала, меня трахал, чтобы девкой называть? Ты своего дружка только в зеркале можешь видеть, и то если его особо востроглазые через лупу разглядят да пинцетом подцепят! — Уперев руки в бока, я поперла на него, как ОМОН на желающих провести гей-парад.

Мажор повышенной толщины взвизгнул и попытался меня ударить, за что тут же схлопотал по мордасам от Синего. В воздухе запахло хорошей дракой. Стражники при первых признаках беспорядков весьма шустро закрыли ворота и отрезали нам вход. Оставался только один вариант — пробиваться с боем. Может, умом никто и не хотел драться, но сердца срочно требовали почесать кулаки. И началось…

В махаловке мне подбили глаз, оторвали рукав мундира — оттого-то вся моя душа требовала реванша. Весьма потрепанным телохранителям (убивать и калечить я запретила, поэтому им пришлось работать только кулаками и в тысячную часть своей силы) пришлось буквально оттаскивать мою персону от плюгавенького мужичонки, который под шумок попытался меня облапать.

Мордобой мог продолжаться довольно долго, слишком много во всех накопилось негатива, требующего выхода, но тут кто-то от души въехал в морду Крысу. Тот озверел и, вспомнив наконец о своих вампирских способностях, пошел дробить челюсти направо и налево. Драконы, плюнув на мой запрет, рьяно кинулись его поддерживать, Владыка прогуливался своей тростью по спинам и ногам смельчаков, пытающихся достать его. В общем, можно сказать, мы опять вошли через разрушенные ворота, но прежде я от души несколько раз пнула валяющегося в грязи свина, из-за которого, собственно, все и началось. Стражникам мы навешали звиздюлей на прощанье и отправились на место встречи с Федором.

Отловив первого попавшегося мальчишку, я наняла его в провожатые до места встречи. Прохожие недоуменно косились на наши боевые ранения, а я мечтала поскорей смыть с себя пот и переодеться, оттого больше публичных выступлений не устраивала. Так, по мелочи: кому-то посоветовала прикрыть рот, кому-то — поднять челюсть с пола, а кого-то просто от души послала.

Пока мы шли до места явки, Дракон постоянно меня пилил:

— Ты говорила, что никаких массовых побоищ не будет, а в результате меня чуть не сделали евнухом! Что у тебя за манера такая — жлобиться из-за каждой копейки и устраивать скандалы с побоищами?!

— Если ты меня знаешь, то чего куки-наки бронею не прикрыл? Боялся, что слоновьи яйца не поместятся в штаны?

— У меня не как у слона, — задохнулся от возмущения ящер.

— Да ладно, что, колокольца как у хомячка? — делано удивилась моя ехидность.

— Стерва!

— Хвалите меня, хвалите!

Мы бы еще с душой и аппетитом поругались, но тут показался приют комедиантов. Когда Кровавый увидел наши потрепанные личности, у него случился шок и он стал порываться отомстить обидчикам. Насилу его успокоили, хотя подозреваю, что сегодня у него будет ужин повышенной калорийности.

Первым делом я потребовала проводить нас по комнатам, дабы все могли привести себя в порядок. Гном из-за стойки лично метнулся нас провожать по нумерам и по дороге попытался выяснить, что же с нами произошло. За что был послан мной по матери, схлопотал по лбу от Дракона и вопросов больше не задавал.