Лабиринт смерти - Филип Дик

Щурясь, Мэгги смотрела на вывеску. Солнце сияло так ярко, что буквы расплывались, и Мэгги направляла палец то на одну, то на другую, пытаясь разобрать их. — «Что это значит? — подумала она. — Какой смысл несет это слово для нас, стремящихся понять?»

— Постойте! — крикнула она Сету, взявшемуся за ручку двери с надписью: «Вход для посетителей». — Не входите!

— Это еще почему? — огрызнулся он.

— Мы не знаем, что это такое. — Затаив дыхание, Мэгги приблизилась к Сету. Огромное Здание сверкало в лучах солнечного света, растекавшегося по верхней части фасада. «Как мерцающая пылинка: кажется, сейчас она оторвется от земли и поплывет вверх, — с тайной надеждой подумала Мэгги. — Посланец ко вселенскому „Я“, отчасти — создание этого мира, отчасти — соседнего.

Умство. Хранилище накопленных знаний.

Но для библио-, фоно- или микрофильмотеки тут слишком уж шумно. А может, здесь ведутся умные беседы? Возможно, в этих стенах извлекается квинтэссенция человеческого остроумия, и мне посчастливится соприкоснуться с остроумием доктора Джонсона[7] или Вольтера.

Но остроумие — это не юмор. Это проницательность. Это основная форма сообразительности с изрядной долей изящности. Да чего уж там, остроумие — это способность к приобретению абсолютного знания.

Войдя туда, в Здание, — подумала она, — я узнаю все, что только может узнать человек в нашем интервале измерений. Я обязана войти».

Поспешив к Сету, она кивнула.

— Отворите двери. Мы должны побывать там и познать все, что там заключено.

Вальяжной походкой, не скрывая насмешки при виде возбуждения, охватившего Сета и Мэгги, Уэйд Фрейзер приближался к парадной. Потом он и сам всмотрелся в рельефную надпись над огромными сдвинутыми створками дверей.

Поначалу он был озадачен. Ему удалось разглядеть буквы и выстроить из них слово, но оно показалось абсолютно бессмысленным.

— Ничего не понимаю, — сказал он Сету и религиозной фанатичке Ведьме Мэг. Затем Фрейзер напряг зрение, допустив, что проблема кроется в психологическом противоречии. Возможно, на каком-нибудь глубинном уровне сознания он вовсе не желает постигать смысл этого слова. Значит, надо преодолеть собственные увертки.

«Погоди-ка, — мысленно велел он себе. — Кажется, я знаю, что такое СТОПСТВО. Похоже, тут кельтский корень. Диалектальное слово, понятное только тому, кто имеет доступ к обширной и разносторонней информации либерального, гуманистического свойства. Непосвященный просто пройдет мимо.

Здесь содержат умалишенных. За этими стенами скрыта их жизнь. В определенном смысле, это санаторий, но предназначен он не для возвращения обществу исцеленных (а может, таких же больных, как и до лечения) людей. Это последние врата, смыкающиеся за ничтожеством и глупостью. Здесь приходит конец бредовым иллюзиям — они прекращаются, как утверждают рельефные буквы. Попавшие сюда страдальцы не возвращаются в общество, а бесшумно и безболезненно засыпают. Яд их безумия уже не будет отравлять Галактику. Слава Богу, что на свете существуют такие места! — Мысленно воскликнул Фрейзер. — Странно, почему мне не сказал о них мой визави по коммерческим путешествиям?

Я должен войти, — подумал он. — Посмотреть, как это происходит. И выяснить, какова законная основа — как ни крути, должна существовать проблема медицинских (если можно их так назвать) властей, способных вмешаться и остановить процесс стопства».

— Не входите! — Крикнул он Сету Морли и религиозной психопатке Волхв. — Это не для вас! Наверное, тут все засекречено! Да! Видите? — Он ткнул пальцем в табличку на алюминиевой дверце: «Вход только для квалифицированного персонала». — Я могу войти! — выкрикнул он сквозь грохот падающих крышек. — А вы нет! У вас нет нужного образования.

Сет и Чучело-Ведьма-Мэг смотрели на Фрейзера с изумлением, но не двигались. Он протиснулся между ними и потянулся к дверной ручке.

Мэри Морли без труда прочла надпись над входом:

«Я знаю, что это такое, — подумала она, — а они — нет. Это школа управления людьми с помощью всяких колдовских рецептов и заклинаний. Те, кто внутри, всемогущи, поскольку имеют дело с волшебными зельями и наркотиками».

— Я войду, — заявила она мужу.

— Погоди минутку, — попросил Сет. — Не спеши.

— Я могу войти, — сказала она, — а вы все нет. Это только для меня, я знаю. И не хочу, чтобы вы меня задерживали. Прочь с дороги!

Все же она остановилась, чтобы прочесть золотые буквы под стеклом. «Приемная. Вход разрешен только подготовленным посетителям».

«Ага, это про меня, — подумала она. — Надпись адресована непосредственно мне. Потому что здесь я одна подготовленная».

— Я с тобой, — сказал Сет.

Мэри рассмеялась. «Со мной? Это забавно. Он думает, его так и ждут в ВЕДЬМОВСТВЕ. Его, мужчину! Здесь только для женщин. Ведьм мужского пола не бывает».

Ей вдруг пришло в голову, что здесь она сможет научиться всяким колдовским премудростям, а после — управлять мужем. Сделать из Сета того, кем ему подобает быть.

«Так что, в некотором смысле, я иду туда ради него».

Она потянулась к дверной ручке.

Игнац Тагг посмеивался в сторонке над своими спутниками.

«Эти кривляки визжат и хрюкают, как свиньи. Так и хочется подойти и разогнать их хворостиной. Бьюсь об заклад, от них воняет. С виду такие чистюли, а приблизишься — смердит. Нутро у них гнилое. Что за дурацкий дом?»

Он наморщил лоб, силясь прочесть скачущие буквы.

«Ага! — подумал он. — Превосходно. Здесь людей заставляют запрыгивать на скотину сами-знаете-для-чего. Бьюсь об заклад, именно это там и происходит. Ей-богу, не терпится войти. Наверняка это классное шоу.

А среди зрителей там есть настоящие люди, и с ними интересно будет потолковать. Не то что с этими Морли, Волхв, Фрейзером, которые сыплют всякими мудреными словечками, такими длинными, что свихнешься, пока дослушаешь до конца. Чистюли. А сами только о том и мечтают. Ведь на самом деле они ничем не лучше меня.»

— А ну с дороги! — велел он Морли, Волхв и Фрейзеру. — Вам сюда путь заказан. Видите, что написано? — Он указал на глянцевитые буквы, золотящиеся на стеклянной табличке посреди двери: «Только для членов клуба». — А мне можно! — Тагг потянулся к дверной ручке.

Нед Рассел быстро шагнул вперед и заслонил собой дверь. Он оглянулся на грандиозное Здание, затем посмотрел на лица спутников, хранившие одинаковые выражения нетерпеливого желания. И сказал: