Запад – Восток - Алексей Вилков

– Сабина, – отозвалась женщина. – Справа от меня Зейнат, а слева – Хария.

– Очень приятно, – легкий поклон Катрин вызвал ответный у всей троицы, но уже серьезный и обстоятельный.

– А как твое имя?

– Катрин.

– Далекое имя, в наших краях его не услышишь.

– В каких ваших краях? – напряглась Катрин. – Разве я не в предместье Парижа?

Зейнат рассмеялась, зазвенев безделушками.

– Что смешного? – с негодованием спросила Катрин.

– Ты в Саудовской Аравии. Не пугайся, у нас хорошо, когда привыкнешь. Это будет твой второй дом. Многие не верят, боятся, а потом приходит смирение. Смирение – наша женская участь. Тогда и нам спокойно, и мужьям хорошо. Наш удел – не перечить мужу и быть послушной женой, тогда муж будет счастлив и добр, тогда в семье мир и гармония.

– Вот сволочь! – теряя хладнокровие, произнесла Катрин. – Это слишком невероятно, чтобы оказаться правдой! Девочки, вы блефуете? Признайтесь, сколько вам заплатили?

– Я старшая жена, – ответила Сабина, – Зейнат средняя, а Хария младшая.

– Стало быть, я буду четвертой?

– Возможно. Если муж выберет тебя.

– Бред! Я подданная иностранного государства и никогда не дам согласия. Нашли дурочку! Между прочим, это преступление – похищать меня и увозить к черту на кулички. За это он проведет остаток своих дней в тюремной камере – как в этой, только без матраса, подушек и окон. Принц, немыслимо! Настоящие принцы так не поступают!

– Наш муж не совсем принц, – встряла Зейнат, – но он не менее уважаемый человек. Он добывает черное золото и обеспечивает процветание всему народу.

– Ах, он еще и не принц! Обманщик!

– Ты привыкнешь, – повторила Зейнат.

– Так, лучше мне успокоиться, – уговаривала себя Катрин. – С вами говорить без толку, вы как зомби: муж, процветание народу… А почему третья жена постоянно молчит?

– Она родом с далеких островов Страны восходящего солнца и недавно с нами. Хария – ее новое имя, – объяснила Сабина и повернулась к девушке, дернув ее за рукав.

Хария расстегнула паранджу, и перед удивленным взором Катрин предстало пухлое личико с узкими глазами. Японка скромно улыбнулась, играя глазами.

«Влипла! – с ужасом осознала Катрин. – Неужели Клод имеет к этому какое-то отношение? Это он продал или подарил меня этому бородатому многоженцу? Теперь я начинаю понимать, зачем я была ему так нужна…»

7

«Забавная сложилась семейка, – рассуждала Катрин, от волнения грызя ногти. – Три интернациональных девицы, и я в придачу. Этот тщеславный самозванец создал целый гарем! А я гадала, маялась, на что он намекает, что хочет мне передать. Кольцо на первый взгляд дорогая пустышка, неизменный аксессуар представителей голубой крови, а оказалось роковым предзнаменованием. Как легко обвести меня вокруг пальца. Купилась на сверкающие камушки, потеряла бдительность и получила печальный результат. Уму непостижимо! Как эти негодяи перевезли меня через границу? Моя ненаглядная Катенька, это пара пустяков: частный самолет и дипломатическое прикрытие. Сволочь де Ронсар! Не зря меня смущала его скользкость, скрытность и запутанная биография с темными пятнами. Он многое о себе умалчивал, но его кабинет говорит за него. Паршивый ублюдок подсыпал мне снотворного или дурманящей гадости в вино, когда я осталась наедине с его свихнувшейся сестричкой. Они заранее обсудили план, именно я была предметом их долгого и азартного торга. Я послушно выпила за их успех, подписав свое поражение. Мне ударило в голову, я еле-еле доплелась до кровати с помощью послушного Кристофа – и здравствуйте, неведомые края! Любопытно, имеет ли этот бездарь какое-то отношение к моему похищению, или он всего лишь мелкий служака и не ведает, что творит его бессовестный босс? Или это целая банда, промышляющая на поток, а я всего лишь пойманный зверек, выражаясь в духе Листермана? Какая же я была дура! Стоило прибегнуть к его услугам, довериться чудовищу, ведь там все проверено, никакого обмана. Некоторым дурочкам вроде меня повезло, но я смело пошла своим путем, как пионер, без посредников и обрекла себя на гибель. Клод гениально обставил меня, лихо соблазнил, не укладывая в постель. Он наверняка накручивал цену! Этот француз – любитель поторговаться за штучный экземпляр. Не будет же он расставаться со мной за бесценок, ведь потратил столько душевных сил, чтобы запудрить мне мозги и вывезти из Москвы. Сволочь! Проклятая гнида! Мразь! Я банально попалась на удочку торговца живым товаром, хотя была уверена, что подобная участь никогда мне не грозит. Я не верила объявлениям, не собиралась в Турцию работать горничной, официанткой или стриптизершей. Я ехала с целью выйти замуж и жить припеваючи – это другая схема. Об этом не расскажут по телевидению, это частная история. Клод продал меня как последнюю проститутку. Теперь я наложница полоумного аравийского многоженца, соискательница его сердца и кандидатка в жены. Мне достанется четвертая вакансия, я даже не войду в тройку лучших! Призовые места заняты, и мне остается лишь смириться с незавидным положением крайней супруги. Дедовщину в семье не отменяли. Хрен вам, ваше высочество, не дождетесь! Только попадись мне под руки, Сафар, я выцарапаю тебе глаза, ты за все мне заплатишь. Я не тряпка и не груша для битья! Если эти заморские сумасбродки позволили с собой так обращаться, то я не сдамся. Я не такая!»

Славная троица сидела на подушках, не меняя поз и не нарушая молчания, видимо, догадываясь, что Катрин пребывает в мучительных раздумьях. Жены ждали, когда она сорвется и заплачет, но девушка держалась. Они дивились ее стойкости и постепенно прониклись к ней сочувствием и искренним уважением.

Малазийка Зейнат даже сама чуть не проронила слезинку – так ей было жалко Катрин. Она узнала в ней себя, прошедшую через то же самое испытание. Она прошла, свыклась, смирилась. Привязалась к мужу, даже иногда испытывает к нему нежные чувства, а в полнолуние – порыв страсти. Теперь Зейнат вполне довольна своим положением.

На родине ее звали Черри – кличка, доставшаяся от группы американских туристов. Она действительно напоминала перезрелую сочную вишенку, только что сорванную с ветки и готовую растаять в горячем рту.

Черри жила на острове и участвовала в туристическом бизнесе: танцевала в национальных костюмах, представая дикой туземкой и развлекая зажиточных европейцев. В свободное время она участвовала в митингах Гринписа в поддержку исчезающих видов фауны Тихого океана и против глобального потепления. Она любила бродить по вечернему пляжу, есть спелое манго, собирать ракушки и рассматривать выступающие из волн коралловые рифы.

Туристов приезжало несметное количество. В сезон Черри была нарасхват, трудилась день и ночь, забыв про сон и отдых. Местное модельное агентство предложило ей участие в конкурсе красоты. Ничего особенного и масштабного, типичный островной конкурс – показ полуобнаженных туземок забавы ради. Но за участие платили приличные деньги, которые были ей необходимы.

Черри мечтала вырваться с острова и повидать мир. Она обожала свободу, ей хотелось жить исключительно для себя, но чтобы отправиться в путешествие, нужны деньги. Накопить приличную сумму не удавалось – агентство все время задерживало выплаты, а основного заработка хватало лишь на оплату жилья и продукты. Родных у Черри почти не осталось: родители умерли от холеры, когда она была еще маленькой девочкой – ее саму чудом спасли в госпитале Красного Креста. Черри взяла на воспитание двоюродная тетка, у которой и без нее было пятеро сорванцов. Она стала единственной девочкой. Тетя не баловала приемную дочь: хлеб, вода и тяжелый труд с утра до ночи – вот все, что она видела в детстве.

Буквально на следующий день после того, как ей исполнилось шестнадцать, Черри сбежала от тетки и перебралась на соседний остров. Родственница в здохнула с облегчением – одной морокой меньше. Теперь тетка состарилась, болеет и почти не выходит из дома. Ее дети подались кто куда: двое отправились искать счастья на материк, остальные осели в гостиничных забегаловках, показывая постояльцам фокусы с факелами и тростниковыми копьями. Помня о пережитом голоде и унижениях, Черри не навещала тетю и не заботилась о ее судьбе. Позже она случайно узнала, что родственница скончалась в невыносимых муках, но ей было все равно. Тетку похоронили соседи на ближайшем кладбище, ни один сын не пришел попрощаться с матерью. Ее дышащая на ладан деревянная хижина пришла в полную негодность и вскоре развалилась как карточный домик.

Последнее месяцы Черри встречалась с тридцатилетним гидом по имени Бафи, знакомившим туристов с достопримечательностями малазийского курорта и прелестями прибрежной жизни. Бафи был наполовину европейских кровей и очень гордился этим. Пожалуй, его происхождение – единственное, чем он мог похвастаться. Один любвеобильный турист осчастливил туземку, и та назвала сына в честь исчезнувшего папаши. Бафи хотел жениться на Черри, но знойная дикарка все не давала свое согласие. Она ссылалась на то, что еще не нагулялась, а сама думала про себя, что никогда не выйдет за этого босяка, пусть он и наполовину европеец.