Свинцовый закат - Роман Глушков

– Чем меньше будешь трепать языком, тем быстрее вспомнишь, – поправил меня майор. Теперь точно по-дружески. Он уважил мою ответную просьбу, а значит, его действительно интересовало, что же я накопаю у себя в памяти.

– Ну что? – участливо полюбопытствовал Кальтер спустя минуту, в течение которой мы продолжали созерцать расстеленный на склоне лоскут. – Никаких ассоциаций?

– Нет, – уверенно помотал я головой. – Может, в спокойной обстановке что-нибудь конкретное на ум и пришло бы. Но здесь, сам понимаешь, голова другим дерьмом забита.

– Понимаю, – кивнул компаньон, явно разочарованный моим ответом. А затем опустился на колени, выкопал в глине ямку и, опустив в нее тряпицу, бережно зарыл ее, как хоронят дети своих умерших попугайчиков, хомяков или аквариумных рыбок. После чего поднялся, постоял немного над «могилкой», склонив голову (я даже ненароком подумал, что майор отдаст сейчас воинскую честь, но он ограничился лишь минутой молчания), и, ни слова не говоря, пошагал дальше. Я подивился очередной странности этого психа, с тоской оглянулся назад – туда, где остались мои товарищи и привычная мне Зона, – и обреченно побрел за Кальтером в неизвестность, прислушиваясь, не доносятся ли с небес крики моей вещей чайки.

Тишина… Ни криков чаек, ни бодрящего бриза, что дует с берега, где должна сбыться моя мечта. Только маячащая впереди спина майора и груз новых сомнений в душе. Какие призраки гонят в Припять этого человека? И сколько их нужно, чтобы охмурить и подвигнуть на самоубийственный поход такого здравомыслящего прагматика, как Кальтер? Сонм, не меньше. Тяжко, небось, уживаться с такой оравой призраков, денно и нощно третирующих твое сознание. Мне и одна-то безобидная девочка все мозги во сне прокапала, а у майора таких зануд – целый вагон и маленькая тележка…

– Матерь Божья! Да ведь это же обрывок одежды того самого призрака! – От вспыхнувшей у меня в голове догадки я застыл как вкопанный и даже не заметил, как начал рассуждать вслух. – Ну конечно! Гребаный призрак! Синеглазая девчонка в серебристом комбинезоне! На нем тоже были какие-то дурацкие надписи, и ткань очень похожа… Вот откуда это дежа вю, а я, блин, голову грею…

Еще мгновение назад Кальтер шел в пяти шагах впереди, и вдруг он прямо как из-под земли вырастает передо мной с горящими демоническим огнем глазами и грубо толкает меня в грудь, роняя на склон обрыва. «Тебе конец! – пискнул, забившись в самый дальний и темный угол, мой инстинкт самосохранения. – У психа припадок, а у тебя автомат на предохранителе…»

Я грохнулся навзничь на мягкую глину и, схватив «Абакан», отщелкнул предохранитель. Но взбесившийся майор навалился на меня всем своим весом и придавил коленом мой автомат мне же к животу. Поняв, что пристрелить безумца не выйдет, я бросил пушку и схватился за висевший у меня на поясе штык-нож. Для боя в моем стесненном положении короткий клинок был предпочтительнее полуметрового мачете, до которого я, в принципе, тоже мог дотянуться. Однако едва я сомкнул пальцы на рукояти ножа, как мой кадык сразу ощутил колкую сталь кинжала Кальтера. Ладонь же его искусственной конечности легла мне на лицо, заслонила глаза и намертво прижала голову к откосу.

Нет, моя непутевая жизнь не пронеслась у меня перед глазами, как, должно быть, вы вообразили. То ли все это попросту вранье и так не бывает, то ли смерть у меня выдалась слишком неправильная, черт ее знает. Впрочем, кое-что я все-таки успел подумать. Откровенная нелепость, но тем не менее. Хотите верьте, хотите нет: в последние мгновения жизни я был озабочен тем, успеет ли противник отдернуть руку с отравленным клинком прежде, чем я заляпаю ее пеной, которая вот-вот хлынет у меня изо рта. Комментарии, как говорится, излишни…

– Не дергайся! – приказал мне Кальтер. Непонятно, зачем: отравленный нервно-паралитическим ядом, я и так вроде бы не должен был дергаться. – А теперь быстро отвечай на вопрос: как зовут человека, который рассказал тебе о призраке синеглазой девочки?

– Старик, да ты вконец слетел с катушек! – возмутился я, несказанно обрадованный тем, что еще жив. Видать, после вчерашней резни майор тщательно продезинфицировал свое холодное оружие. Что, впрочем, не делало его менее смертоносным. – Я тебя что, оскорбил? Ну извини – не нарочно получилось!

Кинжал майора не проткнул мне горло, но надавил на кадык как-то особенно болезненно, отчего тот рванулся чуть ли не под гланды. Я поперхнулся, закашлялся и решил отложить извинения на потом. Если, конечно, при такой нелицеприятной беседе до них вообще дойдет дело.

– Хорошо, я понял: шутки кончились, – заверил я рехнувшегося компаньона. – Что ж, давай по-твоему: ты спрашиваешь – я как на духу все тебе выкладываю… Никто не рассказывал мне про девочку! Вот уже год она мне чуть ли не каждую ночь снится! Устраивает тебя такой ответ?

Усилие, с которым Кальтер давил на нож, не ослабло, однако болезненнее тоже не стало. Я воспринял это как добрый знак, ибо поначалу усомнился, что дознаватель примет мои слова на веру.

– Но я отчетливо слышал, как ты назвал девочку призраком! – грозно сверкая очами, напомнил майор. – До тебя только один человек в мире называл ее так! Когда-то мы были с ним друзьями, но сегодня он – мой злейший враг. И если бы не одно обстоятельство, которое тебя оправдывает, я решил бы, что ты подослан моим врагом с пока неясной мне целью.

– Ты сам нашел меня, Кальтер, – напомнил я ему это спасительное для меня обстоятельство. – Не ты был нужен мне, а я – тебе!

– Вот именно! – согласился майор, однако кинжал от моего горла не убрал.

– А то, что я назвал девочку призраком, так это ж без задней мысли, старик! – продолжал я, чувствуя, как наше взаимопонимание мало-помалу восстанавливается. – Она – очень странная и приходит ко мне исключительно в снах. Ну и как, по-твоему, я должен объяснять это наваждение, если не происками Зоны?.. Эй, постой-ка! Да ведь синеглазка и к тебе по ночам является, я угадал? Точно – угадал! Хотя нет – здесь явно кроется нечто большее! Иначе с чего бы ты взбеленился, да еще врага своего припомнил…

– Заткнись! Забыл, что ли: я спрашиваю, ты отвечаешь! – прикрикнул на меня Кальтер. Я прикусил язык, который уже оказал моему взятому в заложники кадыку медвежью услугу. – Значит, говоришь, девочка снится тебе целый год почти каждую ночь?.. И что она при этом делает: молчит или говорит что-нибудь?

– Всегда болтает. Сколько ее помню, ни разу не молчала. Постоянно хнычет об одном и том же: поклянитесь, дескать, Леонид Иванович, что поможете дяде Косте, потому что без вас он пропадет. Я уже и прогонял ее, и по-хорошему просил отвязаться, и клятву раз двадцать давал – без толку. На следующую ночь девчонка опять является, и все по новой… Ты бы это, майор… нож спрятал, а то говорить тяжко – в горле першит…