Тайна соборов - Фулканелли

Вот — если идти снаружи в направлении к опорному столбу — собака (chien) и две голубки (colombes) [XXVII], описание которых даётся при процессе активации возогнанной ртути (animation du mercure exalté); это упоминаемый Артефием и Филалетом хорасанский пёсXXXIX, его надо уметь выделять из смеси (compost) в виде чёрного порошка, а также Голубки Дианы — ещё одна приводящая в отчаяние загадка, за которой скрываются процессы одухотворения и возгонки (sublimation) философской ртути. Агнец — эмблема очистки мышьяковистого начала в материи промывкой. Обернувшийся человек (homme retourné), наилучшим образом выражающий алхимический девиз solve et coagula(62) учит проводить превращение элементов, делая летучим (volatilisant) недвижное (fixe) и летучее (volatil) недвижным (fixe) [XXVIII].

Когда ты твёрдое сумеешь растворить,А растворённое в полёт отправишь,Летучему вновь твердь сумеешь подарить,Тогда утешишься, всю скорбь свою расплавишь.

XXVII. Собор Нотр-Дам де Пари - Портал Девы. Собака и голуби.

XXVIII. Собор Нотр-Дам де Пари - Портал Девы. «Solve et Coagula» (Растворяй и сгущай)

Именно на этой стороне портика некогда был высечен основной иероглиф алхимической работы — Ворон.

Главная фигура герметического герба, ворон собора Нотр-Дам де Пари, во все времена несказанно привлекал к себе суфлёровXL. Дело в том, что старинная легенда указывала на него как на единственный ориентир для свято хранимого сокровища. Ходили слухи, будто Гильом Парижский, который, по словам Виктора Гюго, «без сомнения осуждён на муки за то, что присовокупил этот дьявольский фасад к священной поэме, из века в век исполняемой остальным зданием», спрятал Философский Камень в один из столбов огромного нефа, а на точное место скрытого хранилища якобы указывали глаза ворона…

Таким образом, согласно легенде, символическая птица помогала определить местонахождение тайника в столбе, куда было замуровано сокровище.

На внешней стороне не имеющих импоста столбов, которые поддерживают перемычку и пяту свода, представлены знаки зодиака. Снизу вверх — Овен, Телец, Близнецы. Это весенние месяцы, благоприятствующие началу работы и проведению всей операции.

Нам, разумеется, возразят, что зодиак может не иметь оккультного значения и попросту обозначает созвездия. Конечно, может. Однако в таком случае порядок знаков был бы астрономическим, ведь древние прекрасно знали космическую последовательность зодиакальных фигур. А между тем, за Близнецами следует Лев, занявший место Рака, переместившегося на противоположный столбXLI. Средневековый художник (imaigier) явно хотел этим тонко рассчитанным переносом указать на реакцию философского фермента — или Льва — с меркуриальным составом (composé mercuriel), реакцию, которая должна завершиться к концу четвёртого месяца первого Делания.

Под этим портиком сохранился небольшой, но очень любопытный четырёхугольный барельеф. На нём в обобщённом виде показан процесс сгущения универсального Духа, который, материализовавшись, образует знаменитую Баню для светил, где химические солнце и луна должны омыться и омолодиться, изменив своё естество. На барельефе изображен ребёнок, выпавший из похожего на большой глиняный кувшин тигля (creuset), поддерживаемого архангелом с нимбом и распростёртым крылом. Кажется, что он ударяет невинного (innocent). Фоном служит звёздное ночное небо [XXIX]. Это сцена — упрощённая аллегория, столь ценимая Николаем Фламелем, аллегория Избиения Младенцев (Massacre des Innocents), которую мы вскоре увидим на витраже Сент-Шапель.

XXIX. Собор Нотр-Дам де Пари - Портал Девы. Звёздная Баня. Конденсация Универсального духа.

Не вдаваясь в сугубо практические детали, — на это не отважился ещё ни один автор, — скажем, однако, что универсальный Дух, воплотившийся в минералах под алхимическим именем Серы, составляющий начало (principe) и есть действенный агент всех металлических тинктур. Но этот дух, эту красную кровь инфантов можно получить, лишь разложив то, что естество в них прежде сосредоточило. Поэтому, если хочешь выделить душу, жизнь металла и небесную Росу, заключённую в теле, нужно, чтобы оно разрушилось, было распято и умерло. И эта квинтэссенция, перелитая в чистое, недвижное (fixe), тщательно обработанное тело, даст рождение новому творению, более совершенному, нежели его составляющие. Тела друг на друга не воздействуют, один только дух активен и деятелен.

Поэтому Мудрецы знали, что минеральная кровь, необходимая для оживления фиксированного и недвижного тела (corps) золота, — конденсат универсального Духа, то есть души всех вещей, что этот конденсат, способный в жидкой форме проникать в подлунные смеси и вызывать их рост, образуется лишь ночью, в темноте, при ясном небе и безветренной погоде, а также что наиболее благоприятное для этого время года — земная весна. Исходя из всего этого, Мудрецы дали конденсату название Майской Росы. Кстати, Томас Корнель[89] утверждает, что великих мастеров Розы и Креста именовали также Frères de la Rosée-Cuite (братьями прокалённой росы) и что они сами расшифровывали так первые буквы названия своего ордена: F.R.C.

Мы бы подробнее остановились на этом крайне важном предмете и показали, как Майская Роса (Майя была матерью Гермеса) — живительная влага месяца Марии, Девы-матери — легко выделяется из особого (particulier), всеми презираемого вещества (corps), чьи свойства мы ранее описывали, однако тут возникает непреодолимая преграда. Мы подошли к самой главной тайне Делания, и клятва не позволяет нам её разгласить. Это Verbum dimissum Тревизана, утерянное слово средневековых франкмасонов, его надеялись отыскать все герметические Братства. Эти поиски были целью их трудов и оправданием их существования[90].

Post tenebras lux[91]. He будем об этом забывать. Свет выходит из темноты, он распространяется во мраке, в черноте, как день в ночи. В день Творения свет и совокупные его лучи были выделены из тёмного Хаоса. Дух Божий носился над водами Бездны — Spiritus Domini ferebatur super aquas, — поначалу же невидимый дух составлял однородную смесь с водной массойXLII.

И наконец, вспомним, что Бог совершил своё Великое Делание за шесть дней, что в первый день он отделил свет от тьмы, а в последующие дни, как и теперь, постоянные промежутки тьмы и света чередовались между собой.

Богородица полночью тёмнойСветлую нам звезду сотворит.И Бога братом труженик зритВ этот чудный миг просветлённый.

Возвратимся к южному порталу, называемому ещё портиком святой Анны. Здесь есть одна, но чрезвычайно интересная сцена. Она демонстрирует самый быстрый из практических путей нашей Науки, а потому и первостепеннейшую из её парадигм.

«Взгляни, — пишет Грийо де Живри(64)[92], — на скульптуру правого портала собора Нотр-Дам де Пари, на епископа, возвышающегося над алуделем(65), где возгоняется и оседает по краям философская ртуть. Становится понятно, откуда берётся сакральный огонь. Капитул, по стародавней традиции оставляя эти врата круглый год открытыми, указывает, что это необычный путь (voie non vulgaire), неведомый толпе, путь, предназначенный для небольшого числа избранников Мудрости»[93].

Немногие алхимики верят, что существуют два путиXLIII: один — короткий и лёгкий, так называемый сухой путь, и другой — более длинный, более неблагодарный — влажный. Большинство авторов обсуждают лишь более долгий способ либо потому, что не знают другого, либо потому, что предпочитают о коротком помалкивать, дабы не разглашать основ своей науки. Пернети отрицает наличие двух способов, меж тем как Гугин из Бармы, напротив, утверждает, что у каждого из старых Мастеров: Гебера(66), Луллия, Парацельса — был свой собственный способ.

С химической точки зрения нет ничего невозможного в замене влажного способа сухим, приводящим к тем же результатам. Герметическим подтверждением этому служит эмблематическое изображение, о котором здесь идёт речь. Другое подтверждение мы находим в энциклопедии XVIII в., где утверждается, что «…для Великого Делания есть два пути: влажный, более длинный и лучше известный, и значительно менее распространённый сухой. При сухом способе небесную Соль, другими словами, меркурий Философов, вместе с земным металлическим веществом (corps) прокаливают четыре дня на открытом огне в тигле (creuset)».