Молчание сонного пригорода - Дэвид Галеф

Еще он иногда пользовался Темницей, в основном просто пристегивался ради развлечения. Потом он какое-то время чувствовал себя живым, мощным, и если это не элементарная человеческая потребность, то что же тогда? Он вспомнил слова Дона, что большинство людей ненормальные, и это нормально. Мысленно он снял руку со своего плеча и заменил объятием Майры.

Но вдруг стены квартиры надвинулись на него, и реальности, как созданная им, так и виртуальная, перестали его удовлетворять. Может быть, так же чувствует себя парень из квартиры № 5, когда сидит все время дома? Он снова увидел, как тот мастурбирует — почему этот дурак не опускает жалюзи? — а тот увидел, как он смотрит, из-за чего у Теда только усилилась клаустрофобия. «Я должен выбраться отсюда», — заявил он про себя. Так или иначе, но у него кончилась еда. Он составил список нужных продуктов от макарон до кофе. Пункты назначения: супермаркет, парк, чтобы подсматривать, и, может быть, булочная Прайса. Он подошел к двери и высунул голову наружу. Для января погода стояла теплая, поэтому он решил рискнуть и пройти часть пути пешком. День скорее что-то обещал, чем угрожал. И когда Тед шагнул за порог, воздух охватил его лицо, будто венок. Отличный денек для прогулки в парке.

Он быстро, автоматически, отоварился в супермаркете. Потом была намечена булочная на Даглас-стрит, туда легко дойти пешком. Это был единственный шикарный магазин в Фэрчестере, который ему нравился, отчасти из-за глазированных булочек с корицей, а отчасти потому, что тамошние продавцы были с ним любезны. Вечно отсутствующая владелица нанимала на работу прихиппованных старшеклассников, из тех, кто может покрасить волосы в оранжевый цвет или приехать на работу на скейте. Одна девушка по имени Стеффи, у нее еще была серьга в носу, как только узнала, где он работает, стала болтать с ним про компьютеры. Она говорила про какую-то «душу машины», и это было глупо, но он не возражал. У нее на животе была жуткая татуировка в виде паутины, и она выглядывала из-под футболки, когда Стеффи тянулась за чем-нибудь, стоя за прилавком. Ее кожа имела бледный, неясный оттенок, как у восьмилетнего мальчика, и однажды он рискнул сказать ей об этом, хотя она смутилась от его слов.

— Это же не плохо, да? — спросила она, заворачивая три булочки с корицей в пергаментную бумагу, перед тем как убрать их в пакет.

— Конечно нет. — Он наклонился вперед посмотреть, где иссиня — черная паутина исчезала под одеждой на левом бедре. Потом он улыбнулся и чуть было не выдал себя. — Это смотря кому что нравится.

Жалко, что ее дружок Чед, этот дебильный панк, постоянно крутился в булочной. У него было по пять серег в каждом ухе и металлическая штука в правой брови, но самым неприятным был его ничего не выражающий взгляд исподлобья, который он тренировал на Теде, как будто видел все его тайное прошлое. Когда в ту субботу Тед вошел в магазин, звякнув колокольчиками на двери, он с облегчением увидел Стеффи за прилавком без каких-либо признаков присутствия Чеда. Правда, она была в булочной не одна. Хозяйка раздумывала, не превратить ли булочную в кафе, и тем временем просто поставила несколько столиков для любителей посидеть с чашкой кофе или шоколада, которую тоже можно было заказать в магазине. За первым столиком сидели отец и сын, но Тед лишь едва скосил на них глаза. Судя по тону, они ссорились.

Стеффи поздоровалась с Тедом, как всегда:

— Привет, компьютерщик.

Сегодня на ней была футболка с надписью «Дислексики мира, объединяйтесь». Черные джинсы низко висели на бедрах, открывая паутину больше обычного.

— Привет, мадам паучиха.

За стеклянной витриной выстроились кондитерские прелести, все ценой от полутора долларов и дороже: банановые кексы с грецким орехом с плоскими широкими верхушками, смородиновые булки, плюшки с персиковым джемом, круассаны с шоколадной начинкой, печенье величиной с блюдце и двойной ряд его любимых булочек, похожих на маленькие ягодицы. Еще разные сорта хлеба, пирогов и пирожных, но их, кажется, никогда не покупали.

Стеффи одарила его кривой ухмылкой:

— Три булочки с корицей?

Тед кивнул с несчастным видом:

— Я слишком предсказуем, да?

От первого столика послышался голос мальчика:

— Нет, нет, это слишком много! Я не так просил.

Стеффи пожала плечами:

— Делайте, как вам хочется.

— Ой, нет, мне нельзя, — сорвалось с языка Теда, прежде чем он понял, что произнес это вслух, а не просто подумал.

Но Стеффи, похоже, не заметила. Во-первых, ее дружок Чед только что вкатился в магазин на скейте, звякнув колокольчиками. Перед самым прилавком он развернулся на 180 градусов и остановился.

— Здорово!

— Знаешь, — раздался голос отца, — не так-то просто отломить от кекса ровно 85 процентов. Может, сам попробуешь? — Мужчина встал и подошел к прилавку. — Стеффи, можно мне на минутку нож?

Чед разглядывал печенье, одновременно засовывая скейтборд под прилавок. Пока Стеффи брала хлебный нож, Тед наблюдал взглядом за мужчиной, который вернулся к столику, где сидел мальчик. Мальчик был похож на эльфа и показался Теду очень знакомым, как будто Тед видел где-то его фотографию. Вдруг мальчик бросился за дальний конец прилавка, где занавеска отделяла переднюю часть магазина от задней. Он уселся за занавеской и исчез для всех.

— Нет, я не дам тебе печенье, — сказала Стеффи Чеду, проследив за его взглядом. — У меня и так из-за прошлого раза были неприятности.

— Ладно, — сказал мужчина, вернувшись к столику с ножом, — ты где, Алекс? Помнишь, что мы говорили насчет пряток?

Мгновение никто не двигался с места и ничего не говорил. Тед на миг задумался, не изменить ли схему и не нарушить ли молчание.

— Знаешь что, я куплю печенье для… мальчиков. — Он растянул последнее слово. И полез за бумажником. — Хочешь печенье, Чед? И этот малыш — он прячется за занавеской, — ему тоже можно одну штучку.

— М-м, спасибо, друг, — сказал Чед, беря печенье.

— Печенье! — крикнул Алекс, выскакивая из-за занавески, как гвоздь программы. — Это даже лучше, чем кекс!

Отец нахмурился.

— Простите, вы очень добры, но его нельзя поощрять, когда он так себя ведет.

— Пожалуйста… — Мальчик замолчал, а потом снова заканючил: — Пожалуйста, можно мне печенье?

— Нет.

— Ну папа, ну можно мне печенье?

— Алекс…

— Но я же попросил как следует. — Просящий мальчик был восхитителен, его курносый носик чуть-чуть задирался вверх.

— Не в этом дело. — Отец хотел отвернуться.

В этот миг Тед допустил страшную ошибку:

— А если я куплю ему печенье, а вы возьмете его? Такой симпатичный малыш.

Отец пристально посмотрел на Теда и решил, что он не стоит внимания.

— Извините, мы не берем печенье у незнакомых людей. Так у нас в семье заведено. — Он взял свою куртку и куртку мальчика, оставив разрезанный кекс на столе, и стал выпроваживать сына из булочной.

— Ну папа… — Мальчик размахивал руками, пытаясь отвратить неотвратимое.

— Я сказал — нет. — Человек остановился у двери и обернулся. — Извините, если мы вам нагрубили. — И они вышли на улицу.

Колокольчики медленно смолкли в растущей тишине, которую нарушила Стеффи.

— Я иногда с ним сижу, — сказала она. — Он славный, но такой капризный.

Чед с полным ртом печенья кивнул, подтверждая. Прожевав, он протянул Теду то, что осталось.

— Очень вкусно, — сказал он. — Хотите кусочек?

Через несколько минут Тед уже вернулся в машину, расстроенный, да еще и выбитый из колеи. Как и после увольнения из «Взаимной лояльности», обида в нем постепенно сменялась злостью. Да кто они такие, что все время заставляют его чувствовать себя неправым? Богатые обыватели, имеющие по полтора ребенка и по две с половиной машины. Они растят своих маленьких мальчиков, не понимая, какое досталось им сокровище. Иногда он заходил на сайт Северо-Американской ассоциации любви мужчин и мальчиков, и, хотя он не разделял тамошней идеологии, все-таки рад был узнать, что он не один такой. Во всяком случае, он никогда не насиловал ребенка. Правильно же? Начать с того, что вообще в половине фантазий он представлял себя ребенком. Ему нравилось идентифицировать себя с жертвой. Он положил белый пакет с коричными булками на заднее сиденье и посидел в машине, глядя, как мимо движется субботний поток автомобилей. Каждый раз, как мимо проезжал минивэн, его машина содрогалась с порывом ветра.

В час дня он поехал в парк или, вернее, не доехал до парка десяти кварталов. Он остановился на Гарнер-стрит у дома, похожего на замок, в окружении зубчатой стены с бойницами — зеленой изгороди. Интересно, кто живет в таких домах? Наверняка какие-нибудь типы вроде Глисона. Поддавшись вспышке гнева, он подошел к изгороди и потихоньку обломал одну ветку. Вот вам. Идя вниз по улице, он заметил, что кто-то своротил половину почтовых ящиков во всем квартале, он и сам, будучи подростком, один раз отколол подобную шуточку.