Операция «Альфа» - Дмитрий Владимирович Лазарев

в воздухе «Апач» трогается вперед и делает подряд два ракетных залпа по административному корпусу. Здание содрогается и начинает медленно оседать в дыму и пламени.

Я высовываюсь из машины и машу рукой, давая сигнал к атаке. Тут же ныряю обратно и делаю это вовремя, так как из дыма появляются какие-то фигуры, трещат автоматы, стучат пули по бронированным стеклам джипа… Мы трогаемся. Рявкает пулемет «Страйкера», часть фигур переламывается пополам. Откуда-то со стороны территории центра возникает и пересекает небо пламенной чертой ракета «джавелина». «Апачу» не везет. От грохота вновь закладывает уши, над нами в небе расцветает огненный цветок, а на землю рушится смертоносный металлический дождь обломков вертолета.

Моя голова наливается болью, за ухом начинает жечь от резко нагревшегося пси-блокиратора, а Кара делается бледной, как вампирша, сходство с которой еще усиливает струйка крови, бегущая по подбородку из прокушенной губы. Я беру штурмовую винтовку, опускаю боковое стекло и начинаю стрелять в бегущие на нас фигуры…

* * *

В этом страшном бою мы потеряли бронетранспортер, два «Хаммера» и четверть личного состава. Но прорвались. Каре плоховато – она практически висит на мне. Хочет что-то сказать, но мешает капитан. Хопкинс, кажется.

– Что происходит? Я видел трупы тех, кто в нас стрелял. Это ведь наши…

– Были наши! – отрубаю я. – Враг применил психотропное излучение и свел их с ума.

– Какой враг? С кем мы воюем?

– Чужие. Порождения метеоритов. Тех самых, только новопробудившихся.

– Инопланетяне? – Он кривится в недоверчивой усмешке, которая на его закопченном лице с длинной ссадиной на лбу выглядит жутковатым оскалом.

– Считайте, что так, – сухо бросаю в ответ. – Я из департамента по аномальным делам и знаю об этом несколько больше, чем вы.

Его кривая усмешка гаснет, а в глазах усиливается растерянность.

– Но если психотропное оружие… почему мы тогда?..

– А вот из-за нее, – киваю на Кару, висящую на моем плече. – У нее… способности. Она нас прикрывает. Так что берегите ее как зеницу ока, ясно?

– Да, сэр! – чеканит он, чуть ли не в струнку вытягиваясь. – И куда нам теперь?

Ненадолго задумываюсь, пытаясь сориентироваться: бывал я тут не так уж много раз, но, кажется, вспоминаю.

– Прямо и вон за тем ангаром направо. Там лабораторный корпус ДАД. В нем должно быть то, за чем мы пришли. То, что спасет нас. Вперед! – Ага, «то, что спасет»… Хотел бы я быть в этом хоть наполовину столь же уверен, как прозвучал мой голос.

Он отправляется командовать своими людьми, а я обращаюсь к Каре:

– Давайте выкладывайте свои плохие новости, я же чувствую, они у вас есть.

– Источник… там, впереди… Полмили, не больше…

– Источник аномалий? Психотропного излучения? – переспрашиваю я в замешательстве.

– Да… И просто Источник…

И тут внутри у меня все сжимается, ибо я знаю, что Измененные называют Источниками… Сеятелей.

Глава 11. Игорь и Художник

Карелия. Дорога на Сортавалу

Мы ехали не спеша, хотя лично я разрывался между желанием гнать во весь дух и, наоборот, встать наглухо, а то и повернуть прочь. Там, впереди, либо смерть, либо спасение, причем расклад сильно не в нашу пользу. Ох, ежики! Ну почему, почему в моей жизни так мало чего-то простого и хорошего? Почему на каждом шагу мне приходится отвечать на гамлетовский вопрос «Быть или не быть?». Неужели все, что я заслужил, – это миновавшие слишком быстро восемь спокойных лет с Ритой и Глебом, и теперь все остальное будет… вот так? Грустно, конечно, а что делать?

Ехали мы уже вдвоем. Все еще пребывающего без сознания щитовика Армора мы оставили в одной из заброшенных избушек по дороге: он свое дело сделал, а везти его с собой дальше – значит обрекать на верную смерть или перековку личности. Неизвестно еще, что хуже. Нет уж, это наша война, и если мой безумный план утянет нас с Игорем в ад, с собой мы туда никого не потащим. Избушка, конечно, та еще защита, если вдруг хлынет ливень из фиолетовых туч, но я надеялся, что вся эта дрянь ушла к Петрозаводску. В любом случае там, где мы его оставили, у Армора было больше шансов на выживание, чем с нами.

Игорь был за рулем, а я следил за ан-детектором, чтобы не вляпаться в какую-нибудь гадость еще на подъезде к Рускеале, – то-то будет обидно. Я чувствовал приближение Источника. Вернее, на него реагировал осколок, который сидел в моем теле. Нехорошо реагировал, болью и вибрацией. Очевидно, частице Таганайского Источника мой авантюрный план активно не нравился.

Но я думал о другом: что будет, когда Сеятель из Рускеалы все же определит в нас сувайворов? А он не может не определить – все-таки высший вселенский разум. Какое решение он примет? В принципе мы ему не опасны, так как у нас нет стана. А мой план слишком безумен, чтобы разум Сеятеля, больше напоминающий интеллект суперкомпьютера, чем человеческий, принимал в расчет хотя бы минимальную вероятность такого развития событий – он для этого слишком рационален.

Итак, два сувайвора без стана едут прямо к нему… Прямой угрозы вроде нет, зато можно попробовать изменить этих странных, аномальных представителей человечества. Да, обычное изменение на них не действует, но как насчет Новы? Эта штука будет посильнее и вполне может пробить сувайворскую защиту. Ну а если получится, то с двумя «перевербованными» сувайворами можно сделать много всего интересного. А раз так, надо их подпустить поближе и только потом…

Снова и снова я повторял про себя эти логические выкладки и аргументы, но более убедительными они от этого не становились. Просто потому, что они из серии «если бы я был Сеятелем». Но я не он, а он – не человек и даже не Измененный. Он – совершенно чужеродное нечто, и я, несмотря на свой довольно богатый «зонный» опыт и длительное общение с Посвященным, до сих пор слишком далек от понимания этого врага. Вот только ничего лучше этих догадок у меня нет. Значит, будем плясать от них как от печки.

Постепенно ан-детектор наливался угрожающей краснотой. Только не прямо по курсу, а с боков и сзади. Аномалии были самые различные, но все достаточно смертоносные: Провалы, «летучки», «заморы», горячие климатические… Все они создали вокруг нас своеобразную подкову, открытая часть которой смотрела вперед, то есть туда, куда мы и ехали. Во мне поднималась первая осторожная радость, но я не давал ей воли – боялся сглазить. Даже мысленно. Но похоже было на то, что мой план работает: нам не пытаются перекрыть путь к Источнику, а напротив – пропускают: открыли дорогу с