В прицеле – Олимпиада - Максим Шахов

Он показал маленькую, похожую на футляр губной помады, серебристую флэш-карту, которую извлек из бумажника убитого.

— Уверен? — Брезгливость мешала Далиде добросовестно ощупывать карманы мертвеца.

Санчес поддержал сообщника:

— Все, больше ничего у него не было. Бумажник тоже возьмем.

— А ствол?

— Не стоит, оставь. Вдруг он засвеченный? Уходим.

И все трое осторожно, без лишней суеты и не мешкая, стали спускаться вниз.

Но Семен Яковлевич не удовлетворился тем, что отправил с заданием человека в плаще. Собственно, его он отправил с одной-единственной целью — отвлечь внимание. В тот же вечер он вызвал в свой гостиничный номер самого обычного посыльного и поручил ему отнести на почту небольшую бандероль.

Господин Бормышев хорошо знал, что самый простой путь является одновременно и самым эффективным.

9. ТУЗЛА. КРОВЬ И ПЕСОК

На полпути до заставы Поручику надоело играть роль пленного фрица. Он обернулся к суровому старлею Кобзарю:

— Веселый у вас тут островок, однако. На каждый квадратный метр как минимум трое крутых хлопцев. А то и трое с половиной.

Кобзарь грозно сдвинул брови, отчего стал еще суровее.

— Хорош трепаться, доболтаешься! Мы еще разберемся, кто ты такой.

Поручик устало покачал головой.

— Я же тебе уже говорил: я такой же старлей, как и ты… — Он секунду помолчал и закончил: — Только без хвоста.

Кобзарь не выдержал и вскипел:

— Ну все, москаль, ты меня достал!

И потянулся к кобуре. Интересно, зачем? Не стрелять же он, в самом деле, собрался.

У Поручика не было времени выяснять истинную подоплеку его намерений. Резким, хотя и не сильным ударом в подбородок он отправил его отдыхать на песок.

— Вот теперь я тебя и вправду достал, — прокомментировал Голицын.

Оба бойца вскинули автоматы. Поручик ушел с линии возможного огня и подсек автомат ближнего противника внешним ребром стопы. Обратным ходом ноги он зацепил защелку магазина, и автоматный рожок отвалился как сбитый сучок. Следующий удар в рукоятку затвора — на тот случай, если у него патрон в патроннике. С клацаньем затвор ушел в заднее положение. Патрона в патроннике не было.

Прием довольно сложный и требует не столько силы, сколько высокой точности и координации. Через секунду старший лейтенант проделал его в отношении и другого бойца. Оба застыли, разинув рты, пораженные его профессионализмом. Такого им еще не приходилось видеть.

Пока они удивлялись, Поручик подобрал рожки от автоматов и выщелкнул магазин из пистолета лейтенанта. Потом несколькими умелыми движениями привел его в чувство.

— Поднимайтесь, коллега. А вы, господа военные, подберите оружие — и вперед. Фигли вылупились? Патроны на заставе верну. Рано вам еще настоящие боеприпасы доверять. Еще застрелитесь, чего доброго. Ну, погнали с шумом!

И двинулся первым, поддерживая не совсем пришедшего в себя Кобзаря. Возле ворот заставы Поручик, как и обещал, остановился и вернул незадачливым охранникам магазины с патронами. Не выставлять же парней на посмешище. Они прошли в штаб.

В кабинете начальника заставы их встретил офицер, ровесник Голицына.

— Начальник заставы капитан Кирилл Демченко, — представился он.

Поручик прищурился:

— Слушай, а тебе полковник Демченко не родственник?

— Батя мой. Только он уже генерал-лейтенант. А ты его знаешь?

Поручик рассмеялся:

— Ха, еще бы! Дай телефон, сейчас сам увидишь. Набери его номер.

Капитан взял телефон, пробежался по кнопкам и протянул трубку Голицыну. На другом конце провода щелкнуло и послышался четкий чеканный голос:

— Дежурный по штабу слушает.

— Слышь, браток, Константина Петровича можно к телефону позвать? — отозвался Поручик.

— Никак нет, командующий сейчас занят! — бодро отрапортовал голос.

Поручик был удивлен:

— Командующий? Кем? Чем?

— А ты что, не в курсе? — теперь удивился начальник заставы.

— Без понятия, — ответил Поручик, потом вернулся к телефонному разговору: — Занят, говоришь? Ну ладно, когда освободится, передай ему, что Поручик Голицын звонил.

После короткого замешательства в трубке раздался могучий бас генерала Демченко.

— Поручик, ты?! Живой? Ушам не верю. А мы тебя похоронили… Откуда звонишь? Как мой телефон узнал?

— Да вот, с сыном вашим у него на Тузле сидим, горилку пьянствуем.

Капитан обернулся к Кобзарю и молча подмигнул. Тот нехотя полез в шкаф, откуда достал большую бутыль и три стакана.

Генерал понизил тон:

— Ты извини, у меня сейчас совещание, министр приехал. Я вам потом перезвоню.

И отключился. Демченко-младший разлил горилку по стаканам.

— А ты откуда батю моего знаешь? — спросил он.

— Да так, было дело, — протянул Поручик. — Мы тогда с боевыми дельфинами работали. Батя твой как раз лабораторией руководил. Ну, у одного дельфина настройки «свой-чужой» съехали. Он сначала двух инструкторов убил, а потом за нас взялся. Вот тут Константин Петрович мне жизнь и спас.

Капитан Демченко хлопнул ладонью по столу:

— Не свисти, я про тот случай знаю. Это не он тебе, а ты ему жизнь спас. Да, за такое дело грех не вмазать… Кобзарь, распорядись закусить!

На улице давно стемнело. Трое офицеров сидели у распахнутого окна, пили и трепались ни о чем. Вокруг лампочки с треском носились ночные мошки и мотыльки.

— А я тут успел с вашей братвой пообщаться, — сказал Поручик. — Серьезная публика.

— А, не говори! — махнул рукой Демченко. — Засношали. Ездят, копаются… И не выгонишь. Их бандиты крышуют.

Поручик сжал стакан:

— А вы что, не можете им эту крышу проломить? Стесняетесь, что ли?

Кобзарь выругался:

— Как же, проломишь! У этой крыши и своя крыша имеется, покруче. В местной администрации. И в Киеве любители древнего золота имеются. В общем, говно лучше не трогать, тогда оно вонять не будет.

— Все так и есть, — поддержал подчиненного капитан Демченко. — Мы их как-то прижали не по-детски, так потом таких звездюлей огребли, причем от своего же начальства… Спасибо, батя помог, отмазал. А то бы уволили, на хрен.

Под воздействием горилки Поручик был щедр и великодушен.

— Не ссы в компот, там повар ноги моет. Разберемся и с крышей. С обеими. А музычки у вас нет?

Демченко щелкнул клавишей висевшего на стене радиоприемника. Оттуда действительно полились звуки оперы. Поручик плохо разбирался в музыке, но догадался, что это была рок-опера.

«Ты взял меня, но не Тузлу», — низким контральто выпевала героиня.

— О, никак про нас поют! — насторожился Поручик.

— Ага, — кивнул Кобзарь. — Опера «Тузла». Гарная дивчина-тузлянка отдалась москалю-экскаваторщику, который строил дамбу. А потом убила его.

Голицын с уважением почесал затылок:

— Да, это будет посильнее «Фауста» Гете. И Шекспир нервно курит в сторонке. И кто автор творения?

— Вроде бы ваш Киселев. Тот, который раньше на НТВ рулил.

— Способный товарищ, — оценил Поручик. — Но лучше выключи.

И потянулся к стакану…

Денис возвращался в лагерь археологов не один, его сопровождали все свободные от несения службы бойцы-пограничники.

— Товарищ старший лейтенант, а покажите еще раз, как из автомата ногой рожок выбивать, — ныл один из тех, кто недавно конвоировал Поручика на заставу.

— А я правильно защиту от пистолета выполняю? — Второй пытался выкрутить из руки товарища кривой сучок, изображавший пистолет.

— А как этот прием называется?

Поручик остановился.

— Стой, раз-два! Так, военные, выполняем прием: «Руки убрали, губы закатали». Вольно, разойдись!

Но бойцы не поддались на его давление.

— Ну това-а-арищ старший лейтенант! Ну, покажите из ножевого боя что-нибудь!

— Я тебе что, клоун в цирке? — рявкнул Поручик.

— Ну, научите хоть одному приемчику!

— Зачем? Чтобы, когда война начнется, вы наших часовых под Севастополем резали? Нет уж, пускай вас, предателей, натовцы учат. Вы для меня теперь потенциальный противник. А будете приставать, возьму в плен.

Бойцы обиделись, но не сильно.

— Да ладно, мы же теперь союзники!

Поручик сменил гнев на милость:

— Ладно, хлопцы, подгребайте завтра к лагерю археологов, потренируемся.

Возле лагеря они расстались. На прощание Поручик заявил:

— Эй, союзнички, я завтра собираюсь в Россию сходить, так вы в меня не стреляйте. Не бойтесь, голую задницу вам показывать не буду. У меня другие развлечения.

И направился к палаткам. Археологи еще не спали. Профессор Голубев, увидев нового сотрудника, обрадовался:

— Я боялся, что вас не отпустят. Этот старший лейтенант показался мне очень строгим.

Поручик, пьяно покачиваясь, развел руками: