Челябинский драматический театр имени С.М. Цвиллинга - Николай Петрович Скрыльников

Александровна идет просить о помиловании сына, говорили о многом: над огромным письменным столом во всю высоту задника сцены в золотой раме возвышается официальный портрет царя. Не менее значителен хозяин кабинета — директор Дурново в исполнении В. Я. Коноплянского. Коноплянский всегда находил какие-то особые интонации и полужесты, чтобы выразить многое в небольших сценах. Тут и сиюминутное упоение властью, и притворное сочувствие, и скрытая угроза, и еще что-то такое, что дает возможность увидеть этого представителя царской власти живым, убедительным и сильным врагом.

Все — «враги» и «друзья» — были едины в стремлении создать спектакль, достойный высокой темы. Работали дружно, все обсуждалось сообща, а особенно вспоминается настойчивость и выдержка Э. И. Сорокина, решавшего такую сложную задачу.

Премьера спектакля состоялась 2 декабря 1965 года. Волновались, конечно, очень, но принят спектакль был хорошо, особенно молодежью.

Спектакль шел на сцене три года. Нас часто приглашали в молодежные и школьные коллективы на встречи и беседы. Мы много получали писем от зрителей. Газета «Челябинский рабочий» от 26 декабря 1965 года в статье «Зрители о спектакле «Семья» писала: «Спасибо артистам, режиссеру и всем работникам театра».

Значит, спектакль волновал. Продолжал он волновать и нас. Нам казалось, что мы чего-то не досказали и сами чего-то не постигли. Да, вероятно, это естественно. Мне сейчас трудно сказать, в какой мере был удачен образ Володи Ульянова в спектакле «Семья», но то, что я получил возможность приблизиться к постижению нравственных категорий семьи Ульяновых и личности В. И. Ленина, было уже удачей не только актерской, но и человеческой.

...В 1968 году исполнилось 100 лет со дня рождения А. М. Горького. Челябинский театр решил отметить эту дату постановкой на сцене по его роману пьесы «Дело Артамоновых». В традициях нашего театра всегда было стремление к воплощению на сцене больших социальных тем, и в 1967 году мы приступили к постановке «Дела». Инсценировал роман В. Молько, ставил спектакль М. С. Лотарев, оформлял художник В. И. Селюк. Музыку к спектаклю писал композитор, заслуженный деятель искусств РСФСР Е. П. Родыгин. Постановка танцев заслуженного деятеля искусств РСФСР Н. Н. Карташовой.

Театр брал на себя огромный труд и огромную ответственность уже потому, что «Дело Артамоновых» не пьеса, где представлен драматургический материал и где характеры выписаны предельно точно в решающий момент события, а роман, где образы героев даются в постепенном развитии, всестороннем психологическом анализе. Трудность работы над спектаклем состояла и в том, что в трех его действиях нужно было донести до зрителя судьбу трех поколений Артамоновых.

Спектакль начинался выходом на авансцену четверых из семьи Артамоновых — Ильи и его сыновей. Все они призваны нарушить тишину патриархального города Дремова, наладить здесь свое дело, стать хозяевами, эксплуататорами. Я играл Никиту и появлялся здесь вместе с отцом и братьями, полный надежд. С момента постановки спектакля прошло более 10 лет, но этот спектакль я не забыл. И он, пожалуй, больше помнится чувствами, эмоциями потому, что к горьковским героям нельзя оставаться равнодушным. Все они реальные, живые и как-то по-особенному затягивают актеров в свое существо.

Илью Артамонова играл заслуженный артист РСФСР Вячеслав Алексеевич Петров — очень красивый, статный, уверенный в себе. Хотя его и упрекали в некоторой картинности, но я, Никита, верил, что это мой отец, и гордился им. Интересен был и Алексей в исполнении В. Д. Чермянинова. В начале спектакля это озорной, задиристый, неуемный в своих похождениях и устремлениях молодой парень, в конце он становится европеизированным барином, коммерсантом.

Но центральная фигура в спектакле — Петр Артамонов. Его исполнял заслуженный артист РСФСР Е. И. Байковский. Другого актера в этой роли представить невозможно. Байковский вообще умел удивлять зрителей неожиданными находками, красками. Очень высокий, стройный Байковский создан для сцены, для ролей героев-любовников, но чаще ему доставались роли социального плана, а бывали и совсем сатирико-комические (Кумакин в «Третьей патетической» Н. Погодина).

В «Деле» Петр — Байковский очень колоритный, красивый, сильный. Такие люди, как он, должны преобразить жизнь на земле на благо людей, однако все получилось иначе. Если Илье Артамонову суждено надорваться физически, то Петру предстоит надорваться духовно. Вот что писала в то время одна из газет («Вечерний Свердловск», 1967, 26 июня): «Петр все время разный, в каждой сцене — иной. Исподлобья смотрящий на незнакомый враждебный мир деревенский мужик, привыкший иметь дело с землей. Потом — угрюмый, занятый навязанным ему нелюбимым делом. Затем хозяин — ставший похожим на отца, еще дальше — растерянный, чувствующий, как рушится все, во что свято верил. Наконец — старик, немощный, сломленный жизнью, никому не нужный и все еще не понимающий, что же произошло. Все это есть у Горького и все это воплощено артистом».

В таком ансамбле, с одной стороны, мне было легко играть, так как «братья» мобилизовывали весь актерский состав для работы серьезной и вдумчивой. С другой стороны, трудно, так как автор инсценировки отпустил на долю Никиты небогатый материал.

Никита — горбун. В молодости это мягкий, добрый, робкий и неглупый человек. Но жизнь в обстановке алчности и насилия не могла сложиться у него сколько-нибудь удачно. Изверившись в мирской жизни, Никита уходит в монастырь. В конце спектакля он опустошен, равнодушен к богу, к людям, к брату Петру, пришедшему за помощью.

Сцена встречи Петра и Никиты в монастыре у нас долго не получалась. Эволюцию духовного краха Никиты следовало донести кратко и выразительно, а для этого надо было найти какие-то сатирические краски.

Петр приезжает к Никите с гостинцами. Вместе с режиссером Лотаревым мы допустили, что Петр мог привести настойку. Среди гостинцев на стол была поставлена и соленая капуста. Ложек, вилок и остальной посуды реквизиторы еще не принесли, но от вида капусты слюнки текли. Тут нам пришла в голову мысль брать капусту руками. Никита после выпитой рюмки быстро пьянел, брал капусту руками, запрокидывал голову, закусывал, капуста застревала в бороде, весь он становился неопрятным, отталкивающим. Даже сейчас вспоминаю эту сцену с жалостью и отвращением к своему бедному Никите. Глядя на меня, Е. И. Байковский искренне злился и страдал. Так у нас пошла эта сцена, и поспешный уход Петра от «праведного» брата был обусловлен.

О спектакле «Дело Артамоновых» очень много писали. Он вызвал немало споров. «Не во всем, думается, удалось режиссеру полностью подчинить главной идее многочисленные смысловые линии спектакля. Поэтому местами он распадается на самостоятельные эпизоды, на ряд иллюстративно решенных сцен» («Театральная жизнь», 1967, № 22). Однако спектакль «Дело Артамоновых» на Всероссийском конкурсе, посвященном 100-летию со