Секретные дела Холмса - Джун Томсон

— Но, Холмс, — возразил я, — я отчетливо помню, что потом вы все же выпили свою порцию горячительного.

— Вам показалось, мой дорогой друг, — от души рассмеялся Холмс. — Я только сделал вид, будто пью. Это один из самых простых и старых трюков, которые показывают фокусники. Берется какой-нибудь предмет, например монета. Фокусник на наших глазах бросает ее в стакан или коробочку, откуда она бесследно исчезает. На самом деле фокусник лишь делает вид, будто бросает монету, а в действительности незаметно зажимает ее в ладони. Точно так же и я сделал вид, будто держу в руке полный стакан и пью из него. Вероятно, я проделал все движения довольно успешно, раз ни вы, ни ван Вик ничего не заподозрили.

Когда же вы потеряли сознание, я подождал несколько секунд и, проследив за вашим поведением, постарался как можно точнее повторить его и упал на пол рядом с вами. Как только мы оба отключились — вы на самом деле, а я подражая вам, — ван Вик позвал своего помощника Баккера, и они вдвоем обыскали и связали нас. Вот тут-то и пригодилось мое знание барицу.

— Барицу? — переспросил инспектор Паттерсон. — В первый раз слышу.

— Это один из видов японской борьбы, используемой для самообороны, — пояснил Холмс. — Знание ее приемов сослужило хорошую службу, когда мне довелось схватиться врукопашную с профессором Мориарти на узкой тропинке над Райхенбахским водопадом. Одно из преимуществ барицу заключается в том, что она развивает мышцы рук и туловища. Когда ван Вик и его подручный Баккер опутывали веревками мне грудь и связывали за спиной руки, я изо всей силы напряг мышцы, а когда негодяи вышли из каюты, расслабил мускулы. Поочередно напрягая и расслабляя мышцы, я постепенно распустил веревки на руках настолько, что смог дотянуться до манжета на рукаве, где у меня был спрятан скальпель. После примерно десяти минут настойчивых усилий мне удалось высвободить руки, перерезав стягивавшие меня веревки. Остальное вам известно. Приведя вас в чувство, я стал дожидаться двойного гудка — сигнала, извещавшего о прибытии инспектора и его отважных коллег.

— Вы забыли об одной детали, Холмс, — напомнил я своему старому другу.

— О чем же?

— Вы забыли упомянуть об отмычке, которой открыли дверь каюты.

— Разве? Досадное упущение с моей стороны, произнес Холмс беспечно, — Объяснение здесь самое простое. Еще на Бейкер-стрит я предусмотрительно привязал к левой лодыжке небольшой набор отмычек. Ходить с таким ножным украшением было больно, и я даже стал прихрамывать, сославшись на то, что по неосторожности подвернул на лестнице ногу. Но отмычки стоили причиняемых ими неудобств. Вчера они сослужили нам неоценимую службу.

А теперь я должен объяснить вам, инспектор Паттерсон, а также вам, Ватсон, поскольку это напрямую касается вас, почему в письме, которое я отправил с миссис Хадсон, мной умышленно не было упомянуто имя профессора Мориарти.

Вы, мой старый друг, не слышали о том, что в январе тысяча восемьсот девяностого года в Роттердаме погиб некий Хендрик ван ден Фондель, хотя инспектор Паттерсон, несомненно, был извещен об этом преступлении. Ван ден Фондель был убит ночью ударом кинжала, когда его хотели ограбить в доках двое злоумышленников, скрывшихся с места преступления. Их видел случайный прохожий. К сожалению, этот единственный свидетель не смог описать внешность убийц, и бандиты так и не предстали перед правосудием. Но появились слухи, что мотивы убийства в действительности носят гораздо более темный и зловещий характер.

Эти слухи впоследствии были подтверждены голландскими властями, в строго конфиденциальном порядке консультировавшимися с моим братом Майкрофтом, который, как вам известно, поддерживает тесные связи с английским правительством[33]. У них имелись серьезные основания полагать, что за смертью ван ден Фонделя стоит международная организация и что убийство было совершено двумя голландскими агентами этой организации, личности которых тогда еще не были установлены.

Выяснилось, что ван ден Фондель был инспектором полиции — в ту ночь он был в штатском, — расследовавший деятельность этой организации, занимавшейся переправкой с континента в Англию по поддельным документам известных преступников. Среди тех, кто успешно воспользовался услугами этой организации, были шведский фальшивомонетчик Ларссон, русский нигилист Борис Орлов, разыскиваемый российскими властями за взрыв почтамта в Санкт-Петербурге, и другие. Большинство этих преступников впоследствии были арестованы инспектором Паттерсоном и его коллегами из Скотленд-Ярда.

Центром переправки людей был Роттердам. По-видимому, некто в администрации роттердамского порта был подкуплен и сквозь пальцы смотрел на творимое беззаконие, хотя голландским властям не удалось доказать ни факт подкупа, ни установить личности тех, кто организовывал незаконную переправу.

Однако в свете событий, происшедших прошлой ночью на борту «Фрисланда», можно, как мне кажется, с достаточной долей уверенности предположить, что ван Вик и Баккер входили в эту преступную организацию и что именно они убили несчастного ван ден Фонделя по приказу профессора Мориарти. Я предлагаю вам, инспектор Паттерсон, провести тщательный обыск в каюте ван Вика. Думаю, что вы обнаружите среди его бумаг достаточно убедительные доказательства виновности как самого капитана, так и его помощника, а также установите имена тех официальных лиц из роттердамского порта, которые были подкуплены и покрывали преступников.

Зная об этих международных преступных связях, я счел за благо не упоминать имени профессора Мориарти до тех пор, пока не обсужу все дело с Майкрофтом, у которого я сегодня побывал. Вместо того чтобы предавать суду ван Вика и Баккера в Англии, правительство ее величества решило передать задержанных голландским властям, которые, несомненно, доведут до конца расследование убийства ван ден Фонделя и других преступлений подпольной организации.

Кроме того, инспектор Паттерсон и его коллеги все еще охотятся за видным членом сицилийской мафии Луиджи Берторелли, и пока он не арестован, ни одно слово о преступной организации не должно стать достоянием гласности.

И силу этих причин, Ватсон, нам не будет разрешено опубликовать отчет о наших приключениях на борту «Фрисланда». Я сожалею, мой дорогой друг, но таково решение Майкрофта.

Однако я не хочу, чтобы это дело было полностью предано забвению, поскольку оно иллюстрирует не только остроумие и искусство дедукции моего старого друга Шерлока Холмса, но и его личное мужество перед лицом смертельной опасности. Кроме того, составление отчета об этом интереснейшем деле дает мне уникальную возможность еще раз напомнить о крахе великого преступника профессора Мориарти, которого Холмс однажды назвал Наполеоном преступного мира[34].

Но не только по указанным выше причинам я решил написать конфиденциальный отчет о бурных событиях[35], происшедших на борту парохода «Фрисланд», заранее зная, что этот отчет навсегда останется среди моих личных бумаг.

Этот отчет написан мною как дань личному мужеству моего старого друга Шерлока Холмса и как своего рода раскаяние в том, что я хоть на миг посмел усомниться в его доблести, достойной человека с сердцем льва.

Шкатулка с потайным дном

— Нет, вы только посмотрите! Странно, очень странно! — воскликнул мой старый друг Шерлок Холмс, внезапно останавливаясь и указывая на что-то тростью.

В тот день дождь лил с самого утра, но к пяти часам небо прояснилось, и Холмс предложил выйти на свежий воздух и немного размять ноги. Прогуливаясь, мы забрели в лабиринт боковых улочек, пролегающих позади Тоттенхэм-Корт-роуд, и в конце концов дошли до Коулвиль-Корт. Это была узкая кривая улочка. Монотонность кирпичных фасадов небольших обветшалых домишек кое-где нарушалась вывесками, тоже изрядно потрепанными, главным образом контор ростовщиков и торговцев старыми вещами.

Как мне показалось, лавочка, на которую указывал мой старый друг, ничем не выделялась среди других, подобных ей. Над дверью красовалась вывеска «И. Абрахамс» и чуть ниже значилось: «Антиквариат. Покупка и продажа», но жалюзи над входной дверью были опущены.

— Лавочка закрыта, Холмс, — заметил я, удивляясь, почему он обратил на нее внимание.

— Вот именно закрыта, Ватсон! А почему бы это вдруг старому Абрахамсу вздумалось закрывать свою лавочку в это время дня? Обычно он работает до позднего вечера. Полагаю, что нам нужно пойти и спросить об этом у самого хозяина.

— Вы его знаете? — спросил я, пока мы переходили улочку.

— Мне довелось однажды сделать у старого Абрахамса необычайно удачную покупку[36], и с тех пор, если мне случается бывать поблизости, я наношу визит Абрахамсу. Он человек честный и пользуется у клиентов хорошей репутацией.