Медведь - Лина Филимонова

пять дней. И все эти пять дней она сидела дома и работала.

Я знаю. Я за ней следил… Просто, когда заезжал в последний раз, поставил маячок на ее любимую сумочку, с которой она все время ходит.

Низко, подло и незаконно? Плевать.

Я должен знать, где она и с кем.

Сегодня она со мной. Я — единственный объект ее охоты. Всем остальным самцам в радиусе ста метров я просто пооткручиваю болты.

Я торможу у магазина “Ножи с характером”. Выбираюсь из машины — стояк победить удалось, но надо вести себя аккуратно.

Мы с Кошкой входим в магазин. Я пропускаю ее вперед, догоняю и беру за руку. Ее ладошка слегка подрагивает. Но мой пугливый котенок не выдергивает свою лапку.

Кайф…

Мы подходим к витрине с ножами.

— Вот эти красивенькие, — говорит Юлька..

— Маловаты. У Носорога гигантомания. Любит все огромное.

— Может, тогда сразу меч? — смеется она.

— Лучше мачете.

— Что?

— Это вон в той дальней витрине. Пойдем посмотрим.

Я обнимаю ее за талию и увлекаю за собой. Она не отстраняется. Даже когда я прижимаю ее к себе и моя лапа сползает на крутой изгиб ее бедра.

Вау…

Она сама обнимает меня!

— Что Кеша будет резать? — спрашивает Юлька.

Не глядя на меня. Но возбуждающе держась за мой ремень.

— Сам давно хочу узнать, зачем ему столько колюще-режущих предметов.

— Спрашивал?

— Ага.

— Не говорит?

— Неа.

— Носорог — страшный человек, — выдыхает она.

— Держись от него подальше.

А ко мне — поближе.

Я обнимаю ее сзади и прижимаю к себе. Да, у меня снова стояк. И да — она не может этого не чувствовать.

Но не убегает…

Все время, пока консультант рассказыват нам о великолепных боевых свойствах мачете, мой боевой болт пытается ввинтиться в кошачью попку. Она ерзает, усугубляя ситуацию. А я медленно и неотвратимо слетаю с катушек…

* * *

Мы выходим с упакованным мачете и я распахиваю перед Кошкой дверь автомобиля.

А, когда она усаживается, успеваю увидеть край кружевных чулок.

Просто полоска загорелой кожи.

И мои предохранители просто перегорают. В глазах туман, в верхней голове плещется содержимое нижней.

Я сажусь на свое место и наклоняюсь, помогая Кошке пристегнуться. Ей же самой не справиться. У нее же лапки. А у меня… нет повода трогать ее коленку. Но я накрываю ее своей лапой.

— Ты не замернешь вечером? Эта сеточка совсем не греет.

Моя ладонь медленно и аккуратно скользит вверх. И плавится от соприкосновения с ее кожей… Я весь дымлюсь и плавлюсь!

— Не замерзну, — отвечает Юлька.

Она не убирает мою руку. Просто немного дрожит. И мне кажется, что на этот раз не от страха…

— Я тебя согрею, — шепчу я.

— Очень на это надеюсь.

Вау! Она дает мне зеленый свет. Ей все это нравится. Или она просто хочет решить свою проблему…

Пофиг. У меня тоже есть проблема. Решается тем же способом, что и ее.

Моя лапа на границе ее вызывающего зеленого платья. Я уже касаюсь кружевной резинки чулок. Юлька задерживает дыхание и облизывает губы. Я нервно сглатываю. Вижу, что ее взгляд плывет…

Я не хочу останавливаться. Но надо. Не торчать же на парковке у магазина! Нами уже заинтересовался охранник.

Но что-то я совсем не уверен, что мы доедем до Носорога. Нафиг нам вообще этот день рождения? Пожалуй, я лучше поверну в обратную сторону.

К себе в берлогу…

34

Юля

Я этого хочу. Я совершенно точно этого хочу!

Его горячая требовательная ладонь уже почти у меня под платьем. А платье неприлично задралось. Медведь гладит обнаженную кожу моего бедра, оттягивает резинку чулок, тихо рычит…

В этом рыке столько страсти! Это какой-то гипнотизирующий урчащий звук, проникающий под кожу и вызывающий дрожь. Хотя я и так дрожу… Но не от страха. Вернее, не только от страха.

В прошлый раз я хотела напиться, ничего не чувствовать и не помнить. А сейчас… Я хочу чувствовать! Потому что это… так приятно. Хоть немного стыдно. И еще как-то неловко…

Но все равно — так приятно…

По моим бедрам как будто бегут огненные дорожки. И все они ведут в одно место… Которое пульсирует в ритме быстрого горячего дыхания Медведя…

Он так дышит… Что мне становится немного страшно.

Ой. Оказывается, я тоже так дышу. Как после пробежки на семнадцатый этаж. Хотя мы с ним сидим на месте.

— Ты такая ванильная, — шепчет он. — И мятная…

— Это шампунь.

— Это ты…

Его губы на моей шее.

А его рука в это время ведет себя совершенно возмутительным образом.

Если бы я не собиралась избавиться от девственности, я бы никогда такого не позволила. Медведь бы немедленно получил по наглой морде!

Но я же хочу… Я точно этого хочу…

Я автоматически сжимаю бедра, не давая его руке слишком наглеть. Потом спохватываюсь и расслабляю. Я не раздвигаю ноги! Просто перестаю зажиматься.

И ладонь Медведя сразу проскальзывает между моими бедрами.

Ой…

Наверное, я зря надела чулки.

Если бы на мне были колготки, он бы не смог вот так сразу. Вот так просто…

— А-а-ах! — вырывается у меня.

То ли стон, то ли вздох. То ли от страха, то ли… Я не знаю, от чего.

Просто дыхание перехватило. И там все как будто обожгло. Его пальцы, которые пока что не забрались ко мне в трусики, но у же близки к этому, горячие, как языки пламени…

Я нормально себя веду? Вот так вот придушенно вдыхать, когда его рука там… Так все делают?

Или по мне сразу ясно, что со мной такое впервые в жизни?

Надо быть естественной. Но я не знаю, что естественно в такой ситуации…

Ладно, я…

А Медведь вообще нормально себя ведет?

Мне казалось, мы сначала должны целоваться. А уж потом делать такие вот стыдные приятные штуки…

Но он увлечен моими трусиками. И просто покусывает мою шею… Нет, не просто! Кажется, он собирается меня сожрать…

Его губы… наконец, они нашли мои.

Но это… Это не очень похоже на поцелуй. Медведь жадно пьет меня, как умирающий от жажды. Терзает мои губы, врывается в рот, касается своим языком моего… и меня пронзает разряд тока.

Потому что, в тот момент, когда его язык врывается в мой рот, его палец пробирается в трусики…

И со мной происходит что-то… Я не знаю… Я вся натягиваюсь, как струна, в ушах звенит, в голове пусто, внизу — жаркая пульсация…

Я почти в обмороке.