Отбор для неудачницы (СИ) - Дюжева Маргарита

Огненный маг ответил мне долгим взглядом, а потом кивнул, и тут же останки вспыхнули, превращаясь в пепел. Мы поспешили прочь, а на земле осталась только раздавленная коробка со сливочным пирогом, до которого уже никому не было дела.

Нольд знал этот город, как свои пять пяльцев. В компании молчаливого жениха дорога до моста оказалась гораздо короче, чем когда я гуляла одна. Он вел меня какими-то закоулками, тайными путями, срезая углы и экономя время. И не успела я оглянуться, как мы уже подошли к мосту. Но не как обычно, по центральной улице, а с боку, вдоль берега.

— Показывай, — угрюмо приказал он.

— Я стояла вон там, — указала рукой на нужное место моста, — а оно двигалось оттуда, потом остановилось и начало подниматься с глубины. Все.

Парень подошел к кромке воды и долго смотрел на ее поверхность, пытаясь уловить следы присутствия враждебно настроенного существа. Я тихо стояла позади него, не решаясь задавать вопросы. Что-то подсказывало, что сейчас его беспокоить нельзя.

Он присел, обеими ладонями коснулся воды, тут же вокруг его рук пошла рябь и поднялся пар.

— Ты хочешь вскипятить реку? — я все-таки не удержалась, — ты же всю живность погубишь.

— Тихо, мне надо настроиться, — прошелестел он, — никто не пострадает.

От волнения я прикусила губу и с замирающим сердцем наблюдала за тем, как глянец реки приходит в движение и покрывается громадными пузырями.

Наверное, именно сейчас я поняла, что такое настоящий огненный маг.  Это не сельский фокусник, способный зажечь свечу одним взглядом, это человек обладающей колоссальной силой.

В какое-то мгновение закипела еще сильнее, а потом внезапно успокоилась. Маленькие рыбки все так же резвились на мелководье, водомерки бегали из стороны в сторону, и только ближе к середине реки брюхом кверху всплыла щука.

Кто-то все-таки пострадал.

Нольд взял длинную ветку, подтащил тело к берегу и, схватив за хвост, поднял кверху. Я едва не завизжала, успев зажать рот руками за мгновение до того, как вопль сорвался с губ.

К боку щуки присосалась еще одна черная тварь. Ее щупальца содрали кожу и пронзили плоть, разрывая мышцы, кости, органы, нашпиговали до отвала. Рыба умерла страшной смертью раньше, еще до того, как Нольд вскипятил реку, а вот сама тварь умирала именно сейчас. Ее гадкое тело конвульсивно трепетало, сочилось темной вязкой жижей. Когда блондин выбросил страшную находку на берег, к горлу подкатила тошнота, и я страстно пожалела о последнем съеденном куске сливочного пирога.

— Не понимаю, какого черта они теперь лезут в город, — задумчиво проговорил он, обращаясь к самому себе.

— Это плохо?

Боги, ну что за глупость! Это же очевидно! Я смутилась, но жених не обратил внимания, не стал насмехаться и говорить колкости. Он просто ответил:

— Да, — и, заправив руки в карманы, пошел в сторону замка.

Черная тварь вспыхнула, наполняя воздух удушающей вонью, и в мгновение ока сгорела дотла.

Я снова осталась одна.

Немного постояла, пытаясь унять горькое волнение в груди, подумала о том, что сегодня увидела, вспомнила черные смоляные щупальца, похожие на змей, и не смотря на вечернюю жару почувствовала, как поднимается внутри растекается ледяной страх.

Мне захотелось в замок, в свою комнату. А еще лучше домой, в Боунс, который располагался за сотню километров от этого места. Так далеко, что ни одна тварь не смогла добраться.

Глава 11

Перед третьим испытанием я волновалась особенно сильно. Непонятная тревога поселилась в сердце и никуда не хотела уходить, потому что все было как-то не так, неправильно.

Во-первых, мальчишка-посыльный не появлялся до полудня, и я стала подозревать, что послание о месте и времени состязания до меня попросту не дошло. Даже пробежалась по этажу, бесцеремонно стучась в комнаты. Мне открывали двери взволнованные девицы и тут же разочарованно морщились, увидев меня. Письмо не принесли никому.

Во-вторых, погода резко испортилась. Теплые солнечные деньки неожиданно сменились дождями, за окном висели мрачные тучи, а от сердитых порывов ветра звенели стекла.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

В-третьих, моя камеристка куда-то запропастилась, а у меня к ней накопились вопросы, которые неплохо было бы решить до начала испытания.

Я мерила шагами комнату, не находя себе места и тревожно прислушиваясь к шагам, что время от времени раздавались в коридоре. Потом вышла на террасу.

Темно-фиолетовые тучи висели над городом и будто пытались придавить его к земле, а колючий ветер тут же забрался под юбку, вынуждая ежиться. Пришлось обхватить себя руками, чтобы хоть как-то согреться, но уходить не хотелось. Я продолжала стоять и мелко подрагивать, равнодушно снося неудобство.

Взгляд был прикован к арке, но я словно не видела ее. Мне грезился мост через реку, на берегу которой осталась горстка зловонного пепла.

Твари являлись мне во сне, тянули ко мне щупальца похожие на змей, пытаясь утащить в ту преисподнюю, из которой они выбрались. Я просыпалась в холодном поту, и словно наяву чувствуя ядовитые прикосновения к своей коже, а потом долго ворочалась и не могла заснуть, размышляя о том, не пора ли мне возвращаться домой, подальше от всей этой чертовщины. У нас в Боунсе самое страшное, что могло случиться — это если соседский пес взбесится и забежит во двор, или лисица ночью всех кур передушит. И никаких тварей. Все тихо, спокойно, без происшествий. Останавливало только то, что не хотелось выглядеть мнительной трусихой в глазах семьи и остальных, ведь бежать от проблем — это не про меня.

Спустя еще десять минут, я продрогла до такой степени, что больше не было сил терпеть, поэтому поспешила внутрь. Лишь у дверей с террасы остановилась и удивленно уставилась на пышно-цветущий бальзамин, тот самый, что еще несколько дней назад стоял печальным и безнадежно засохшим. Надо же оклемался!

Я аккуратно погладила нежные лепестки и улыбнулась, чувствуя, как узел в груди ослабевает. Плохо, что в нашем мире есть черные твари, но хорошо, что есть такая красота, способная поднять настроение в самый безрадостный день.

Раздался стук в дверь.

Моментально забыв и о тварях, и о внезапно возродившихся цветах, я бросилась открывать.

На пороге стоял посыльный.

— Наконец-то, — завопила я и, буквально выдрав у него из рук конверт, тут же вскрыла.

«Большой зал. Семь часов вечера.»

Больше в записке не было ничего. Ни подсказок, ни намеков на предстоящее испытание, оставалось только гадать, что ждало впереди. Одно лишь радовало. К третьему заданию жених не имел никакого отношения, а значит можно было не опасаться того, что опять придется барахтаться в грязи, пытаясь совладать с какой-нибудь чудной живностью.

Буквально следом за посыльным появилась и моя суровая служанка. Как всегда спина ровная, как у королевы, тщательно уложенные волосы, аккуратная одежда, пронзительный взгляд. Едва переступив порог, она извинилась за задержку, сославшись на то, что ей пришлось помогать в прачечной и тут же принялась наводить порядок:

— Как спалось?

— Хорошо, — соврала я. О происшествии в городе я ей не рассказывала, да и вообще сомневалась, что когда-нибудь, кому-нибудь расскажу. Такую жуть лучше похоронить, забыть, и ни при каких условиях не вспоминать, чтобы не разбудить призраков прошлого. — испытание состоится в семь.

— Я знаю. Случайно подслушала у трещоток молодых, которые другим невестам прислуживают. Скоро привезут обед и сразу после него начнем собираться, а пока, тебя надо хорошенько отмыть.

Прозвучало так, будто я чумазый поросенок, и спорить с ней было бесполезно, поэтому через две минуты я уже сидела в горячей ванне, по уши утопая в душистой пене.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Интересно, что нас сегодня ждет, — задумчиво спросила у старушки.

— Конечно, же бал, — она кивнула так уверено, что мне стало не по себе.

— Бал?

— Естественно. Большой зал. Семь часов вечера. Ничего другого, кроме бала просто быть не может.