Тыква - Любовь Федорова

Тут Мем осмелился спросить:

— И что же, правда ли, будто у ходжерского владыки есть еще сын, помимо государя?

На что господин Рарон ответил:

— Ты уж спрашивал бы прямо: действительно ли можно считать государя Аджаннара законным государем? Дело в том, Мем, что ходжерский владыка желает считать своим законным наследником того, кого он сам назначил. А назначил он государя Аджаннара, который сейчас держит в руке таргский Жезл Власти. Сомневаться в своем выборе ему уже поздно. И еще я думаю, что, если бы кир Хагиннор сомневался в своем выборе, он взял бы Жезл Власти в собственную руку и правил бы государством сам. Уж его-то право на власть ни у кого не хватило бы совести оспаривать. Вот и все, Мем. Задавать вопросы подкидыш государь Аджаннар или не подкидыш, законнорожденный или незаконнорожденный, родственник он Островному Дому или приблуда — не наша забота. Наша забота — пресечь болтовню в Столице и происки северных хозяев, которые заходят дальше приличного, разумного и безопасного. Если наследник есть или есть человек, готовый самовольно провозгласить себя таким наследником, мы должны найти его раньше северян и не допустить шума.

— А кто сидел за ширмой у господина префекта, когда вам вздумалось выводить меня на чистую воду? — поинтересовался Мем.

— Вообще-то, лучше бы тебе было этого человека не заметить, Мем. Но, раз уж ты его заметил, я тебе и это скажу. Там сидел Патриарх Островного дома, владыка архипелага Ходжер и отец правящего императора Аджаннара кир Хагиннор Джел. Его тоже интересует результат поисков. Точно так же, как интересует он государя Аджаннара. Так что, если в другой раз заметишь за ширмой такого же тихого и внимательного человека — вопросов, кто это, можешь уже не задавать. Просто снова сделай вид, будто там никого нет, и все.

— И на кого же вы работаете — на государя или на его отца?

Тут Рарон посмотрел на Мема как-то по особенному:

— Почему ты решил, что их интересы не совпадают?

Мем пожал плечами:

— Будь я на месте того или другого, я бы представлял себе ситуацию различно.

Господин Рарон картинно вздохнул.

— Ты верно думаешь, Мем. В том-то вся и сложность. Тайная Стража находится между интересами государя и интересами государева отца, который год назад собственноручно вручил Аджаннару абсолютную и безраздельную власть над Таргеном. Так что будем считать, будто Тайная Стража работает на интересы государства. А в интересах государства — чтобы в царственной семье царили согласие и мир.

— Значит, другой наследник есть?

— Это известно только Единому, Мем. Но то, что государя и кира Хагиннора желают столкнуть лбами в расчете, что на фоне их ссоры легко будет отхватить северную треть империи — ясно, как белый день. Он уже не ладят и требуют от меня различного.

— В Каменные Пристани слухи с улиц не доходят, — покачал головой Мем. — Кого в городе считают наиболее вероятным наследником?

— Множество всяких людишек. О матросов и подмастерий до купцов и высокорожденных. Город еще не определился, и каждый день имя называется разное.

— А кого считаете наследником вы?

Рарон улыбнулся по-своему — одними краешками губ.

— Мы подозреваем одного человека. Твоего приятеля. Эргра Датара. Но при этом я не уверен, что, во-первых, наследник на самом деле есть, а, во-вторых, что сам эргр Датар вообще об этой истории знает. Я хотел бы, чтобы ты помог мне разобраться с ним.

У Мема в голове сложились некоторые кусочки головоломки, которые он никак не мог соединить раньше. Кое-что ему показалось понятнее, но кое-что показалось еще более запутанным.

— Но почему вам понадобился я? — спросил он после некоторого раздумья. — Разве у вас нет более опытных людей? Ведь я даже Каменные Пристани еще не закончил. У меня нет диплома.

— Диплом в нашем деле роскошь необязательная. У меня тоже нет диплома. Да, не удивляйся, я самоучка. Но для меня было достаточно, что ты увидел больше инспектора Нонора. А ведь кир Нонор считается лучшим сыщиком Первой префектуры, и у него как раз диплом есть.

— То, что я увидел — чистая случайность. Так совпали обстоятельства.

— Не всякий смотрящий видит, Мем. Даже в обстоятельствах, совпадающих самым благоприятным образом. И не всякий увидевший что-то дает себе труд присмотреться глубже. Ты сомневаешься в том, что задача тебе под силу?

— Да.

— А поначалу ты не сомневался.

— Я и поначалу сомневался.

— Это хорошо.

— Почему?

— Излишняя самоуверенность, как правило, означает, что у человека линейное сознание. Или, проще говоря, нет совести. А бессовестный человек видит и ищет в деле единственно ту правду, которую придумал сам, а не ту, которая существует объективно, вне зависимости от его желаний и домыслов. Если у тебя есть совесть — есть и ответственность. Если есть ответственность — почему бы на тебя не положиться?

Мем с сомнением покачал головой. Рассуждения Рарона не казались ему убедительными.

— У тебя есть замечательный талант, — доверительно признался Рарон. — Я не хочу тебя захваливать, чтоб ты не возгордился раньше времени, но ты умеешь разговаривать с людьми. Тебе рассказывают такие вещи, которые не рассказывают другим и, уж подавно, не записывают на бумагу. И, что самое главное, тебе говорят правду. Гораздо больше правды, чем кому-либо другому. Не знаю, в чем тут дело, но эта твоя способность действует даже на меня. Думаешь, я собирался посвящать тебя в подробности того, кто сидел за ширмой или в те сложности, с которыми столкнулась Тайная Стража с самого момента своего создания? Нет, Мем. Поначалу ты был для меня вроде капельки в водяных часах: сама по себе она ничего не значит, но без нее счет времени оказывается немного неточным… Но то ли вид у тебя такой, что при тебе не отмолчишься, то ли ты всего-навсего умеешь вовремя задавать верные вопросы… Не знаю. Мы нуждаемся в верной информации. Когда при новом государе городское войско Порядка и Справедливости разделили на три отдельных ведомства, на части разорвали не только людей и деньги на их содержание. Поделили архивы и информаторов. Будь Тайной Страже сейчас лет десять, она восстановила бы утраченные пробелы в своих сведениях и осведомительских сетях. Но прошел всего неполный год, и пока что охват наших знаний оставляет желать лучшего. Например, я ничего не знаю о Датаре кроме того, что мать его — знатная северянка из Белого Энлена, каким-то образом попавшая в Столицу и очутившаяся в веселом доме. Причем приехала она с грудным ребенком, который явно не чистых энленских кровей, так что на самом деле неизвестно, ее ли это вообще ребенок.