Лев Эль’Джонсон: Повелитель Первого (ЛП) - Гаймер Дэвид

— Савина.

Женщина оскалила зубы с черными прожилками:

— Ты знаешь ее имя?

— А она считала иначе? И тебе помогло то, что эта мелочная обида ослабила ее разум? — Эль’Джонсон покачал головой. — Никого не допускают на борт моего корабля без моего же одобрения. Мне известно обо всем, что происходит здесь. Я храню лишь те секреты, что способны выдержать проверку. Малкадор тоже это понимает. И Савину пригласил сюда именно я.

Носительница крава покачнулась, как от удара.

— Она пострадала из-за собственных изъянов, — продолжал Лев. — Скоро то же самое случится и с тобой. Я уже сразил одного из твоих сородичей, поэтому ты глубоко заблуждаешься, проявляя самонадеянность.

— Тот был молод! — прошипела Граэль. — Всего в шесть раз старше вашей расы. Ты говоришь мне о самонадеянности, а сам не можешь понять, какая перед тобой сила!

— Назови свое истинное имя, ксенос. Только я стану уважительно вспоминать его после твоей кончины.

— Ты не сумеешь ни произнести его, ни постичь. Сгодится и «Савина». Она насладилась бы этим моментом, если бы не сгинула…

Палубный настил заскрежетал. Осколки стекла на нем задрожали, но быстро застыли — вмерзли в ледяную корку, что разрасталась от ног Граэль. Услышав визг металла, раздирающего металл, Эль’Джонсон обернулся и увидел, что «Гарпия» под вой турбин сползает с посадочного места. Тригейн вскрикнул и спрыгнул с верхнего края рампы в тот же миг, как Савина сверкнула глазами. Эта неосознанная мимика сопровождала приказ чужеродного разума, которому не смогли воспротивиться ревущие двигатели «Грозовой птицы». Тяжелая машина грузно развернулась к примарху, словно несговорчивая ракета.

Лев бросился ничком и перекатился вбок, разминувшись не больше чем на сантиметр с крылом «Гарпии», которое пробороздило палубу. Плоскость смялась, как бумажная, а потом целиком оторвалась. Транспорт опрокинулся и перевернулся. Второе крыло тоже отломилось, и ободранный фюзеляж покатился дальше. Сталкиваясь с пустотными аппаратами на стоянке, он рассыпал вокруг панели обшивки, хвостовое оперение и пусковые установки. В какой-то момент «Грозовая птица» загорелась. Когда она врезалась в дальнюю стену, от нее оставался лишь помятый цилиндр внутри огненного шара.

Эль’Джонсон безмолвно встал на ноги и снова заслонился мечом.

— Не обманывайся мыслями, что я ждала легкой победы, — фыркнула Грааль. — Ты считаешь себя лучшим охотником, но я, в отличие от тебя, кое-что уяснила из вашей схватки в Ванискрае.

Из теней вышли и присоединились к ней мужчина и женщина, освещенные сбоку горящими химикатами — переборку отсека медленно охватывало пламя. Хотя незнакомка была облачена в летный противоперегрузочный комбинезон с подкладкой, а ее спутник носил перепачканную в смазке спецодежду палубного матроса, ступали они подобно гиенам, и Лев с первого взгляда догадался, что перед ним не обычные рабы.

Сжав кулак, Савина провела по нему раскрытой ладонью, и над кистью вырос клинок из беспримесного эфира, словно летописец вытащила его из невидимых ножен.

— Владыка Джонсон! — рявкнул Тригейн с посадочной площадки, опускаясь на колено для большей устойчивости при стрельбе.

Две другие марионетки кравов выхватили такие же мечи.

— За Императора! — взревел Лев, бросаясь в атаку одновременно с тем, как Тригейн открыл огонь.

Короткие болтерные очереди зарикошетили между таинственными аурами существ. Силуэт Граэль размылся: она уплотнила и трансформировала воздух перед собой, превратив его в тугое сплетение пси-энергий, которое силой мысли метнула в Эль’Джонсона. Такой сгусток пробил бы дыру в армированной колонне, но там, где сражался любой из примархов, даже варп поневоле менял свойства. Псионическая ударная волна ослабла, как выдыхается вал, накативший на острые рифы, и без вреда для Повелителя Первого шевельнула его одеяние.

Вслед за ней на калибанца ринулись матрос и пилот с колдовскими клинками, извергающими тьму. Навстречу им взметнулся Львиный меч.

Когда-то Император сотворил двадцать полубогов, шедевров генной алхимии, но первым Он создал Эль’Джонсона — шаблон и идеальный образец, с которого снял девятнадцать обычных копий.

Носители кравов перемещались на почти невозможных скоростях, фехтуя шипящими эфирными клинками, — чужаки реагировали на все будущие движения меча примарха, отзывавшиеся в прошлом. У существ трескались суставы, ломались кости, а мышцы буквально дымились, пока они пытались сравниться с сыном Императора в изяществе, проворстве и ярости на поле боя.

Марионетки безнадежно уступали Льву.

Парировав выпад в пах, калибанец отвел оружие врага в сторону, уклонился от метнувшегося к нему другого клинка и хладнокровно рубанул наотмашь по плечам женщины-пилота. Силовой меч рассек ее туловище напополам. Сознание крава, изгнанное внезапной гибелью тела, испустило псионический крик, от которого матрос повалился на спину. Эль’Джонсон навис над мужчиной еще до того, как тот коснулся затылком палубы. Ловко перехватив клинок, Лев занес его над головой острием вниз и тут же вонзил в сердце второго носителя.

— Господин! — воскликнул Тригейн.

Искореженная носовая часть «Гарпии», подпрыгивая и высекая искры из палубы, неслась прямо на Эль’Джонсона. Тот припал к настилу. Горящие обломки десантного корабля пролетели над калибанцем и наконец взорвались, разбросав огненное крошево. Пожар быстро охватил больше трети отсека.

Повернувшись к Савине, примарх не обнаружил ее.

— Так кто же лучший охотник?

Лев посмотрел вверх.

Носительница крава парила в метре над ним.

Смеясь, Грааль устремилась вниз и погрузила когти в голову Льва.

II

Стыковочный отсек исчез. Точнее, он в каком-то смысле остался на месте, но лишь как отражение, едва заметное сквозь дым, которое пропадало с каждой переменой ветра. Все, что пылало, обратилось в золу, а тени вытянулись наподобие высоких деревьев — или прутьев клетки. Резкий грохот болтера в руках Тригейна звучал как эхо, разносящееся по бескрайнему лесу на заре.

— Мы на Калибане, — сказал Эль’Джонсон.

— Мы в твоем разуме, — возразила Савина.

Существо в теле Грааль огляделось по сторонам, изображая интерес, подобающий летописцу по должности. В измерении рассудка оно выглядело почти как человек: темные жилки пропали, зрачки уменьшились, а легкое свечение кожи вполне соответствовало нереальности окружающего мира.

— О, тоже унылое и безвкусное место, — заключила женщина. — У такого разума нет права на существование. Ты, твои братья, твои сыновья… Вы отвратительны мне.

Примарх хотел взмахнуть мечом, но обнаружил, что безоружен. Он разжал стиснутые пальцы, а Савина захохотала.

— Все твое мастерство, вся твоя генетически сотворенная сила здесь ничего не стоят. Тут я — бо…

Слова Грааль утонули в придушенном хрипе: Эль’Джонсон поднял ее, схватив за горло. У носительницы крава выпучились глаза, она бессильно замолотила ногами и заскребла ногтями по предплечьям Льва. Вокруг шуршала и колыхалась листва теневого леса, но никто и ничто не могло прорваться на помощь Савине в реальность, созданную калибанцем.

Лев царствовал во всех своих владениях.

— Ты своевольно погрузилась в сознание примарха и за одну лишь свою гордыню заслуживаешь поражения.

Он сдавил крепче.

Эль’Джонсон душил Грааль метафорически — вел ментальное наступление в псионическом мире, словно накрывал свечу банкой, только вот огонек ее питался не кислородом, а энергиями эфира.

Тени стекли со стен, будто жидкая краска. На воображаемом небосводе вспыхнули и завертелись звезды вокруг сверхмассивной черной дыры, которая с каждой судорогой в глотке Савины выбрасывала струи света и вещества, встречающиеся раз в миллион лет.

Сквозь сеть пси-единения Лев ощутил, как колеблются другие огоньки. Уже не светила, но туманность. По воле примарха точка обзора сместилась ближе к космическому облаку, и оно разделилось на отдельные пылинки — корабли. Вычурные звездолеты Империума, похожие на крепости, скользили в пустоте рядом с раздутыми орочьими «крузерами» из клепаного металлолома, а среди них мелькали бесконечно разнообразные суда других рас, способных странствовать по Галактике. Эти транспортники в большинстве своем были созданы в невообразимой древности и принадлежали ксеносам, о которых человечество ведало только по отрывочным записям на скрижалях или неопознанному мусору на орбите какой-нибудь погибшей планеты.