Два Сэма: Истории о призраках - Глен Хиршберг

— Кто знает, — сказал я, расслышав, как Робин Миллс возбужденно постукивает шариковой ручкой по дверному косяку аудитории,— может быть, один из вас сегодня обнаружит полоску бумаги, приколотую к стволу дерева, и, не веря своим глазам, уставится на нее. И вы найдете настоящего мистера Дарка. А в понедельник сможете рассказать мне, что я ошибался все эти годы. Я вас вижу, мисс Миллс.

— Простите, профессор, — расслышал я ее слова, — я машинально.

— Будут какие-нибудь рекомендации? — спросила Трис, когда в группе начали отмечать присутствующих. Она перегнулась через мой стол, слишком близко ко мне. По привычке.

— Относительно чего, мисс Корвин? — Я продолжил убирать со стола бумаги, стараясь ненароком не коснуться рукой ее свитера.

— Какие-нибудь аттракционы ужасов, которые нам бы не стоило пропустить? Особенно замечательные улицы? Я слышала, в реку собираются запустить надувных монстров.

Озадаченный, я поднял на нее глаза и почувствовал, что и сам тону в этих уж чересчур голубых глазах.

— Этого никто не делал уже многие годы, — сказал я, и остатки моего гнева утонули в печали, но ни то ни другое не предназначалось Брайану Тидроу. У других людей были Рождество или День благодарения и были семьи. Для меня же существовал Хэллоуин и эти ребята. В этот год у меня не будет ни того ни другого.— Вот вы мне и расскажете.

— Расскажу, — сказала она, — спасибо за отличную лекцию.

Несколько мгновений спустя их уже не было, и вся энергия аудитории ушла вместе с ними, а я стал просто еще одним академическим призраком, с кожей, которая приобрела болезненный флюоресцирующий отблеск, с волосами, поблекшими от меловой пыли и спертого воздуха. Мне хотелось увидеться с Кейт. Мне хотелось помочь ей справиться со всем этим. В первый раз за всю жизнь мне захотелось, чтобы Хэллоуин уже миновал.

— Где она? — спросил я Робин Миллс.

— У вас, — отозвалась она, и в ее голосе не было и тени оскорбительной интонации, которую она могла бы при случае добавить к этому утверждению, — она звонила оттуда. Кажется, профессор, это она его и нашла.

— Чертов Брайан, — выругался я, — да чтоб он провалился!

Я двинулся мимо Робин. На лице ее начал отражаться шок — видимо, судебные и деловые справочники для секретарей рекомендуют в отношении таких ремарок и ситуаций именно эту эмоцию.

Но затем она произнесла:

— Передайте Кейт, что мы все о ней думаем. Скажите ей, чтобы зашла ко мне в понедельник или когда сама захочет.

Я обернулся, улыбнулся ей — и понял, что проработал рядом с этим человеком, если даже не непосредственно рядом, четырнадцать лет и что пора бы мне себя перебороть.

— Обязательно передам, — ответил я, — спасибо.

Несколькими мгновениями позже я неторопливо шел по кампусу сквозь сгущающийся сумрак. В кронах деревьев бумажные фигурки скелетов плясали и кружились на холодном ветру. До моего слуха доносились веселые крики со стороны домиков студенческого братства в южной части кампуса и торопливые шаги учащихся, осторожно перебегавших к месту общей встречи для того, чтобы отправиться в вечерний рейд по городу. За всеми этими звуками мне слышалась бесконечная, душу вынимающая пустота прерий, медленно втягивавшая город — часть за частью, человека за человеком — назад, в море полыни и забвения.

К тому времени как я повернул на Уинслоу-стрит и миновал кампус, холод прокрался под мою легкую осеннюю ветровку, и я ощутил, как он пробирает меня насквозь, до костей — и до самого сердца.

Малыши уже были на улице и бегали по тротуарам, с тыквами в бумажных пакетах, от которых исходило чудесное и зловещее оранжевое свечение. Я видел зеленого зомби, внезапно показавшегося из-под куч опавших листьев на краю лужайки и попытавшегося схватить двух перетрусивших девочек, которые захихикали и убежали прочь. Зомби проводил их улыбкой и вновь зарылся в листве. Он будет там весь вечер, я знал это. Он сохранит эту улыбку, обращенную к самому себе, даже после того, как придут ребята постарше, и он станет хватать их уже более решительно. Он вернется домой сильно промерзшим и исполненным чувства гражданской доблести. В некоторых городах соседи заставляют вас держать свой двор в чистоте. В других от вас ожидают, что вы будете появляться в церкви, или станете содействовать сбору пожертвований в пользу голодающих, или примете участие в Дне Очистки Речных Берегов. В Кларкстоне вы принимаете участие в праздновании Хэллоуина.

В полумиле от кампуса дома рассыпались по своим отгороженным участкам и дорожки, отмеченные тыквами в бумажных пакетах, исчезали. Но праздник продолжался. В этот час, когда абсолютная тьма еще не сгустилась, улицы были относительно тихими. Местные «страшилки» несомненно предназначались для подростков. Прячущиеся в кучах листвы зомби, которые могут изрядно досадить, если кого-то поймают. Я всего на мгновение остановился у дома декана Гарри Пилтнера и постоял на полоске снега. Как всегда, Гарри построил из соломы длинный, по колено высотой, лабиринт для ползания по-пластунски, извивавшийся зигзагами по всему двору. Я как-то спрашивал его, где он достает пауков-волков и тараканов в палец величиной, которых он иногда запускал в лабиринт, чтобы они пугали и преследовали тех, кто туда заберется, или погибали, раздавленные ладонями какого-нибудь завопившего подростка. Он лишь улыбался в ответ и хранил свой секрет Хэллоуина, как любой добропорядочный обитатель Кларкстона. Домашние, шоколадные с орехами, пирожные, которые его жена оставляла у выхода из лабиринта, были необычайно вкусны, насколько мне известно. .

Река Блэкрут пересекала Кларкстон в пяти местах, поворачивая по пути через город то в одну, то в другую сторону, создавая маленькие полуострова. Мой дом в стиле начала XIX века, с двускатной крышей, был возведен каким-то начальником, работавшим на железной дороге в период Великой колонизации, который вывез поселенцев на вольные просторы и очень скоро вынудил их ввязаться в Гражданскую войну; он стоит на мысе Пурвистоун — самом восточном полуостровке города, похожем на дым, идущий из трубы паровоза. Переходя по мостику, ведущему прямиком к моей двери, я посмотрел на свой дом — не горит ли свет в окнах, но ничего не увидел. Или Кейт ушла, или же она сидела в темноте. Я предположил последнее. В моменты личного и профессионального кризиса Кейт стремилась спрятаться в тень. Иначе она бы нипочем не соблазнилась предложением Брайана поехать в Монтану — из-за своей аспирантуры, оставив без ответа четыре предложения от университетов Лиги Плюща.

Лишь на миг, дойдя до середины мостика, я остановился, чтобы послушать реку. В шуме воды уже слышался раздражающий ухо скрежет. На День благодарения она замерзнет, и улицы разрастутся на время ее зимнего сна под толстым снежным покровом. Обернувшись, я бросил взгляд на город, увидел оранжевые огоньки, мигающие в темноте, и услышал пронзительный визг маленького ребенка, пронизавший тишину, точно крик охотящейся скопы.