Властелин Руси - Андрей Посняков

Послушав доносившиеся из амбара вопли, Онгуз поднялся со ступенек крыльца и направился к летней печке, что давно уже дымилась под крытым дранкой навесом. Похоже, старый угрюмый слуга пек там вкусные просяные лепешки. Может, и угостит дед?

А в амбаре все вопила дева…

Слуга, гад, дал лепешку, да только старую, зачерствевшую, новых пожалел, хорек старый! Ну и ладно, и старую погрызть пока можно, вот еще бы кваску.

— А может, тебе и бражки, и пива, и медов травчатых? — нехорошо усмехнулся слуга. — Инда хозяин скажет, тогда и дам, уразумел, паря?

Онгуз пожал плечами. Уразумел — чего тут не уразуметь? Хотел было что-нибудь обидное бросить слуге, оскорбить как-нибудь, да не успел, вот ведь незадача какая! Выглянув на крыльцо, уже вовсю кликал его волхв. Быстро поднявшись в избу, Онгуз получил необходимые указания и побежал за пристань, к капищу, где гордо возвышались над Волховом расписанные яркими красками идолы.

— Рубить на берегу ольху? — удивленно переглянулись волхвы. — Что, Малибор ничего умнее не мог придумать? И куда все везти? В Заручевье? Так там же болото! Да ладно, сделаем, как сказано. Нам что? В Заручевье так в Заручевье.

Отобедав в обществе явно обрадованного его приезду воеводы Хаснульфа, Хельги-ярл переговорил с ним обо всем, о чем считал нужным, и, выйдя на крыльцо, попрощался с воеводой до вечера.

— Поеду в Новгород, — пояснил он. — Вели подать ладейку.

— Большую аль малую? — переспросил Хаснульф.

— Малую, на несколько воинов.

— А лошадей?

— Там Всетислав встретит.

— Боярину поклон. Да обязательно в корчму загляни, ту, что у торжища, помнишь? — Воевода засмеялся.

— Помню, — отбросив со лба волосы, улыбнулся ладожский ярл. — Загляну обязательно, если успею.

Через некоторое время небольшая ладья с Хельги и дюжиной младших дружинников на борту отвалила от пристани и, выбравшись на быстрину, ходко пошла к Новгороду.

Заручевье находилось к западу от Новгорода, меж болот и поросших смешанным лесом сопок. Если на правом берегу Волхова было больше веселых берез, плакучих ив и светлых, рвущихся в небо сосен, то здесь, на левобережье, преобладали колючие заросли можжевельника и сумрачные темные ели. Туда мало кто ездил, и для встречи вдали от чужих глаз место было вполне подходящим, тем более что и лежало ближе к Рюриковой крепости, так что добраться туда можно было и не въезжая в город, что и сделал Хельги вместе с частью дружины.

— Можете пока не надевать шлемы, — выбираясь из ладьи, разрешил он, добродушно оглядываясь на юных, в большинстве своем безусых еще воинов: Дивьяна, светлоголового Лашка и прочих.

Тянувшие сети в виду берега рыбаки тоже дивились на молодых воинов, с интересом разглядывая их вооружение — копья, стрелы, мечи и блестящие, ярко начищенные кольчуги. Видя такое внимание, отроки возгордились, приосанились, поправили за плечами тяжелые миндалевидные щиты и старались не болтать зря. Впрочем, и так не особо болтали, горды были — князь избрал именно их… Хотя некоторые — Хельги искоса взглянул на Дивьяна с Лашком — и напросились сами. К добру иль на свою голову — кто скажет теперь?

Миновав сопку, небольшая дружина углубилась в лес и, пройдя берегом неширокого ручья, свернула к болотам. Скрылись за холмом городские стены, места вокруг потянулись пустынные, дикие, ни леса толком, ни луга, одни ручьи да болота — сплошная неудобь.

— Вот, здесь, пожалуй, и остановимся. — Ярл с усмешкой кивнул на большое поле, тянувшееся от ручья до болота и заросшее по краям густой ольхою.

— Странно это, — тихо произнес вдруг Дивьян. — Не должна б ольха здесь расти эдак вот густо. Не должна…

— Да брось ты, Дишка, — улыбнулся Лашк. — Мало что где растет, вон у родичей моих в Наволоке…

— Что это? — Дивьян вздрогнул, не веря своим глазам. — Да это же, это…

Ольховые заросли откинулись в стороны, словно срубленные, а выбежавшие из них воины в кольчугах и шлемах, выставив вперед копья, быстро пошли прямо на растерявшихся отроков. Их было много, куда больше, чем малочисленная дружина Хельги. В такт тяжелым шагам мерно покачивались копья…

— И что вы на них пялитесь, вои? С засадой никогда не встречались? — Ярл насмешливо осмотрел своих и приказал: — Воткнуть щиты в землю. Да не так, кругом… Вот. Приготовить луки… Прицелиться…

Враги надвигались со всех сторон.

Надвинув на лоб шлем, ярл махнул рукой. Со свистом полетели стрелы. Несколько вражьих воев со стоном упало в ручей, остальные залегли. Пропели над головами юной дружины стрелы…

— Дурни, — засмеялся ярл. — Поистине, тот, кто устроил засаду, вовсе не ведает воинского дела. Сначала окружили — теперь стреляют. В кого? Друг в друга?

— Так и есть, князь! — азартно воскликнул Лашк, увидев, как прилетевшая на излете стрела едва не поразила одного из вражеских воев, наступавших со стороны Волхова. — Зато мы можем стрелять вволю!

— Бейте! — с улыбкой скомандовал Хельги.

И вновь полетели стрелы. Враги уже не рисковали наступать плотным строем и передвигались исключительно перебежками. Но все же их было слишком много, слишком…

— У нас скоро кончатся стрелы, князь! — оглянувшись, предупредил Лашк.

Хельги кивнул, продолжая улыбаться. Он стоял в центре образованного щитами кольца, за каждым щитом укрывался молодой воин. А не так уж и плохо их обучил Снорри! Не паникуют, подчиняются приказам, сноровисто выбирают цель.

— Все, — бросив на траву лук, доложил Дивьян и гордо улыбнулся. — Теперь мы все умрем за тебя, князь!

— Умрем с честью, как воины! — подхватили остальные.

— Смотри, князь! — Лашк показал рукой в сторону, где из-за холма показалась конница. — Думаю, не так-то просто им будет нас взять. Это хорошо, что мы прихватили щиты, теперь пусть попробуют…

Дивьян вдруг белкой выпрыгнул из-за щита и, схватив лежащую в траве стрелу, повернулся назад.

— Сейчас я убью их главного, — со смехом обещал он. — Ну и толстяк, и как только лошадь под ним не проваливается?

— Эй, эй! — Хельги в два прыжка оказался возле Дивьяна и вырвал у него лук. — Не стоит обижать нашего друга, славного воеводу Хаснульфа.

— Хаснульфа? — удивленно переглянулись воины. В глазах их зажглась надежда.

— Ну да, Хаснульфа, — как ни в чем не бывало подтвердил ярл. — Не знаю, как вы, а я именно его дожидался. И он не опоздал, прибыл вовремя!

— Слава воеводе Хаснульфу! — Дружинники радостно замахали руками. — Слава мудрому князю!

— Теперь я понимаю, почему его прозвали Вещим, — глядя на разбегающихся в ужасе врагов, тихо промолвил Дивьян. — Он и это предвидел.

— Не предвидел, а организовал! — обернувшись к нему, назидательно произнес Хельги. — Думаешь, легко было?

Дивьян хоть и медленно, но наконец догадался, ахнул:

— Так, значит…

— Придержи язык, парень, — тихо приказал ярл, кивая на затянутых в блестящие кольчуги мальчишек, радостно подбрасывающих вверх копья. — Судя по всему, они верят, что это просто удача. Что ж, пусть верят…

Мечи почти не звенели — вражье воинство, завидев броненосную дружину, опрометью бросилось прочь, кто куда. А над поляной, над болотами и ручьями, над телами убитых врагов и червлеными, воткнутыми в землю щитами плескалось поднятое на копье синее боевое знамя — стяг Хельги-ярла.

Хоронясь в высокой траве, сверзился в ручей Онгуз. Наглотавшись холодной водицы, выбрался на другой берег и, придерживая штаны рукой, пригибаясь, побежал к Волхову. Мелькали вокруг колючие кусты и заросли крапивы, вот и болотце — брызнула из-под ног коричневая жирная жижа — холм, а за холмом широкий серо-голубой разлив — Волхов. Волхов-батюшка.

— Помогли, помогли боги, — отплевываясь от грязи, Онгуз быстро спустился к воде. Замахал рукой рыбакам:

— Эй, робяты…

— Что?! — в ужасе спрыгивая с кресла, переспросил соглядатая Малибор. — Разгромлены? Как — разгромлены? Не может быть!

— Может, может, господине, — изогнулся в поклоне Онгуз. — Нас кто-то предал!

— Так они вскоре будут здесь, — засуетился волхв. — Бежать, немедля бежать… Коня, коня мне!

— И куда ж ты собрался, кудесник Малибор? — войдя в горницу, с ухмылкой поинтересовался молодой жрец Велимор. Руки его были в крови. — Я только что принес хорошую жертву богам, — жутко улыбаясь, похвалился он. — Так что ж такого случилось?

— Нас перехитрили и предали, — опустив руки, скорбно произнес волхв. — Мы устроили засаду… и были коварно разбиты!

— Засаду? — удивленно переспросил молодой жрец. — На кого?

— На этого варяжского выскочку — Хельги!

— Что?! — Велимор подпрыгнул, как ужаленный. — Что я слышу? Вы хотели убить ладожского наместника? О, глупцы, глупцы… Не убивать вы его должны, а сделать все для того, чтоб он стал вашим князем!