Слово о полку Игореве - Александр Зимин

Што пишут, што гримит, что гримит[В ркп.: грит.] рана пред зорами? Князь Володимер полки перебираеть и ведет к быстрому Дону ко брату своему князю Дмитрию Ивановичу. «Княже великий Дмитрий Иванович, не уставиумо великим полком. Не слухай изменников, не услобляй поганым татаром. Уже бо поганый та-тарове поля наступают, а хоробруя нашу дружину побивают» (С) [л. 38 об. — 39].

Эпизод с выездом из Москвы Дмитрия Ивановича изложен в К-Б ближе к первоначальной версии. В Пространной редакции он подвергся влиянию Сказания («урвашася от златых колодиць ис камена града Москвы», а также в С: «хотят ударити на многие стады гусиныя и на лебединыя»).[Ср.: Повести. С. 54, 129. По Р. П. Дмитриевой, в К-Б текст сокращен. По ее мнению, в фразе о соколах должно быть упоминание о Москве, ибо ниже говорится о выезде оттуда русских войск (Дмитриева. Взаимоотношение списков. С. 254). Но в поэтических образах Задонщины географическая номенклатура встречается не всегда (ср.: «тогда гуси возгоготали» У, то же в С, только в И1 добавлено «на речкы на Мечи»). К тому же в К-Б соколы не вылетают из Москвы или откуда-либо, а звонят колокольцами, как бы призывая русские войска выступить в поход. Упоминание о Москве здесь излишне.]

Д. А. Авдусин обратил мое внимание на то, что в Краткой редакции Задонщины речь идет о «славном» городе Москве, а в Пространной — о «каменном». Последнее появилось, несомненно, под влиянием Сказания о Мамаевом побоище (см. третий общий эпизод трех памятников, приведенный выше). Впервые каменный Кремль в Москве сооружен был еще в 1367 г. Но как раз в конце XV в., когда составлялось Сказание о Мамаевом побоище, происходило не только строительство нового Кремля (с 1485 г.), но и соборов (Успенского, Благовещенского) и дворца (с 1487 г.). Именно это грандиозное каменное строительство и дало основание автору Сказания, а вслед за ним и составителю Пространной редакции Задонщины говорить о «каменном граде» Москве.

Добавление «на быстром Дону» в И1 и сходных соответствует аналогичному дополнению в речи Андрея Ольгердовича. В обеих редакциях разная последовательность событий. По Краткой сначала Владимир Серпуховской повел свои сторожевые полки к Дону, а затем вышел из Москвы Дмитрий Донской. По Пространной в соответствии со Сказанием сначала в поход отправился великий князь, а уже вслед за ним двинулся князь Владимир.[По Р. П. Дмитриевой, в пользу вторичности последовательности эпизодов в К-Б свидетельствует «упоминание даты — 8 сентября» (Дмитриева. Взаимоотношение списков. С. 255). Это соображение отпадает, если считать дату в К-Б вставкой в список памятника, отсутствовавшей в архетипе Краткой редакции. Ведь в сборнике Ефросина есть заметка, что в «лето 6888 сеп. 8 в сред был бои за Доном», которая соответствует дате в К-Б (Krälik. S. 68).]

В К-Б выезд Владимира Андреевича связан с фразой о звоне «колокольцев». Эта связь в Пространной редакции нарушена. Риторический вопрос Пространной редакции «что шумит, что гремит» близок к Слову о полку Игореве. Поэтому В. Ф. Ржига считает его первичным, полагая, что в К-Б он заменен формулой отрицательного параллелизма «стук стучит… не стук стучит» под влиянием народных образцов.[Ржига В. Ф. Слово Софония-рязанца… 1947. С. 28.] Но та же формула встречалась в Задонщине выше (см. фрагмент № 11), причем не только в К-Б, но на этот раз и в Пространной редакции. Следовательно, можно полагать, что и на этот раз народная формула К-Б была первичной, в Пространной редакции она была переделана.

Слова «семтября 8 в среду на Рожество пресвятыя Богородица» (К-Б) считаем вставкой. Дата в записи говорит о времени Куликовской битвы, а не о выезде Дмитрия. К тому же она разрывает текст («солнце ему на встоце… ясно светить»), ее нет и в данном фрагменте Пространной редакции. В фрагменте № 16 Пространной редакции говорится о битве в «субботу», а не в «среду», как в К-Б.

Судя по тому, что Ефросин любил хронологические выкладки, подобную запись о «среде» мог сделать он.[Ср. на л. 263 об. сборника К-Б 9/1086: «В лето 6888 сеп. 8 в сред был бои за Доном». Здесь та же ошибка в дате, что и в Задонщине. См. также предложенное А. А. Шахматовым объяснение ошибки: «среда» — 28 августа (Шахматов. Отзыв. С. 185).]

Формула «полки пребирает» И1 и сходных (см. аналогичную вставку «уставиша себе храбрыа польки»)[В Сказании говорится о Дмитрии: «яко да переберу плъкы» (Повести. С. 51).] более позднего характера сравнительно с «ведет вой свои, сторожевыя полкы» (К-Б). Она близка к разрядной фразеологии конца XV–XVI в. О сторожевых полках в списке К-Б уже говорилось (см. фрагмент № 9).

Текст «поганыя татарове на поля на наши наступають» (К-Б), конечно, первоначальнее «поганые поля наступают». Этот мотив — эпическое повторение (см. фрагмент № 8), напоминание о бедах, которые несут с собою «поганые». Сначала съехавшиеся русские князья говорят о захвате татарами их вотчин, затем позднее прибывший князь Владимир добавляет и то, что «поганыя… вой наши отнимають».[О «воях» в связи с князем Владимиром говорится и выше в К-Б («Ведет вой свои»).] Автор Пространной редакции оставил только один мотив, вложенный в уста князя Владимира.

Фрагмент № 15. Перечень воевод.

Пространная редакция:

Рече ему князь Дмитрей Иванович: «Брате князь Владимере Ондреевич, сами себе есмя два брата, воеводы у нас уставлены 70 бояринов, князи крепъцы белозерскыи: Федор Семенович, Семен Михайлович, Микула Василевич, два брата Олгердова, Дмитрей Волынский, Тимофей Волуевич, Михайло Иванович. А воюют с нами 300 000 кованой рати. Воеводы у нас уставлены, дружина нам сведома, имеем под собою боръзыя комони, а на себе золоченыя доспехы, а шеломы черкасьские, а щиты московъскые, а сулицы ординские, а чары франьския, мечи булатныя».

И молвяше: «Поганый путь им знаем вельми, а перевозы им изготовлены, но еще хотят силно главы своя положити за веру крестьянскую. Пашут бо ся хорюгове, ищут себе чести и славнаго имени» (И1) {л. 218 об. — 219}.

И говорит ему князь великий Дмитрей Ивановичь: «Брате Владимер Андреевичь, сами есми, а внуки великаго князя Владимира Киевскаго. А воеводы у нас уставлены 70 бояринов, и крепцы бысть князи белозерстии: Федор Семеновичь, да Семен Михайловичь, да Микула Васильевичь, да два брата Олгордовичи, да Дмитрей Волыньской, да Тимофей Волуевичь, да Андрей Серкизовичь, да Михайло Ивановичь, а вою с нами триста тысящь окованые рати. А воеводы у нас уставлены, а дружина сведана, а под собою имеем добрые кони, а на собе злаченые доспехи, а шеломы черкаские, а щиты московские, а сулицы немецкие, а кинжалы фряские, а мечи булатные, но еще хотят сильно головы своя положить за землю за Рускую и за веру крещеную.

Пашут бо ся аки живи хоругови, ищут собе чести и славного имени» (У) {л. 179 об. — 180 об.}.

И рече князь Дмитрей великий Иванович брату своему князю Володимеру Ондреевичу: «Брате милый, сами есмо собе два браты, сынове есмо великого[В ркп.: велико.] князя Ивана Данилевалча Калиты,[В ркп.: каметы.] а внучата есмо великого князя Данилья Александровича. А воеводы в нас воставлены крепкия 70 бояринов, а князи белоузерстии Федор Семенович, два брата Олгиродовичи, князь Андрей Бранский, а князь Дмитрей Волынский, а Тимофей Волоевич, Андрей Серкизович, а Михайла Иванович. У боя нас людей 300 тисещ кованыя раты, а воеводы в нас крепкия, ведомоя дружина, а под собою маем кони борздыя, но собе маем доспехи позлащенныя, а шоломы чиркаския, а щити московския, а сулицы немецкия, а кофыи фразския, а кинжалы мисурскими, а мечи булатныя, а дороги нам сведомо, а перевозы в нас[В ркп. далее повторено: в нас.] вставлены,[В ркп.: втавлены.] но еще хощем силно главы свои положити за святыя Божия церкви, за православную веру християнскую и за землю Рускую. Пашут бо кафир, ищут бо собе чести и славы[В ркп.: лавы.] и великого имени» (С) {л. 39–39 об.}.

Весь отрывок с перечнем русских воевод («Рече ему князь великий… славного имени»), помещенный в списках И1 и сходных, отсутствует в К-Б. Он явно позднего происхождения и восходит в основной своей части к Никоновской летописи: его список воевод соответствует перечню погибших военачальников, составленному по материалам летописи (см. фрагмент № 19).[Ср.: Frćek. S. 109. (См. также: Петров A. Е. «Сказание о Мамаевом побоище» как исторический источник: Автореф. дис… канд. ист. наук. М., 1998.)] В него добавлены только Ольгердовичи и Дмитрий Волынский, о которых говорилось в самой Задонщине выше. Некоторые выражения есть в других местах Задонщины.[Так, перечень оружия («мечи булатныя», «щиты московъскые») является парафразой текста К-Б о столкновении с татарами, помещенной вслед за рассматриваемым эпизодом. Слова «дружина нам сведома» навеяны словами «ведоми полководцы», а «седлай… свои борзый комони» — «сядем на борзыя своя комони».] К-Б этих повторов лишен.

Пространная редакция:…сами себе есмя два брата, воеводы у нас уставлены… Источники:…сами есми себе два брата… (Задонщина, фрагмент № 10)…урядиша коемуждо плъку въеводу… (Повести. С. 56, 90 135, 180).[См. также: Królik. S. 126.]