Праздничная книга. Январь - июль - Макс Фрай

— Поддай! Еще чуть-чуть! А ну-ка!

— Это ж Людка из третьего подъезда! — взвизгнул кто-то. — Во как! Живая прям!

— Красавица, — прогудели справа, — вот я бы ее…

Люда выбежала из толпы. Она тащила за руки Витьку и мужа Федю. Федор поправлял очки, случайно наступал всем на ноги и поспешно извинялся. Людка была бледнющая. Подбежала к двойнику, упала перед ним на колени и зарыдала. Что-то кричала, совершенно бессмысленное. Людочкин муж смущенно улыбался, объяснял народу: «Вы простите. Это у нее тепловой удар, замешанный на дикости происходящего. Простите великодушно». Кто-то прошептал восторженно-презрительно: «Интельгент, бляха-муха». Дмитрич подошел к Людке, похлопал ее по плечу:

— Видишь, как бывает. Живешь-живешь — бац! — твой труп на три сантиметра в земле.

Сквозь толпу пробирались милиционеры.

— Че за скопление? Ну-ка разойдитесь!

— Менты, бляха-муха, — прошептал кто-то без восторга.

— Пойдем домой, — сказал я Ирке.

Ирка допила сок и спросила:

— А милиционеры тоже трудящиеся?

— Трудящиеся, — сказал я. — Только солидарности у народа с ними никакой.

У новой телеведущей в глазах наблюдался сумасшедший блеск. Творческий человек, сразу видно.

Она поправила очки и сказала:

— Загадочные двойники, как известно, появились во многих точках земного шара. Официальные власти, которые вначале придерживались версии, что это дело рук эксцентричного шутника-мультимиллионера…

Стук в дверь. Я тихонько выругался — Ирка же спит! — лениво сполз с дивана, сунул ноги в шлепанцы. За окном было темно, но трудящиеся успокаиваться не собирались. Разговаривали громкими, злыми голосами. Подростки бренчали на гитаре. С ума все посходили что ли? Мне вот, например, побоку найдется мой двойник или нет.

В дверь замолотили. Я побежал открывать.

На пороге стояла жена Дмитрича: испуганная, взъерошенная, в поношенном домашнем халате с узорчиками.

— Лешенька, помоги! Я «скорую» вызвала, да только вот… ох ты, боже мой…

Она потащила меня за руку к своей двери.

— Что случилось-то?

— Дмитрич помирает! Кровью так и брызжет!

Дожили, подумал я. Собственная жена называет мужа Дмитричем.

В прихожей у Дмитрича пахло пивом и бергамотовым чаем. Паркет был забрызган темно-красной жидкостью.

Дожили, подумал я. Об уборке забыли совсем, неряхи.

В спальне, в кресле-качалке сидел Дмитрич.

Дожили, подумал я тоскливо.

Дмитрич был мертв.

Следующим утром день солидарности и не подумал заканчиваться. Люди солидаризировались все больше и больше.

Третья по счету телеведущая, кучерявая брюнетка, серьезно смотрела на меня с экрана:

— Двойники… случаи смерти… в случае физического контакта… президент настаивает, чтоб народ внимательно прислушивался к…

Слушать внимательно не получалось.

Дмитрич не просто умер: Дмитрича убили. Сделал это патологоанатом, который по чьему-то приказу сверху принялся потрошить тело его двойника. Кто же знал, что два тела мистическим образом связаны. Что то, что происходит с двойником, отражается и на оригинале.

Вот, кстати, вопросец: почему оригиналы тех, кто пока под землей, не задыхаются?

Хотя, говорят, двойники не дышат.

Тогда не совсем понятно, почему у них бьется сердце.

Я выбрал майку поплоше, старую, с белыми пятнами от краски, джинсы с протертыми коленями, дряхлые кроссовки. Отыскал в кладовке покрытую ржавчиной лопату. Ирочка вооружилась пластмассовым ведерком и совочком.

— Мы идем искать себя? — спросила дочка.

— Мы идем искать себя, — сказал я.

— Мы трудящиеся?

— Мы трудящиеся.

— У нас солидарность?

— Еще какая!

Во дворе Людочка плакала над обездвиженным телом мужа. Разбитые очки Федора валялись рядом. Витька испуганно хватался за мамин сарафан и протяжно ревел — как самолет, заходящий на посадку в неположенном месте.

Говорят, голову Федорова двойника размозжили случайно, когда выкапывали.

Парни в черных банданах кидали камни в витрину продовольственного магазина. Кто-то кричал:

— Мне пофиг! Все равно меня в любой момент могут убить! Даешь анархию!

Ко мне подбежал парень с залитым кровью лицом, попросил сигарету. Я отдал ему всю пачку. Парень вежливо поблагодарил и спросил:

— Как вам погодка?

— Тепло, — сказал я.

— Летом пахнет, — заметил парень и убежал.

Ирка безмятежно жевала жвачку и наблюдала за трудящимися, которые били витрины. Когда подъехали машины с мигалками, она оживилась: хотела поглядеть, что будет дальше, но я потащил ее к роще.

— Ну папочка! Сейчас одни трудящиеся будут бить другим трудящимся морды!

— Где ты таких слов понабрала? — буркнул я.

— Так Камушкин говорит!

— Что еще за Камушкин?

Ирка пожала плечами.

Возле рощи было шумно: кипела работа. Повсюду лежали испачканные землей тела: разрыли, наверное, уже полрощи. Я увидел жену Дмитрича. Она сидела с перочинным ножом в руке над двойником какого-то мужика и кричала:

— Ты, изверг! Это ты убил моего Дмитрича!

Оригинал (по всей видимости, патологоанатом), стоял рядом и с тоской наблюдал за ножом. Кончик лезвия дрожал в опасной близости от груди копии. За спиной оригинала скучковались милиционеры. Грубыми пропитыми голосами они предлагали женщине одуматься и сдаться. Кто-то просто глазел. Остальные не отвлекались, копали. Или аккуратно тащили найденного двойника вон из рощи. В багажники и на задние сидения загружали родственников, друзей, соседей. Грузили бережно, словно хрусталь.

Я потащил Ирку вглубь рощи. Изредка приходилось перепрыгивать или обходить тела никому ненужных найденышей. Заметил двойника Людки и хотел было вернуться, чтоб предупредить ее, но передумал. Надо скорее искать себя и Ирку.

Среди копающих я увидел знакомого: молодого безусого паренька в соломенной шляпе с гусиным пером. Дай бог памяти, как его зовут? Вспомнилось только, что живет этажом ниже.

— Привет. Не знаешь, меня или Ирку еще не нашли?

Он стоял, прислонившись к тополю, и тяжело дышал.

— Тебе плохо?

— Почти сутки копаю. Себя вчера вечером нашел. Маму ищу. Тебя и девочку не видел.

— А где еще не рыли?

Он кивнул на восток.

— Вон там заповедные места. Знакомые пацаны хотели вчера экскаватор пригнать.

— Ну и?

Он сплюнул:

— Хорошо, что не пригнали. Сколько бы народу тогда поубивали.

Копаем. Иногда спрашиваем у соседей по земляным работам: не нашли, мол? Они в ответ: а ну покажь физиономию. Хм-м-м… Нет, не нашли! Физиономия у тебя запоминающаяся.