Гордость и целомудрие - Ширл Хенке

— Не смей прикасаться ко мне, ведьма! — зарычал Чемберлен, но даже это незначительное усилие далось ему с огромным трудом.

— Если я сейчас же не зашью сосуды, он умрет от потери крови! — Пропустив оскорбление мимо ушей, Джосс обратилась к майору Брайтону. Опытный вояка понимал, что она права.

— Руперт, ты умрешь, если мы не остановим кровь.

Но тут Чемберлен потерял сознание и тем самым избавил своего друга от необходимости продолжать спор. Джосс, не теряя времени даром, открыла медицинскую сумку и стала раскладывать ее содержимое на куске чистого полотна, пока майор по ее просьбе затягивал жгут.

Алекс с Драммом проводили Реджиналда Томпсона к тому месту, где оставили лошадей. Алекс придержал стремя, и Томпсон с удивительной легкостью вскочил в седло. Он посмотрел сверху вниз на Блэкторна и сказал:

— Сэр, я впервые в жизни видел такую дуэль. Чертовски оригинально… но в строгом соответствии с кодексом чести. — Коротко попрощавшись, Томпсон поскакал в город.

— Оригинально… — передразнил его Алекс. — Еще бы не оригинально — дуэль на кухонных ножах! Какого черта ты их притащил? — спросил он у Драмма.

— Я старался, чтобы вы дрались на равных, но вряд ли по эту сторону Атлантики можно найти пару тому жуткому вертелу, который ты вечно таскаешь за голенищем. Времени было в обрез, и я успел раздобыть только эти ножи. Они почти такие же длинные и острые, как твой… кстати, старина, ты должен мне за них двадцать пять фунтов!

Алекс запрокинул голову и расхохотался во все горло.

— А как насчет моей недостойной жизни, драгоценный Драмм? — Он снова стал серьезным и озабоченно покосился в ту сторону, где Джосс хлопотала над бесчувственным Чемберленом. — Я все еще считаю, что мы подвергаем себя опасности, оставляя жизнь этому негодяю. Теперь он будет ненавидеть и тебя.

— Этот ходячий мешок с дерьмом и так был моим врагом на протяжении многих лет.

— Но полковник даже виду не подал, что вы знакомы! — Алекса поразило не столько это обстоятельство, сколько холодный, зловещий голос Драмма.

— А мы и не были знакомы. Зато когда-то у нас был один… общий приятель. Я был очень близок с этим человеком. Но семья решила, что мне следует побывать на континенте. Это было обычное турне по Европе для завершения образования. Когда я вернулся, мне сообщили, что мой друг вызвал Чемберлена на дуэль. — Горло у Драмма перехватило. Было видно, с каким трудом ему дается каждое слово. — Бедный милый Хит, самый добрый, самый чуткий человек на свете! Это было настоящее убийство. Он никогда не умел драться.

Драмм надолго умолк, а когда собрался с духом продолжить рассказ, перед Алексом снова был надменный скучающий денди.

— Итак, Алекс, будь я таким же благородным дурачком, как мой друг, то непременно сам вызвал бы на дуэль Чемберлена. И хотя я неплохо владею шпагой, мое умение не сравнится с мастерством Чемберлена. Оставались еще пистолеты. Но и пистолетом я владею хуже, чем он, — хотя и намного лучше, чем ты, мой драгоценный дикий индеец. Полковник прикончил бы меня, а Хит так и остался бы неотомщенным… Итак, я затаился. Я наблюдал за тем, как этот убийца шатается по званым вечерам и балам, как он отирается в лучших домах города и как все его боятся. С теми, кому хватало смелости встать у него на пути, разговор был короткий. Готов биться об заклад, что на дуэлях он погубил гораздо больше людей, чем па войне. — Судя по всему, затянувшийся всплеск эмоций утомил Драмма, и ему было противно лишний раз вспоминать о «подвигах» этого мерзкого типа.

Алекс помолчал и ответил:

— Жаль, что я не раскромсал на части этого кровожадного ублюдка.

— Нет, дружище, лучше уж так, — возразил Драмм низким, зловещим голосом. — Теперь он поймет, что такое страх. Пусть только попробует выкинуть одну из своих прежних штучек — его тут же утыкают шпагами, как ежа! Его рука, проклятая рука убийцы, больше не возьмется за оружие! Со временем она усохнет и превратится в корявую птичью лапу — такую же мерзкую и мертвую, как его черпая душа. Надеюсь, он проживет достаточно долго, чтобы друзья погубленных им людей получили возможность отомстить ему сполна. У него слишком много смертельных врагов. — Драмм так забылся, что его холеное лицо превратилось в жуткую сатанинскую маску. Он вдруг посмотрел на Алекса, как будто его осенила какая-то неприятная мысль: — Дружище, ты ведь не будешь считать, что я использовал тебя как орудие собственной мести?

— Учитывая те обстоятельства, при которых сэр Руперт вызвал меня на поединок, я при всем желании не смог бы заподозрить тебя в этом. Воспитанники Джосс отлично управились. Он вряд ли ответил бы на мой вызов, но мальчишки разозлили его так, что он сам стал рваться в драку.

— Да, он был не прочь присоединить тебя к списку своих трофеев. Он бы играл с тобой как кошка с мышью, перед тем как нанести решающий удар… если бы ты дал ему возможность показать свое искусство.

— Вот почему ты велел мне порезать ему руку, — подхватил Алекс.

Драмм кивнул:

— Твой нож рассек все: сухожилия, нервы, сосуды. Добрейшая мисс Вудбридж спасет жизнь этому мешку с дерьмом, но руку ему не восстановит ни один хирург.

Джосс подошла к ним.

— Я сделала все, что могла. Кровоточение остановлено. Майор присмотрит за ним, но кому-то придется срочно отправиться в город и прислать карету, чтобы перевезти сэра Руперта в больницу. — Она перевела вопросительный взгляд с Алекса на Драмма.

— Ну что ж, — театрально вздохнул маленький денди, — лучше уж я поскачу во весь опор за каретой и буду рисковать собственной головой, чем повезу вас на своей лошади в город, мисс Вудбридж. Не люблю, знаете ли, пачкать лосины! — Он выразительно взглянул на ее юбку, испачканную грязью и кровью.

— Ах, мистер Драммонд, меньше всего на свете я бы хотела причинить вред вашему бесподобному внешнему виду! — язвительно ответила Джосс.

— К вашим услугам, мисс Вудбридж. — Драмм вежливо поклонился. — Алекс, надеюсь встретить тебя сегодня в игорном зале «Уйатса» за партией в вист. — С этими словами он вскочил на свою белоснежную арабскую лошадку и отправился в город.

— Вам следует следить за собой, Джосс, — с улыбкой заметил Алекс при виде того, каким восхищенным взглядом провожает его друга мисс Вудбридж. — Вряд ли ваши выходки отвечают христианской морали!

— Знаю. — Она покраснела от стыда, но ответила совершенно искренне: — Я просто ничего не могу с этим поделать.

Алекс с такой фацией вскочил в седло, что снова напомнил ей могучего золотого льва.

— Давайте сумку, а потом я помогу вам подняться, — сказал он, протянув руку.

Она не сразу сообразила, что нужно делать. Только бы не выдать охватившее ее смятение, не растаять в его объятиях как последняя дура!