Смертельная игра - Нора Робертс

— Значит, можешь сбросить их со счетов.

— Если бы они были здесь и произошел несчастный случай, они бы рассказали. — Ева вновь вспомнила эти влажные темные глаза, эту детскую невинность. — Младший проболтался про шипучку. Можно, конечно, умиляться, но, по сути, он просто сказал правду. Но я не исключаю несчастный случай, только свидетелем стал кто-то не столь честный и простодушный, как пара детишек.

— Вся семья очаровательна.

Они двинулись дальше. Взгляд Евы вбирал в себя все подробности. Она искала что-нибудь подозрительное, лежащее не на месте. Нечто такое, что она пропустила в прошлый раз.

— Не знаю, почему меня это всякий раз удивляет, когда я вижу очаровательную семью. Обычно они мне просто не попадаются. Крепкая, дружная семья… Мне кажется, и Барт был из такой семьи. Может, этому и не стоит радоваться. Не такое уж это большое преимущество в некоторых случаях, скорее наоборот. — В каких же это случаях? — Может оказаться, что ты слишком наивен и слишком доверчив. — Ева взглянула на Рорка. — Это уж точно не наша с тобой проблема.

— Коп и преступник? — Рорк провел рукой по ее спине. — Держу пари, многие копы, как и преступники, вышли из крепких, дружных семей. Может, это тебя смущает? Может, поэтому ты не хочешь заводить наших собственных детей? Пока не время, — добавил он с невольной улыбкой, увидев, как в ее глазах — умных и бесстрастных глазах копа — мгновенно вспыхнула паника. — Но когда придет время… скажи, ты этого боишься? Что мы вырастим из них копов, или преступников, или слишком доверчивых?

— Понятия не имею. Но вот, например, кто будет напоминать: «Никакой больше шипучки». А вдруг мне самой захочется шипучки? Или возьмем пиццу. Детей нельзя баловать пиццей. Никакой пиццы на ужин! А почему нет, черт побери? Опять учить бесконечный список правил. Я еще не все правила жизни в браке освоила.

— И все-таки мы здесь. — Рорк наклонил голову и легко коснулся губами ее губ. — Мне кажется, когда растишь детей, многому учишься просто по ходу дела.

— Одно дело, когда это взрослые люди по взаимному согласию, но когда имеешь дело с копошащимися младенцами вроде Белль… Не знаю, как Мэвис справляется. В общем…

Ева заметила, что отвлеклась. Никуда не годится. Барт заслуживал ее внимания.

— Он входит в комнату — один или с товарищем по играм. Если один — это не имеет смысла. У него был в кармане сотовый телефон, правда, отключенный. Время отключения совпадает с моментом входа в голографическую. Он вошел, отключил все коммуникации, чтобы его не отвлекали. А может, их отключил кто-то другой. Но если он вошел один, значит, кто-то вошел после него, а это, в свою очередь, означает, что это лицо или лица обошли охранную систему не только в здании, но и в квартире, и в голографической комнате.

Она тяжело вздохнула и покачала головой:

— Слишком трудно, слишком хлопотно. Если ты настолько хорош, не станешь так рисковать. Ты минимизируешь риски.

— И входишь вместе с ним.

— Быть того не может, чтобы он оказался здесь один. Кто-то же составил ему компанию. Может, он сам так и задумал, хотя на его компах и телефонах ни намека на то, что он собирался с кем-то встречаться. Импульс? Кто-то с работы, кто-то из этого дома, кто-то, кого он встретил по пути с работы домой? И все равно посторонний должен был пройти мимо швейцара, если только он или они не пришли раньше или проникли не через парадную дверь. Служебный вход, крыша, пустующая квартира. Нам известна по крайней мере одна пустующая квартира: Треворы в отпуске. Возможно, не они одни в отпуске. Есть и просто квартиры, пустующие в дневное время, пока жильцы на работе.

— Они должны были знать, предвидеть, что Барт вернется домой, чтобы с ним пересечься.

— Совершенно верно, — согласилась Ева. — А это возвращает нас обратно к коллегам по «Играй». Требуется всего один звонок. Он уже в пути. Пробраться внутрь, подстроить случайную встречу, постучать в дверь через пару минут после его прихода. Дать ему время отключить робота, чтобы все было готово для игры. «Эй, как дела? Я тут был по соседству, и мне показалось, что я видел, как ты входишь». Барт счастлив, аж насвистывает, весь в радостном предвкушении. Он почти готов запустить свою детку, но хочет сначала сам с ней поиграть, провести точную настройку. Но вот перед ним человек, которого он знает. Еще один игрок. Иначе быть не может, иначе зачем его приглашать?

Ева прошлась по комнате, остановилась, подбоченившись.

— Не нравится мне все это. Слишком много натяжек, слишком много переменных. — Она на минутку закрыла глаза, попыталась придумать другую версию. — Он берет диск с игрой, но не записывает в журнал. Или записывает, но кто-то обработал журнал, стер запись. В любом случае это связано с работой. Кто-то с работы, какой-то участник проекта, может, тот, кто должен помочь ему с деталями. Но все по секрету. Они входят не вместе, так что, возможно, убийца подстроил встречу. Или договорился. «Я вхожу прямо за тобой». К примеру. Это дает ему шанс войти другим способом, до того, как Барт уйдет с работы, или после. Скорее до. Ему же сначала надо кое-что сделать, подготовить, так что: «Я тебя встречу». Входит по-тихому, чтобы никто не знал, что он здесь. Диск не зарегистрирован в журнале на выход, от работы до дома Барта всего несколько шагов. Разве в этой конторе кто-нибудь заметит, если человек отлучится на часок? Это могло сработать.

«Слишком сложно, — мысленно поморщилась Ева, — но осуществимо. К тому же игроки любят сложности».

— Ты входишь, и единственный, кто знает, что ты тут, будет мертв.

— А оружие? — спросил Рорк.

— Большая блестящая игрушка. «Смотри, что у меня есть. Просто не мог тебе не показать». Игра у них. Они начинают играть, потому что это часть замысла. Соревнование, игра. Это не был несчастный случай. Это было предумышленное убийство. Иначе не было бы нужды пробираться в дом тайно, минуя систему наблюдения. Не было бы нужды так точно рассчитывать время. Какая-то фантазийная игра в войнушку, спортивный поединок — как-то надо оправдать второстепенные ранения, синяки. Поединок… на мечах? Рыцари в сияющих доспехах? Полководцы? Во что там еще играют мальчишки?

Ева еще раз обошла комнату, стараясь увидеть, представить себе, как это было.

— Может, Барт начинает побеждать, набирает очки. Тебя это злит, накручивает, помогает настроиться на убийство. Сначала ты его ранишь, даешь понять, каково это будет. А может, с первым ударом ты просто промахнулся? В общем, первую кровь ты ему пустил — ранил в плечо. Видишь шок на его лице, втягиваешь запах крови — он оседает на языке медным налетом. Еще один мощный взмах — и все кончено. Конец игры. Только кровь не игрушечная, а настоящая, ее так много, что медный вкус душит. Надо почиститься, переодеться, запихать окровавленную одежду в сумку. Уходишь тем же путем, каким пришел.