С влюбленностью покончено (ЛП) - Джексон Р. Л.

Лана отошла в сторону и закрыла за собой дверь, направляясь в гостиную. Она знала, что грядет разговор о ее постоянном переезде в Хэмби, и ей придется столкнуться с трудностями. Вероника бросила сумочку на диван и торжественно оглядела комнату, прежде чем ее взгляд упал на лицо Ланы.

— Я вижу, ты собираешь вещи, — сказала она и медленно села. Лана плюхнулась рядом с ней.

— Да, — ответила она. — Я люблю его, и он любит меня, и мы хотим, наконец, забыть то, что случилось.

— Джорджия? — удивленно спросила Вероника. — Так ты не собираешься присоединиться к программе?

— Какой программе? — ответила Лана. На секунду она растерялась, но, взглянув на лицо матери и вспомнив о письме на кухне, все поняла. Из-за письма все сошлось воедино. Лана встала, подошла к столу, схватила письмо и разорвала его. Ее глаза метнулись к Веронике, когда она пробежала глазами первое предложение письма, раздражение заставило ее сморщиться, когда руки матери заерзали на коленях, а на лице щенячье выражение.

— Поздравляю. Вас приняли в программу этого сезона «Медсестры без границ»… — громко сказала Лана, уронив руки по швам. — Серьезно, мама?

Вероника встала и подошла к ней.

— Я приходила убираться, пока тебя не было, и заметила, что ты распечатала заявление, но так и не отправила его. Поэтому я положила его в конверт за тебя, — объяснила Вероника.

Лана расхаживала взад-вперед, не зная, как оценить всю дерзость этого поступка.

— После этого… события, когда мы с твоим отцом вернулись домой, я отослала его. Я подумала, что ты захочешь разнообразия после всего, что случилось.

Лана села на диван и посмотрела на письмо о приеме, качая головой. Услышав рассуждения матери, она немного успокоилась и поняла мотив, но ее жизнь принадлежала ей, и она должна была сделать свой выбор.

— Я ценю это, мама, но я не поеду, — ответила Лана.

Вероника села рядом с ней и обхватила обеими руками щеки Ланы.

— Посмотри на меня, Лана, — сказала она. — Ты уверена во всем этом? Действительно уверена?

Лана посмотрела в обеспокоенные глаза матери, и тот факт, что ее все еще допрашивали, что бы она ни говорила и ни делала, заставил ее задуматься, не совершает ли она ошибку. Или что все остальные могли видеть то, чего не видела она. Это было бы не в первый раз, учитывая то, что случилось с Сэмом, но это было чертовски неприятно.

— Копни поглубже в своей душе и думай долго и упорно, детка. Если ты можешь сказать без сомнения, что ты уверена в Кейдене, уверена в том, что эта девушка Ким исчезла из ваших жизней и все на сто процентов безопасно — тогда я поддержу тебя.

Лана почувствовала, как комната смыкается вокруг нее и ее матери, когда ее захлестнула волна эмоций. Вероника продолжила:

— И даже если все это правда, что плохого в том, чтобы взять отпуск на несколько месяцев, если он действительно любит тебя?

Лана не могла сдержать слез, потому что могла подтвердить только половину того, что говорила ее мать. В Кейдене она не сомневалась, но когда дело дошло до Ким и Морин, она испугалась до смерти. Она знала, на что они способны, и границы не были чем-то таким, что могло бы встать у них на пути.

— Я уверена, мама, — наполовину солгала Лана. Она была взрослой женщиной, которая должна была сама принимать решения, хорошие или плохие, и поддержка со стороны семьи была всем, что ей было нужно, чтобы столкнуться с неопределенным будущим.

Вероника улыбнулась, и когда они посмотрели друг на друга, молчаливое общение между ними подтвердило, что ее мать знала, что она не была полностью уверена ни в чем, но отпускает ее.

— Тогда я поддерживаю тебя, и что бы тебе ни понадобилось, ты знаешь, что я всегда здесь.

— Я знаю мам, — Лана помолчала, прежде чем продолжить. — Это была твоя идея пригласить Сэма на ужин?

— Моя, на самом деле мы не хотели видеть вас вместе, мы просто подумали, что у него есть хорошие воспоминания обо всем, что произошло.

— Я ценю этот жест, но не подачу. Мы с ним больше не связаны, и это было его решение. Теперь я счастлива, и у меня есть кто-то, кто любит меня до глубины души, и я бы ни за что не отказалась от этого — особенно не из-за Сэма.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Сообщение принято.

*** 

Кейден стоял в кабинете доктора Менделя, пока мать помогала ему надеть рубашку. Серия тестов, проведенных на нем, показала, что нервы в его руке не зажили полностью. Операция помогла бы ему восстановить максимум девяносто процентов подвижности. Новость не слишком обрадовала Кейдена, но это было лучше, чем иметь совершенно бесполезную руку. Морин, конечно, поспорила с доктором о проценте успеха, и он поспешил покинуть смотровую как можно скорее.

— Спасибо, — сказал Кейден, когда Морин помогла ему застегнуть рубашку.

— Все будет хорошо. Он самый лучший, и я уверен, что ты снова полностью восстановишь свою руку. Ты будешь как новый… нет — лучше, чем новый.

Кейден ухмыльнулся и спрыгнул с смотрового стола.

— Я в порядке, и твой спор с доктором не помог делу, — он схватил свое пальто, и она помогла ему надеть его тоже.

— Я просто хочу для тебя самого лучшего, — заявила она, глядя на своего высокого сына. В уголках ее глаз промелькнула печаль, и он почувствовал, что ее нужно конкретизировать.

— Во сколько приедет Хитклиф? — спросил он.

— Хитклиф? — повторила она, застигнутая врасплох. «Он хуже шпиона», — подумала она, когда они вышли из смотровой.

— Я знаю тебя, мама. Ты никогда не могла вести трудные разговоры без поддержки.

Она улыбнулась правдивости его утверждения и тому, насколько прозрачной была ее реакция. Они должны были вернуться через три дня для процедуры, и Морин задумалась, будет ли она все еще с ним после сегодняшнего вечера, чтобы помочь ему. Когда они вышли из вестибюля, машина, которой они пользовались, ждала снаружи, водитель придерживал для них открытую дверь. Они забрались в безупречно чистый салон с роскошными кожаными сиденьями, он закрыл дверь и вернулся к передней части машины.

— Он должен приехать сегодня около семи вечера, — наконец ответила она.

— Тогда, должно быть, все очень плохо, — ответил Кейден, глядя в окно, пока водитель въезжал в ужасное Нью-Йоркское движение.

Она не ответила на его намек. Она не сводила глаз с улицы, когда они проезжали по пути мимо всех бутиков и магазинов в мясной квартал. Сегодня вечером жизнь изменится, и впервые за много лет она не была уверена в своем будущем.

*** 

Лана улыбнулась и крепко обняла мать, когда они стояли в дверях танхауса. Она смотрела, как Вероника идет к своей машине и выезжает на дорогу. После эмоционального разговора по душам в этот день на диване, они провели остаток дня, помечая коробки, поедая восхитительную курицу с карри, которую она принесла, и убирая другие несущественные вещи. Все это время Лана думала о том, как сильно будет скучать по родителям, когда, наконец, уедет, и надеялась, что сможет убедить их однажды присоединиться к ней в Джорджии.

Наконец-то немного расслабившись, Лана воспользовалась возможностью принять душ, прежде чем Кармен приедет. Она вошла в маленькую ванную и сняла спортивный бюстгальтер и спортивные штаны, которые теперь были липкими и неудобными. Девушка вошла в душ, включила горячую воду на полную мощность и поприветствовала тот жар, который начал успокаивать ее воспаленные мышцы. Когда быстрый душ был закончен, она с нетерпением ждала возможности расслабиться на диване и посмотреть повтор «Секса в большом городе», единственного DVD-набора, который она еще не упаковала.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Когда она нажала кнопку воспроизведения на своем DVD-плеере, свернувшись калачиком на диване со своей любимым пледом, стук в парадную дверь прервал ее — Кармен. Она с трудом поднялась, прошаркала к двери и, открыв ее, увидела Кармен с застенчивой улыбкой на лице, держащую в руках огромную бутылку вина.