Саня Дырочкин — человек общественный - Семён Ласкин

— А я берусь на каникулах организовать культпоход в цирк, — предложил дедушка Фешин. — Но не на спектакль, а на репетицию. Пусть ребята посмотрят, какой адский труд настоящее искусство! Недавно в Ленинград приехал мой друг, заслуженный артист Пулеметов…

— Дрессированные медведи и тигры?! — застонал от восторга Байкин, который обожал читать все городские афиши на стенах и тумбах и был всегда в курсе событий.

Екатерина Константиновна всплеснула руками:

— Сходить на репетицию в цирк не откажется даже наш дедушка-профессор!

Но Севка опять не удержался:

— Если дедушку отвлекают от работы, он бывает опаснее всех тигров!

— Сева, ну какой же ты болтун! — нахмурилась бабушка, но всё-таки улыбнулась.

Папа вдруг повернулся к Василию Иванычу:

— А вы… ничего не хотели бы предложить детям?

Василий Иванович закивал:

— Я очень хотел бы пригласить мальчишек в нашу образцовую баню.

Никто, как оказалось, не был подготовлен к такому полезному делу. Видимо, все забыли, что Василий Иванович — банщик.

— Но у наших ребят в квартирах есть ванны, — сказала моя мама.

— Баня повышает жизненный тонус, — возразил Василий Иваныч, — отодвигает преждевременную старость.

— Старость, как я понимаю, третьему «а» не угрожает, — усомнился дедушка Фешин.

— Старость надвигается незаметно! — напомнил Василий Иванович. И дедушка с этим согласился.

И тогда Поликарпов-старший воскликнул:

— Товарищи, предлагаю мыться в бане!

Никто не решился отказать Василию Иванычу: в конце-то концов, почему бы нам не помыться?!

— А мы?! Чем мы хуже?! — возмущалась Люська. — Я тоже за баню!

Но ни Татка, ни Майка Удалиху не поддержали.

— Разрешите? — напомнил о себе Пётр Петрович Удалов. — Предлагаю на каникулах показать детям настоящее производство, современный завод. Это всегда полезно и никогда не рано. Особенно ребятам будет интересно побывать в нашем цехе, поговорить с рабочими, осмотреть музей.

Предложение приняли единогласно.

На улицу мы с Байкиным выскочили первыми. Севка был по-настоящему счастлив.

— Дырочкин! — воскликнул он. — Готов спорить, это будут самые мировецкие каникулы в нашей жизни!

Чего же нам было спорить, если и я думал так же?!

Родители расходились. Шёл к автобусу дедушка Фешин.

Появились вместе Бойцовы, бабушка и внучка, обе спокойные и важные, будто и теперь они несли виолончель.

Перед уходом мама передала Поликарповым Феньку.

Федя подошёл к нам с Севкой. Постоял, словно бы разглядывая свой ботинок, сказал тихо:

— Отец дал всем… честное слово, как думаете?..

— Уверены! — воскликнули мы.

Федя дёрнул поводок и побежал с Фенькой через дорогу, догонять взрослых.

Он обернулся. Мы помахали ему вслед. Федя ответил.

Потом мама прощалась с Галиной Ивановной и Зинаидой Сергеевной, пожимала руку Юрию Петровичу и Севкиной бабушке Екатерине Константиновне. И глядя на их прощание, Севка вздохнул:

— А бабушка у меня мировая!

— Бабушка у тебя что надо! — поддержал я.

— Пойду помогу донести ей сумку, — сказал Байкин, хотя сумка у бабушки была совершенно пустая. — Что ни говори, Дырочкин, а бабушке моя помощь всегда приятна!

Люська, конечно, тут же подлетела к Севке.

— Севочка, — непривычно ласково произнесла она, — ты не дал бы мне поносить бабушкин орден?!

Мы возмутились.

— Орден нужно заслужить, Люся!

Удалова скривилась.

— Подумаешь, уже зазнались! — крикнула она. — Мне от вас и вообще ничего не нужно!

Галина Ивановна постукивала каблучками по паркету, на ней было синее платье в белый горошек, на шее новые бусы.

Сегодня последний день третьей четверти, последний урок русского языка, последний день последней недели!

Завтра — каникулы!

Галина Ивановна проходит вдоль колонок, кладёт каждому на угол парты листок чистой бумаги. Мы будем писать сочинение, но вот о чём, никто не знает.

Месяц назад мы писали: «Кого бы я взял с собой на необитаемый остров?»

Мне нравятся такие темы — фантазируй сколько угодно!

Я сразу назвал — Севку.

Галина Ивановна попросила отложить ручки, послушать.

— «Что бы я сделал хорошего людям, если бы стал взрослым?» — называет она. — Подумайте и напишите, а потом мы послушаем…

В этот раз я начал сразу. Мне всё ясно. Слова будто бы просятся на бумагу, сегодня я переполнен словами, их сколько угодно!

Рядом постукивают шариковые ручки. Но смотреть по сторонам некогда, я сочиняю!

Совершенно понятно, что каждому нужно сделать, когда он станет взрослым.

Во-первых, обязательно прекратить войну! Воевать глупо. Неужели трудно понять, мир куда лучше!

Во-вторых, я бы обязательно накормил всех, хлеба напёк бы целую гору — в Африке люди ещё голодают!

Я бы засеял землю пшеницей, все пустыри бы засеял, даже пустырь около нашей школы. Конечно, чуть-чуть для дорожек можно оставить.

Ракеты я бы обязательно переплавил: на ножи и вилки.

Военные самолёты я бы переделал в гражданские, а багажники, где лежат бомбы, я бы загрузил ананасами, арбузами, дынями. Какой-нибудь сумасшедший лётчик захотел бы бомбить землю — а у него вместо бомб дыни.

Детям я накупил бы игрушек. Пусть у каждого будет по велосипеду, по педальной машине, по автоматической железной дороге, по футбольному мячу, по ракетке.

Стоило бы подумать и о стариках и старушках, о них всегда обязаны думать молодые.

Нужны им лекарства? Пожалуйста, бесплатно лекарства. Можете есть хоть горстями.

Нужен телевизор? Берите сколько хотите цветных телевизоров. Смотрите хоть три программы.

Нужны стадионы? Пожалуйста, стадионы. Бегайте трусцой и чем ещё пожелаете.

А цветы? Без цветов жизнь не так красива!

Значит, если мир на земле, то нужно этот мир украсить, разбить сто тысяч клумб, цветников, оранжерей, открыть садоводства. Пусть на всех углах цветут розы, георгины, анютины глазки, иван-да-марьи, гвоздики, флоксы. Чем больше цветов, тем лучше.

Обязательно следует подумать о Бюро кругосветных путешествий. Ходить и ездить в гости — это очень полезно. Например, пионеры Африки или их октябрята едут к нам, когда у них слишком жарко. Да и снега они никогда не видали! Пожалуйста, надевайте лыжи — и в северные широты, катайтесь с гор сколько влезет. А мы? Я, скажем, замёрз в январе, беру самолётик — и в Африку, гуляю себе в джунглях, греюсь.

Или подумал, что нужно бы съездить на Амазонку, половить крокодилов — еду. А такой же, как я, третьеклассник из Аргентины или из другого государства решил половить корюшку в нашем городе в мае, бери удочку и стой на Неве.

Если всюду мир, отчего бы нам не поездить друг к другу?

Люська кончила и уже тянула руку. Ей не терпелось, наверное, получить последнюю в этой четверти пятёрку.

Галина Ивановна разрешила прочитать Удаловой.

«Когда я вырасту большая, — начала Люська, — то я сделаю так, чтобы все люди жили — не тужили.

Может, стану директором главного Дома торговли, в котором будет двадцать пять этажей, двести пятьдесят отделов, две тысячи пятьсот продавцов и два с половиной миллиона различных товаров — всё что угодно! Верите, радуйтесь!

А если для меня не найдётся свободного Дома торговли, то я не возражаю и против другого магазина, скажем, для новобрачных, в котором всегда веселье и праздник.

А если не будет магазина для новобрачных, то можно и большой гастроном, с мясным и рыбным отделом, с большим выбором конфет и различных кондитерских изделий. И тогда пусть вся звёздочка приходит ко мне хоть каждый день, я буду только рада, честное слово!

Жду у себя в магазине! Спросить директора Людмилу Петровну Удалову».

Люська, гордая, села, а Галина Ивановна и весь наш класс здорово посмеялись. Потом Галина Ивановна вытерла весёлые слёзы и влепила Люське законную пятёрку.

— Молодец! — сказала она. — Я, конечно, побываю в твоём магазине.

— Не пожалеете, — заверила Галину Ивановну довольная Люська.

Следующим напросился читать Севка.

«Когда я буду взрослым, — запел Севка, — то я стану, как моя бабушка, настоящим героем или, как дедушка, — учёным, а может, как Санин папа, научусь водить самолёты, и тогда я покатаю всех ребят нашего класса. А если на нашу Родину нападёт враг, то я пересяду на военный самолёт. И не сомневайтесь, Галина Ивановна, я защищу и вас, и мою маму, и моего папу, и мою бабушку, и моего дедушку, которые к этому времени, наверное, уже не смогут без меня защищаться».

Севка отложил листок и громко закончил:

— Спите спокойно, Галина Ивановна. Мы за мир во всём мире!

— А я сплю очень спокойно, — рассмеялась Галина Ивановна.