Не стать насекомым - Роман Сенчин

М-да, подобным делом и таким образом может заниматься только абсолютно городской человек. Даром что у него уже много лет имеется участок с грядками… А старик копал и копал лунки, бросал в них семена много дней подряд…

И семена проросли, побеги не сожгли пожары, не съели козы, и через несколько лет, уже после смерти старика, «в посадках пришлось топором прорубать тропинки, обламывать изгибающие, перекрывающие проход ветки…»

На одном из интернет-форумов я встретил краткий отзыв на повесть Антона Тихолоза, принадлежащий писателю Сергею Чередниченко. Он назвал её «ГЛАДКОЙ» (именно так, большими буквами). Не знаю, плюс это повести или минус, но действительно, написана она гладко. Читается легко, композиция незамысловата, идея вроде бы лежит на поверхности, язык без излишеств и изысков, хотя и не без художественности. Повесть напомнила мне литературу последней четверти позапрошлого века — эпохи Чехова, Короленко, молодого Андреева — и одновременно прозу времён Шукшина, Распутина, Екимова… Какая-то связь есть между ними. Связь на уровне отношения к слову…

В одной из недавних статей, посвящённых Проханову и Лимонову, писатель Захар Прилепин высказал мысль, что классическая литература закончилась на Леониде Леонове, и «теперь наша классика — это замкнутый сосуд, величественная пирамида, животворящий космос: любоваться им можно, питаться его светом нужно, проникнуть внутрь — невозможно. <…> меняются и речь, и словарь литературы — классическим словарём ныне пользуются только графоманы». Мысль в определённой степени справедливая — в стиле (а точнее — стилем) русской литературы сегодня мало кто пишет. То Серебряный век язык перепахал, затем романтика 20-х, после — выхолащивал соцреализм, под конец топил и глушил карнавал постмодернизма и прочих нереалистических измов. Единицы, сберегавшие строй языка русской классической прозы, были, но это были именно единицы…

К классике стали пытаться вернуться молодые писатели в начале 2000-х. Недаром, говоря о их прозе, часто вспоминают Чехова, Бунина. Антон Тихолоз, на мой взгляд, один из тех, кто старается, и не без успеха, писать, оглядываясь на классику. От потрясающей силы человеческого документа («Без отца») он шагнул к русской прозе («Старик, посадивший лес»).

Не думаю, что вскоре имя Антона Тихолоза станет известно массовому читателю. Вряд ли он зачастит своими повестями и рассказами. Скорее всего, будет пребывать в заповеднике (для кого-то — в резервации) толстых журналов. Как пребывают там его собратья — Борис Екимов, Михаил Тарковский, Илья Кочергин, Дмитрий Новиков. Может быть, иногда (как и у вышеназванных) будут выходить у Тихолоза книги. Редкие и драгоценные, как жемчужины.

Май 2009 г.

Книга, сотворённая на коленке

О книге Захара Прилепина «Terra Tartarara»

Известие о появлении новой книги публицистики Захара Прилепина вызвало у меня раздражение. Надеюсь, это был не приступ зависти — прилепинскую прозу я люблю и считаю не только талантливой, но и, когда наша серьёзная литература страшно далека от народа, очень своевременной; я жадно прочитал вышедшую меньше года назад книгу статей Прилепина «Я пришёл из России», которая явилась не подменой его прозе, а её некоторым дополнением: Прилепин один из немногих сегодня писателей, не замкнутых на своём писательском творчестве, а старающихся как-то повлиять на общественную и политическую жизнь страны. Отсюда и прилепинская партийность, его неотказы от появления в телевизоре, отсюда и активное занятие публицистикой.

Вроде бы всё понятно, публичность оправданна, но тем не менее раздражение возникает, какое-то сочувствующее раздражение. Ведь очень легко перекормить собой публику. Примеров тому среди писателей, актёров, рок- и поп-звёзд, скульпторов и т. д. — предостаточно. И тогда любовь перерастает в неприятие, а то и презрение…

Размышляя примерно так, я открыл в магазине «Terra Tartarara». Пробежал взглядом «От автора» (какая же книга публицистики без «От автора» или даже «Введения»); взгляд задерживался на фразах: «…В этой — тексты только за один год… объединяет ощущение, что та Россия (из которой я, как мне нравится думать, пришёл) вот-вот обвалится на нас… Ощущение это меня не покидало весь год, и я спешу им с вами поделиться…»

Попытавшись вспомнить, чем мне запомнился ушедший не так давно 2008-й год, и ничего не вспомнив, кроме достижений наших спортсменов, возведённых в ранг общенационального триумфа, я решил книгу Прилепина приобрести. Тем более что ощущение скорого глобального обвала, ощущение не паническое, а почти ровное и оттого, порой, когда задумаешься, жуткое, у мне тоже есть.

Правда, в силу, скорее всего, природной бодрости духа Прилепина, его жизнелюбия, тема катастрофы не является в книге главной. Статьи (издатели назвали их «эссе», а автор «связкой бурных и лохматых текстов») разные по настроению и о разном. Прилепин предстаёт человеком, который о многом может судить, до всего ему есть дело. И с одной стороны, это хорошо — писатель должен быть общественной фигурой, и в истории литературы очень сложно найти тех, кто выступал лишь со своими художественными произведениями, зато предостаточно больших художников, писавших публицистику на злобу дня, занимавшихся политикой. Книга статей Прилепина встраивается в эту модель. Но с другой стороны, форма журнальной или газетной колонки, в которой написаны многие статьи, создаёт впечатление поверхностного взгляда, одномерности автором восприятия того или иного события, что для писателя-художника, к которым, по моему мнению, Прилепин, конечно, принадлежит, вредно и, может быть, даже губительно. Такой же поверхностный взгляд, однозначность выводов в прозе уже недопустимы. Как не сбиться в прозе на публицистику, привыкнув реагировать на события вокруг статейками?..

Первые тексты «Terra Tartarara» усугубили моё раздражение. Сначала — конспект возможного сценария политического переворота в стране. Переворота стихийного, случайного, необычайно лёгкого. Этакая фантазия по мотивам оранжево-розовых революций в Украине, Грузии, Киргизии… Да, почему бы этому не повториться в России? Но отчего-то кажется, что в России такой переворот невозможен… Мне, читая эту то ли утопию, то ли антиутопию, вспомнился план вооружённого восстания, лет двенадцать назад опубликованный в книге Эдуарда Лимонова «Анатомия героя». Та же бойкость словесных мазков, та же уверенность, что нынешнюю власть легко сковырнуть, и та же отчаянность бессилия ощущается за этой бойкостью и уверенностью.

В статьях «Второе убийство Советского Союза» и «Достало» Прилепин разражается обвинениями в адрес либералов. Точнее — отвечает своими обвинениями на обвинения либералов в свой адрес. В чём суть спора, понять сложно, для этого, видимо, нужно поднимать периодику 2008 года, копаться в Интернете (все статьи, собранные в книге, были ранее где-нибудь опубликованы). Не совсем понятно, и с какими либералами спорит Прилепин — в статье нет фамилий этих либералов (кроме одного журналиста Сванидзе), а в центре спора — Советский Союз, отношение к нему, его развалу, памяти о нём.

Захар Прилепин любит Советский Союз, вернее, то время, ведь Советский Союз был в его детстве:

«Иные это как унижение до сих пор воспринимают: вот-де, за самым необходимым приходилось ехать в самую столицу. А я никак не воспринимал. Если бы родители за всем этим сходили в сельмаг — кого бы мы тогда ждали так долго с сестрой под тонной темнеющего, глухонемого снега?

Это и не Советский Союз даже, а детство моё».

Мягко говоря, своеобразный аргумент в защиту того, конца 1980-х, изжившего себя, опошлившего и революцию, и Великую Отечественную войну СССР.

«Мой Советский Союз не опошлить, — пишет автор, — потому что на Вечный огонь не оденешь (так в книге — Р.С.) шутовской колпак, его не пересадишь в колбу, и он не станет гореть там, куда не снизойдёт живой дух никогда».

Беда в том, что опошление в 80-е произошло, и трудно было найти человека, у которого те ритуалы вокруг Вечного огня, торжества по случаю 7 ноября, 22 апреля, 1 Мая, 9 Мая и т. д. не вызывали бы протеста. Ритуалы были отрепетированы до автоматизма, а смысл забыт.

Характерно, что у писателей, принадлежащих к одному поколению с Захаром Прилепиным, но немного старше его по возрасту, тот Советский Союз (не сужу о 1920-х — 1970-х) не вызывает особой ностальгии, чувства святости, а у Прилепина, Сергея Шаргунова, Олега Зоберна, чьё отрочество пришлось на последние годы СССР, он ассоциируется с той погибшей Атлантидой, где жили особые люди, создавшие грандиозную цивилизацию. Но в 1980-е уже ничего не создавалось, лишь гнило…

А «новая страна» Прилепину враждебна, и главными врагами для него в этой «новой стране», судя по самой эмоциональной в книге и потому неумной статье «Достало», являются либералы. Но кто они, прилепинские либералы? Отчасти ответ на это можно найти в статье «Не хотелось всерьёз, но придется…»