Биоцентризм. Как жизнь создает Вселенную - Боб Берман

Уравнения эйнштейновской теории относительности, основанные на уравнениях Лоренца, позволили спрогнозировать все поразительные эффекты, проявляющиеся при движении на сверхвысоких скоростях. Они описывают мир, который под силу представить лишь немногим – даже в наш век научной фантастики, одним из первых образцов которой была «Машина времени» Герберта Уэллса.

Проводятся все новые эксперименты, подтверждающие идеи Эйнштейна. Его уравнения проверялись, перепроверялись, их пытались опровергнуть. На самом деле сегодня уже существуют целые технологии, построенные на теории Эйнштейна. В частности, именно таков механизм фокусировки электронного микроскопа. Другой пример – конструкция клистрона, электронно-лучевой трубки, подающей микроволновую энергию в радарных системах.

И теория относительности, и биоцентризм, которому посвящена эта книга, предсказывают одни и те же явления. Наблюдаемые факты не позволяют объективно предпочесть одну из этих теорий. Лоуренс Скляр, один из ведущих современных философов науки, писал, что «каждый может считать истинной либо теорию относительности, либо ее биоцентрические альтернативы – в данном случае это зависит от свободного выбора». Но совсем не обязательно отвергать Эйнштейна, чтобы описать пространство и время так, как интуитивно воспринимают их люди и животные. Пространство и время относятся к нам, а не к физическому миру. Не требуется выдумывать новые измерения и изобретать совершенно новую математику, чтобы объяснить, почему пространство и время относительны для наблюдателя.

Однако такая «равнообъяснимость» свойственна не всем естественным феноменам. Эйнштейновская теория просто рассыпается, если мы пытаемся применить ее непосредственно к пустому пространству на субмолекулярном уровне. В теории относительности движение описывается в контексте четырехмерного пространственно-временного континуума. Соответственно, пользуясь одной лишь этой теорией, мы должны иметь возможность определить или положение и импульс, или энергию и время одновременно с неограниченно высокой точностью. Это заключение оказалось неполным, учитывая границы, обусловленные принципом неопределенности.

Эйнштейновская интерпретация природы была разработана для того, чтобы объяснить парадоксы, накапливаемые при движении и обусловленные присутствием гравитационных полей. Эта теория не делает никаких философских утверждений относительно того, существуют ли пространство и время независимо от наблюдателя. Теория Эйнштейна будет соблюдаться для движущейся частицы или кванта света и в случае, если это движение протекает в поле сознания и в полном «ничто».

Но независимо от того, какие математические допущения мы будем делать для расчета движения, пространство и время все равно останутся феноменами, существующими только для воспринимающего организма. Мы можем говорить о пространстве и времени только как об аспектах жизни, несмотря на то что пространство-время из специальной теории относительности принято считать самодостаточной, независимой сущностью, обладающей собственной структурой.

Более того, сегодня мы задним числом понимаем, что Эйнштейн просто заменил абсолютную внешнюю трехмерную сущность абсолютной внешней четырехмерной сущностью. В начале своей статьи об общей теории относительности Эйнштейн рассматривает именно этот недостаток, свойственный его специальной теории относительности. Эйнштейн описал объективную реальность как пространство-время, не зависящее от каких-либо событий, которые в нем происходят. Эта проблема, которую он так и не смог разрешить, безусловно, остро встала бы для него сегодня, если бы он мог дожить до наших дней. В конце концов, Эйнштейн последовательно отстаивал свое духовное убеждение в том, что «свободной воли не существует». Неизбежным следствием такого убеждения был вывод о том, что Вселенная «работает сама по себе». Отсюда мы медленно приходим к дуализму и независимости эго, а представление об отдельных «отсеках» для существования сознания и окружающего космоса кажется несостоятельным. На самом деле не может быть никакого разрыва между наблюдателем и наблюдаемым. Если их разделить, то реальность исчезает.

Работы Эйнштейна в том виде, как они у него получились, отлично подходили для расчета траекторий и определения относительного протекания последовательностей событий. Эйнштейн не пытался прояснить истинную природу времени и пространства, так как их нельзя описать на уровне физических законов. Чтобы понять, что собой представляют время и пространство, мы сперва должны понять, как мы воспринимаем и осмысливаем окружающий нас мир.

Действительно, как же мы видим предметы, если наш мозг заключен внутри черепа, плотно закрытой костяной коробки? Вся эта разнообразная и блестящая Вселенная открывается нам через зрачок, ширина которого составляет несколько миллиметров, а для того, чтобы увидеть Вселенную, достаточно крошечного пучка света. Как же все эти электрохимические импульсы упорядочиваются, выстраиваются в последовательность и в единство? Как мы осмысливаем увиденную страницу, лицо – все что угодно, что кажется таким реальным? Ведь лишь немногие из нас способны призадуматься: а как возникает вся эта картинка? Разумеется, традиционная физика не в силах обнаружить, что все эти нескончаемые образы, которые так живо окружают нас, являются тончайшим продуктом нашего сознания и существуют только в голове.

«Самоуверенно взяв на себя эту [эпистемологическую] задачу, – писал Эйнштейн, – я вскоре, однако, осознал, в какую скользкую область пришлось мне вступить, не обладая к тому же никаким опытом, ибо до сих пор я предусмотрительно ограничивал свою деятельность областью физики». Какое замечательное утверждение, основанное на опыте, приобретенном благодаря мудрости и рефлексии, и написанное почти через полвека после того, как была сформулирована специальная теория относительности.

Возможно, Эйнштейн пытался возвести «замок», не вполне разбираясь в подобранных «строительных материалах» и в том, насколько они подходят для этой цели. В молодости он был уверен, что сможет составить картину мироздания на базе лишь одной стороны реальности – физической, игнорируя другую сторону – живую материю. Но ведь Эйнштейн не был ни биологом, ни доктором медицины. Его склонности и образование располагали к тому, что он чрезмерно увлекался математикой, уравнениями и квантами света. Великий физик провел последние 50 лет своей жизни в бесплодных поисках «всеобщей теории всего», которая могла бы целостно описать весь космос. Если бы только он хотя бы однажды смог выйти из своего принстонского кабинета, присмотреться к пруду и разглядеть там стайки мальков, снующие под пленкой воды, то Эйнштейн просто поразился бы истинным масштабам той необъятной Вселенной, одним из затейливых элементов которой являются мальки.

Отвергая пространство, открываем бесконечность

Теория относительности совершенно не противоречит гораздо более гибкому описанию пространства. Некоторые течения в физике действительно указывают, что необходимо переосмыслить природу пространства, чтобы двигаться дальше. Постоянная двойственность наблюдателя, обнаруживаемая в квантовой теории, ненулевая энергия вакуума, на присутствие которой указывают космологические наблюдения, а также отказ общей теории относительности в микромире – вот лишь некоторые из проблем, которые указывают на необходимость такого пересмотра. Кроме того, можно упомянуть и тот неудовлетворительный факт, что пространство, воспринимаемое через призму биологического сознания, по-прежнему трактуется как нечто «внешнее» и остается наименее полно понятым естественным феноменом.

Некоторые полагают, что эйнштейновские выкладки, связанные со специальной теорией относительности, непосредственно следуют из наличия внешнего независимого «пространства» (также предполагается, что существует совершенно реальная возможность абсолютного разграничения объектов, то, что в контексте квантовой теории именуется «локальностью», организация всего остального космоса также выстраивается на этой основе). Возражая на такую точку зрения, мы еще раз подчеркнем, что, с точки зрения самого Эйнштейна, пространство – это всего лишь то, что мы можем измерять в контексте воспринимаемых нами твердых тел. Мы не будем тратить еще пару десятков страниц на подробное техническое описание того, как можно на практике подтвердить теорию относительности, совершенно не прибегая к объективному «внешнему» пространству. (В приложении 2 постулаты теории относительности описаны в контексте фундаментального поля и его свойств. Наша цель – вывести пространство из его «привилегированного положения».) По мере того как наука становится все более целостной, появляется надежда, что мы сможем объяснить и сознание, и идеализированные физические ситуации в полном соответствии с современными достижениями квантовой механики. Наработки квантовой механики показывают, что решения наблюдателя тесно связаны с эволюцией физических систем.