Яблоко Монте-Кристо - Дарья Донцова

– Врешь, я бесплоден.

– Поверь!

– Убирайся вон.

– Пожалуйста!

– Пошла прочь, – покраснел Вяземский.

Что оставалось делать бедной Анечке? Она-то точно знала, что забеременела от Андрея, к другим мужчинам даже не приближалась.

Решив не сдаваться, Аня побегала по врачам, а потом вновь подстерегла Андрея у подъезда.

– Дорогой, – просительно сказала она, – выслушай меня!

– Вали вон.

– Сдай анализы еще раз.

– На фиг?

– Я консультировалась у специалистов, – сказала Аня, – даже если у тебя есть всего один живой сперматозоид, то зачатие возможно. Похоже, со мной так и получилось.

– Отойди, – мрачно сказал Андрей, – ведь я предупредил, не бреши!

– Ладно, ладно, – закивала Аня, – давай поступим иначе. Рожу младенца, и сделаем экспертизу.

– Нет. Я на тебе не женюсь.

– И не надо, – заплакала Аня.

– Тогда к чему беготня по лабораториям? – пожал плечами Вяземский.

– Хочу, чтобы ты убедился – я честная женщина.

– Мне все равно.

– А мне нет! – наседала Аня.

– Да пошла ты на… – коротко выругался Андрей и, отпихнув ее, ушел.

Глава 17

Последнюю попытку вразумить Андрея Аня сделала, когда Лене исполнился год. Она, взяв малышку, поехала к Вяземскому. Анечка наивно полагала: он увидит хорошенькую, пухленькую девочку, его каменное сердце дрогнет, Андрей растает, согласится пойти на экспертизу, увидит, что Леночка его родная кровь, женится на Ане, и заживут они счастливо.

Но ее надежды рассыпались в прах. Знакомую дверь ей открыла милая девушка, объяснившая:

– Вяземский тут больше не проживает, мы въехали сюда по цепочке, в результате нескольких обменов. Извините, адреса прежнего хозяина я не знаю.

Пришлось Анечке уходить несолоно хлебавши, подрастающей дочери она открыла правду лишь для того, чтобы предостеречь ее:

– Леночка, мужики сволочи! Никогда не соглашайся ложиться с парнем в постель до того, как поставишь штамп в паспорте. И упаси тебя бог родить ребенка вне брака, намучаешься потом по полной программе. Мало того, что денег не будет, так еще все пальцем тыкать станут!

Леночке было жаль маму, ну как объяснить ей, что времена изменились и теперь никто не считает женщину падшей, если она воспитывает малыша, не имея штампа в паспорте.

– Мама, – твердо сказала девочка, – забудь эту историю!

– Нет, – заплакала Аня, – очень уж обидно, ведь я ему не изменяла!

Леночка прикусила губу, маму было жаль до слез.

Окончив школу, Лена пошла в колледж, готовящий секретарей, одновременно она стала разыскивать своего отца. В отличие от мягкотелой, не слишком сообразительной мамы, которая, узнав о том, что любовник сменил квартиру, уехала, заливаясь слезами, и более не предпринимала попыток найти отца ребенка, Лена оказалась упорна и последовательна. И, на ее счастье, папа обладал достаточно редкой фамилией, Вяземских даже в столице нашлось не слишком-то много.

В конце концов девочка узнала, что дела у Андрея Михайловича резко пошли в гору, он теперь вполне преуспевающий бизнесмен, владелец центра отдыха, куда входят фитнес, баня, салон красоты… Леночка решила наняться к Вяземскому на работу и постараться понравиться ему, стать для него незаменимой сотрудницей.

«Вот привыкнет он ко мне, – наивно надеялась Леночка, – поймет, что без такой помощницы пропадет! Я превращусь в его правую руку, идеальную служащую, а потом откроюсь. Скажу: «Папа, ты ошибался. Моя мама честная женщина, сходи в лабораторию, сделай анализ, убедись, что она тебе не изменяла. Нам ничего от тебя не нужно, ни денег, ни внимания, просто скажи маме: «Прости, я был не прав, несправедливо обидел тебя».

Наивная затея, но вполне понятная, если учесть, что Леночке в тот год, когда она устроилась на работу к Вяземскому, едва исполнилось восемнадцать.

Сначала Лена ощущала себя шпионом в стане врага, она старалась изо всех сил и преуспела, Андрей сделал исполнительную девушку своим личным секретарем. Но теперь Леночка никак не решается сказать ему давно заготовленную речь, сейчас она знает: Вяземский груб и, скорей всего, едва дочь откроет рот, моментально выгонит ее вон. И что делать? Зарплату хозяин платит отличную, на службе у Лены идеальная репутация, она одна способна успокоить разбушевавшегося Андрея. Вяземский ценит Лену и, похоже, собирается ее повысить. Последнее время постоянно намекает:

– Скоро открою еще один центр в Бутове, там с развлечениями плохо. Кандидатуру на место управляющего я уже подобрал, молодую девушку рулить поставлю, есть тут одна на примете. Пока не скажу кто, это для тебя, Ленка, будет приятным сюрпризом.

Ежу понятно, кого имеет в виду Вяземский, и что теперь? Потерять замечательные перспективы? Быть выгнанной? Или спокойно делать карьеру?

Леночка вздохнула, скомкала бумажный носовой платок и сказала:

– Вы уж меня извините! Я совсем не истеричная особа, чего накатила дурь, сама не пойму. Андрей Михайлович неплохой человек, но у него случаются припадки злобности, заорет, ногами затопает… Один раз в меня настольной лампой швырнул! Хорошо, не попал. Знаете, почему я сразу к нему в приемную попала? Отчего быстро карьеру сделала? Ни одна секретарша больше недели около хозяина не выдерживала, а я вытерпела и теперь пожинаю урожай. Стать управляющей – это круто, зарплата большая, перспективы замечательные. Ну чего меня сейчас с ног сшибло, не пойму! Ведь долго в руках себя держу! Извините, пожалуйста, вы столько времени на постороннего человека потратили, конфет купили! Может, и я вам чем помогу?

Я улыбнулся, похоже, Лена милая девочка, а ее внезапный истерический припадок имеет вполне понятную причину: нельзя постоянно контролировать свое поведение, невозможно жить в неослабевающем напряжении, рано или поздно эмоции вырвутся наружу.

Лене надо уйти от Вяземского, выбросить из головы все мысли о том, что папочка, раскрыв объятия, примется целовать обретенную дочь, и начать карьеру заново, в другом месте, на тех же принципах: старательность, неконфликтность, исполнительность. Отчего-то люди уверены: успеха на работе можно добиться, лишь обладая «волосатой лапой» или оказывая интимные услуги руководству. Вовсе нет, кое-кто бойко шагает вверх по карьерной лестнице благодаря своим личным качествам. Слухи о неких тайных покровителях распространяют, как правило, лентяи-завистники, не способные ни на какие усилия ради достижения цели. Надо же им оправдаться, ну невмоготу человеку честно признать:

– Таня стала директором, потому что день и ночь сидела на службе, получила без отрыва от производства высшее образование, выучила два иностранных языка и освоила компьютер, а я тоскую за третьим столом у седьмой батареи из-за вечных опозданий и самозабвенной лени.

Ну не способны люди на подобные признания, поэтому шипят вслед Тане:

– Ясное дело, дала всему совету директоров, теперь нами командует.

А если упрекнуть в секс-услугах Танечку не получится – ее начальство в основном состоит из женщин правильной сексуальной ориентации, – то лентяи-завистники все равно не успокоятся, найдут другую причину успеха:

– Да уж! Сделала карьеру! Всем на удивление! Ни рожи, ни кожи, ни ума. Ничего, пусть рулит, а что ей еще делать: мужа нет, детей не родила!

В общем, «пожалеть» состоявшуюся в деловом плане женщину всегда можно, но сейчас нет нужды рассказывать Лене о человеческих слабостях.

– Спасибо, – улыбнулся я, – вы и так очень мне помогли!

– Чем же? – удивилась Лена.

«Рассказали про Андрея Вяземского, теперь мне многое стало понятно», – хотел ответить я, но опять придержал язык и сказал:

– Думал о своих неприятностях, услышал о ваших и понял: мои беды – ерунда!

Лена поправила прическу.

– Пойду на работу. Если решите день рождения отмечать или праздник какой, звоните. Вот визитка, сделаю вам большую скидку.

– Спасибо, – кивнул я, пряча бумажку. – Не премину воспользоваться.

Когда Лена, немного хромая, ушла в клуб, я огляделся по сторонам, увидел чуть впереди вывеску «Торговый центр «Аэростар» и вышел из машины. Мне нужно срочно купить телефон, потому что без аппарата никак. Нора, наверное, злится, пытаясь дозвониться до секретаря. Сейчас приобрету разговорное устройство и снова буду на связи. Не могу сказать, что обладание мобильником радует меня, если честно, чувствую себя собакой на поводке у хозяина. Только Нора хочет иметь секретаря под рукой постоянно, и ее можно понять.

Поеживаясь от неожиданно налетевшего холодного ветра, я быстрым шагом добрался до магазина, вошел внутрь и сразу наткнулся на вывеску: «Телефоны. Одежда». Идиотская надпись над входом в лавку меня не удивила, не далее как в среду я приметил на Ленинградском проспекте еще более замечательную табличку «Продукты секонд-хенд». Вот тут я оторопел и пару секунд рассматривал витрину. Извините, конечно, но в моем понимании продукты секонд-хенд – это… хм, как бы поприличней высказаться… Во всяком случае, я не предполагал, что можно торговать едой, уже один раз побывавшей в чьем-то желудке. Изумление было столь велико, что я зашел внутрь крохотного помещения и с огромным облегчением увидел: зальчик разделен на две части. В одной мирно продают молоко, масло и колбасу, в другой на вешалках покачиваются кофты и брюки. Вывеску следовало написать так: «Продукты. Секонд-хенд», а не «Продукты секонд-хенд». Все дело в пунктуации и орфографии, точка и заглавная буква лишат табличку идиотского смысла, хотя, на мой взгляд, все равно она будет смотреться глупо.