Нравственные основы норм уголовного права о преступлениях против личности - Сергей Владимирович Тасаков

подвижностью. Флегматик может не отреагировать аффективно в криминогенной ситуации, в которой холерик даст бурную аффективную реакцию, поскольку холерический темперамент характеризуется как сильный, но неуравновешенный тип личности, у которого процесс возбуждения преобладает над торможением.[247]

Кроме того, такие биологические факторы, как возраст, пол, состояние здоровья, беременность и т. п., также оказывают большое влияние на поступки людей и в сочетании с волевыми и нравственными качествами человека позволяют прогнозировать его поведение в той или иной ситуации.

В последние годы законодатель смягчил уголовную ответственность за неосторожные преступления, в том числе и за причинение смерти по неосторожности (ст. 109 УК РФ), что вряд ли можно считать справедливым. В рассматриваемом случае последствия, как и при убийстве, невосполнимы – жизнь человека.

Либерализация наказания за неосторожные преступления не находит поддержки у значительной части населения. И речь идет не только о неосторожном причинении смерти. В частности, вызывает недоумение декриминализация законодателем преступления, связанного с причинением по неосторожности вреда средней тяжести, в том числе и при недобросовестном исполнении лицом своих профессиональных обязанностей (ч. 3, 4 ст. 118 УК).

Гуманность в отношении лиц, совершивших общественно опасные деяния, оборачивается безнравственностью по отношению к законопослушным гражданам, ставшим жертвами преступлений.

Э. Ф. Побегайло отмечает, что либерализация наказания за неосторожные преступления не согласуется с общепризнанными принципами борьбы с преступностью, так как тенденции неосторожной преступности давно уже крайне неблагоприятны. В результате одного неосторожного преступления гибнут десятки и сотни людей, а преступление относится к категории средней тяжести. По мнению ученого, несоизмеримы и санкции статей. Во многих странах санкции за причинение смерти по неосторожности значительно строже.[248] На наш взгляд, это совершенно справедливо.

Вспомнить хотя бы чудовищный случай, произошедший в ночь на 14 октября 2006 г. в Рязанской области! На автодороге Рязань – Солотча автомобиль ВАЗ-2105 под управлением Анатолия Климкина, находившегося в состоянии алкогольного опьянения, врезался в идущую по маршу в сторону г. Рязань колонну курсантов 3-го курса Рязанского института воздушно-десантных войск имени Маргелова. В результате данного дорожно-транспортного происшествия 6 курсантов скончались, а 22 человека, в том числе 3 пассажира и водитель ВАЗ-2105 получили телесные повреждения различной степени тяжести.[249]

Подобная трагедия произошла и в Чувашской республике. 30 июня 2004 г., около 8 часов, А. В. Морозов, управляя автомобилем «Ауди А-8» в состоянии алкогольного опьянения, не уступил дорогу пешеходу и, совершив на него наезд, выехал на полосу встречного движения, а затем на посадочную площадку остановки общественного транспорта «Мир Луксор» г. Чебоксары и на тротуар, где находились люди. 7 человек от полученных травм скончались, а 5 – получили телесные повреждения различной степени тяжести. А. В. Морозов был осужден к 7 годам лишения свободы с отбыванием наказания в колонии-поселении,[250] но уже сейчас условно-досрочно освобожден.

Особенно опасным является причинение смерти по легкомыслию, ведь виновный предвидит возможность наступления смерти и сознательно нарушает определенные правила предосторожности, самонадеянно, без должных на то оснований, рассчитывая на предотвращение опасных последствий. Подобное поведение является глубоко безнравственным, оно попирает общепризнанные правила.

К сожалению, действующее уголовное законодательство не проводит разграничения между причинением смерти по легкомыслию и по небрежности. Поэтому, необходимо в каждом конкретном случае устанавливать вид неосторожности совершенного деяния и в зависимости от этого дифференцированно подходить к назначению наказания.

Причинение смерти по неосторожности, несомненно, менее опасно для общества, чем убийство, и употребление данного термина, в отличие от ранее действовавшего – «неосторожное убийство», вполне оправданно. Это соответствует и традициям уголовного законодательства дореволюционной России. Хотя Русская Правда не отличала умышленное убийство от неосторожного, в Соборном уложении 1649 г. уже предусматривалось разграничение деяний на умышленные и неосторожные. Артикулы Петра I за умышленное убийство в качестве наказания предусматривали смертную казнь. Различие состояло лишь в способе ее применения. За убийство при отягчающих обстоятельствах применялось повешение или колесование, а в других случаях виновному отсекалась голова. Убийство же по неосторожности наказывалось тюрьмой, штрафом или шпицрутенами.

В уголовном законодательстве России содержится норма, предусматривающая ответственность за доведение до самоубийства (ст. 110 УК РФ), но само понятие «доведение до самоубийства» не раскрывается. Общим при убийстве и самоубийстве является объект посягательства – жизнь человека, но при самоубийстве субъект деяния и потерпевший совпадают. Поэтому самоубийство не признается противоправным деянием.

УК РФ также не признает преступлением деяние лица, направленное на самоубийство, если смерть не наступила по не зависящим от него обстоятельствам. Однако возникает вопрос о моральной оценке самоубийства.

Это социальное явление в нашей стране приобрело масштаб национальной эпидемии. Самоубийства уносят в два раза больше жизней, чем убийства. По количеству самоубийств Россия занимает третье место в мире после Шри-Ланки и Казахстана (около 60 тыс. человек), а по количеству самоубийств несовершеннолетних – первое место (около 2500 человек).[251] По данным Федеральной службы государственной статистики, в России в 2005 г. было совершено около 46 тыс. самоубийств.[252] И причиной самоубийств становятся не только экономические факторы, употребление алкоголя и наркотиков, болезненное состояние психики, но и действия других лиц, как правило, близких самоубийце.

В различные периоды развития человеческого общества отношение к самоубийству было самым разным: от категорического осуждения до признания его «достойным способом хорошо умереть». В языческом мире самоубийство было достаточно распространенным явлением. Римляне были или равнодушны к вопросу о самоубийстве или одобряли его. В период империи самоубийство стало проявлением утонченности. Но христианская церковь твердо стоит на том, что убийство всегда страшнее страдания и что лучше страдать, чем убивать из сострадания. В соответствии с Артикулами Петра I покушение на самоубийство наказывалось смертной казнью, а тело самоубийцы предписывалось оттащить в бесчестное место, волоча по обозу или улице, и закопать.[253] По Своду законов 1832 г. самоубийцы лишались христианского погребения, а покушение на самоубийство рассматривалось как покушение на убийство.

Уголовная ответственность за самоубийство в России действовала вплоть до 1917 г. В связи с отменой ответственности за самоубийство, А. Ф. Кони отмечал, что нельзя не приветствовать ст. 148 УК РСФСР 1922 г., исключающую наказуемость самоубийства и покушения на него, и карающую только за содействие или подговор к нему несовершеннолетнего или лица, заведомо не способного понимать свойства или значение совершаемого.[254] В соответствии со ст. 148 УК РСФСР 1922 г. содействие или подговор к самоубийству несовершеннолетнего или лица, заведомо неспособного понимать свойства или значение им совершаемого или руководить своими поступками, если самоубийство или покушение на него последовали, каралось лишением свободы на срок до трех лет.[255]

Современное общество с точки зрения нравственности негативно относится к самоубийству. Такой способ ухода из жизни не отвечает идеалам сильной совершенной личности. Однако, как справедливо отмечает С. В. Бородин, это вовсе