Разные берега - Кристин Ханна

Элизабет проворочалась всю ночь. На рассвете она оделась, осторожно прокралась по коридору и заглянула в спальню Аниты. Та еще спала.

Она быстро написала ей записку: «Ушла на пляж» – и вышла на улицу.

Держа под мышкой сумку со всем необходимым, она спустилась по лестнице. Океан сегодня был неспокойным, волны то и дело набегали на берег.

Она оставила сумку у своего камня и пошла по берегу, все ускоряя шаг, а потом вообще перешла на бег. Волны наполняли ее энергией, она чувствовала себя сильной и свободной. На какое-то время Элизабет даже забыла про Аниту, про то, что та приехала с таким огромным чемоданом, что, глядя на него, можно было подумать, что она собирается прожить здесь месяца два.

Наконец, тяжело дыша, она повернула назад, к своему камню. Села на него и принялась смотреть на океан.

– Птичка, дорогая, это ты?

Элизабет обернулась на голос. В нескольких шагах от нее стояла Анита. На ней была длинная цветастая юбка и белый свитер.

Элизабет неохотно подвинулась и сказала:

– Иди сюда, места хватит.

Анита уселась рядом:

– Ну и лестница у вас! Неудивительно, что ты так похудела. Элизабет удивленно посмотрела на нее:

– Разве?

– Самое меньшее килограммов на пять. Ты что, не замечаешь, что на тебе все висит?

– Я делаю упражнения.

– Я тоже занимаюсь – йогой.

Элизабет об этом не знала. Если подумать, она вообще мало что знала о жизни мачехи.

– А чем еще ты занимаешься?

– Ну, обычными вещами. Раз в месяц я хожу в группу любителей книги. По четвергам утром играю с приятельницами в бридж. Конечно, когда был жив папа, вся моя жизнь была сосредоточена только на нем. – Анита немного помолчала. – Знаешь, он мне почему-то не снится. Каждую ночь я ложусь спать в надежде увидеть его лицо, но он не приходит.

Элизабет было знакомо это чувство.

– Я всю жизнь мечтала увидеть во сне маму, но она мне так ни разу и не приснилась.

– Я всегда знала, что переживу его, и думала, что готова к этому. Какой же я была глупой! Нельзя приготовиться к тому, что потеряешь самого близкого тебе человека.

Элизабет знала, что словами тут не поможешь. А может, все-таки Анита приехала к ней, чтобы было с кем-то поговорить об отце?

– Как вы с ним познакомились? Анита улыбнулась:

– Я работала в салоне красоты. Боже, я до сих пор помню тот день, когда в первый раз его увидела – как будто это было только вчера. Он был таким красавчиком! Он тогда носил усы, а глаза у него были темные, как ночь. Думаю, я в него влюбилась в первую же минуту.

Элизабет нахмурилась. Отец сбрил усы сразу после смерти мамы. И никогда их больше не отращивал.

– Значит, ты знала мою маму, – вдруг вырвалось у нее. Наверняка будет это отрицать, подумала Элизабет. Но когда их взгляды встретились, Анита тяжело вздохнула:

– Нет, хотя она и была с ним в тот день. Она пришла постричься.

– Расскажи мне о ней.

– Я мало что знаю. В основном из рассказов. Все сходились в том, что она была самой красивой и самой смелой женщиной в Спрингдейле – ей хотелось приключений.

– Об этом я слышала уже не раз. Расскажи мне наконец, как все было на самом деле. Почему отец никогда не говорил о ней? – Она пытливо посмотрела Аните в глаза. – Ну пожалуйста, я тебя очень прошу.

– Еще до того, как ты родилась, твоя мама сбежала из дома.

– Она ушла от отца?

– Посреди ночи. Он не сразу ее нашел. Она к тому времени уже была в Северной Каролине. Он поехал туда и привез ее обратно домой. После этого, как все говорили, она очень изменилась. Стала грустной и молчаливой.

Элизабет представить себе не могла, чтобы ее мать, такая энергичная и жизнелюбивая, по рассказам, вдруг впала в депрессию. Эта новая информация не укладывалась у нее в голове.

– Она любила тебя. Просто она никак не могла избавиться от тоски. Она совсем перестала улыбаться. Вот в основном и все, что говорили о ней люди. Она оставила свою улыбку в Северной Каролине.

– Я умоляла отца рассказать мне о ней хоть что-нибудь, но он так и не сказал ни слова.

– Может быть, в его душе не осталось ничего, о чем ему хотелось бы рассказать тебе. Ничего не осталось. Только грусть и тоска.

Элизабет знала, как это бывает.

– Знаешь, так произошло и у нас с Джеком.

– Иногда бывает трудно вспомнить, почему ты влюбилась в человека, – задумчиво проговорила Анита, глядя на океан. – Я ведь тоже уходила от твоего отца.

– Я об этом не знала. И куда, к кому?

– Это не важно, это и тогда было не важно. – Анита немного помолчала. – Он меня иногда подавлял. И я была такой молодой, когда мы поженились. Я сама порой не знала, чего хочу. Поэтому и жила его жизнью. Долгие годы мне ничего другого и не было нужно.

Элизабет было знакомо и это.

– Но мне очень хотелось ребенка, – продолжала Анита. – И когда мы с Эдвардом снова стали жить вместе, мы старались его завести. У меня было три выкидыша. С каждым разом это становилось все более невыносимым, пока я наконец не решила: хватит. Господь Бог знает, что делает.

Перед Элизабет предстала женщина, о которой она, в сущности, раньше ничего не знала.

– Я привезла тебе кое-что, – сказала Анита.

Элизабет протянула руку и помогла Аните встать с камня. Они поднялись по крутой деревянной лестнице и очутились на мокрой лужайке.

Когда они дошли до крыльца, Элизабет заметила у стены большую картонную коробку.

Анита сходила в дом за ножом.

– Открой ее, – сказала она.

Внутри Элизабет увидела какие-то блестящие зеленые палки и белую сетку.

– Это папин гамак.

– Вы лежали в нем часами.

– Мы наблюдали за светлячками, – мечтательно прошептала Элизабет.

– Ему наверняка захотелось бы, чтобы он был у тебя, – сказала Анита. – Гамак можно повесить в конце участка, рядом с лестницей, чтобы в хорошую погоду ты спала на свежем воздухе, слушала океан и вспоминала, как он тебя любил.

Элизабет посмотрела на Аниту и чуть не прослезилась. Она не могла вымолвить ни слова, не могла даже сказать спасибо.

Анита улыбнулась:

– Пожалуйста.

Март пришел в Нью-Йорк с арктическими ветрами. Ночью, когда стало так холодно, что даже Таймс-сквер опустела, пошел снег. К утру он превратился в настоящую пургу, так что Джек едва различал из окна силуэты зданий.

Он уже собирался пойти принять душ, когда зазвонил телефон.

– Здравствуйте, мистер Шор. Как хорошо, что мы вас застали. Это страховое агентство. Нам нужно ваше разрешение на то, чтобы распорядиться вашим имуществом, поскольку вы, очевидно, вообще исчезли с лица земли или собираетесь это сделать.

Джек рассмеялся.

– Виноват, – сказал он.

Да, Джеми палец в рот не клади.