Кризис доверия - Светлана Кузнецова

Кир не сумел бы объяснить почему так решил. Для подобных подозрений не имелось повода. Месть выглядела более привлекательно, но предчувствиям, особенно нехорошим, он привык верить. Чутье же повторяло: это лишь начало и скоро с тварью Кир повстречается лично.

Диман стоял у стены, пришпиленный к ней за запястья остро заточенными железными прутьями.

«Своеобразное «распятие», — подумал Кир, — возможно, убийца повернут на христианской религии: фанатик какой-нибудь; если входит в одиозную организацию вроде «православие белого креста», вообще здорово. В таком случае, найти его будет немного легче».

Из живота торчал еще один железный прут — видимо это ранение и лишило Димана жизни. А дальше… труп недоосвежевали, зато расширили рану на животе и размотали кишки по комнате.

Кир на мгновение прикрыл глаза. Упаси вышние или какие угодно силы, приснится такое. Впрочем, кошмары его перестали мучить уже через месяц после начала конфликта: реальность оказалась ужаснее.

Разум отказывался воспринимать изуродованные тела как некогда дышащие и чувствовавшие. Трупы казались Киру сломанными манекенами, и Диман не был исключением. Кукла, не более того, пусть и похожа.

Мысли текли в режиме, приближенном к боевому, глаза фиксировали обстановку: помещение в целом, заколоченные окна (преступник ушел через дверь), потолок, проломленный в двух местах (возможно, в первый раз убийца проник в квартиру именно сверху), потеки более старой крови (явно замытой), пилообразную заточку прутьев. Кстати, сила удара, с которой они вонзились в тело и стену, говорила о наличии некоего замысловатого оружия вроде арбалета, правда, размером такой самострел должен был быть с пушку величиной.

Большинство из своих наблюдений Кир озвучивал. Вадим молча записывал и кивал, тем страннее прозвучал его голос.

— Насладился зрелищем? А теперь я задам тебе один вопрос, — произнес Вадим спокойно. В голосе не прозвучало ни намека на напряжение, но Кир мысленно выругался: «Психолог хренов!» Вадим считал себя королем допросов, часто по праву, но именно за это его и не любили, поскольку разницы между преступниками, подозреваемыми, свидетелями и коллегами он не ощущал, ко всем применяя одни и те же приемчики. — Что мог забыть твой друган в заброшенном доме в эдакой компании?

— Если отбросить то, что ты говнюк, каких поискать, Вадик, — медленно, растягивая каждый слог (поскольку подобное поведение Вадима всегда раздражало, да и переделки своего имени он не любил, считая донельзя слащавыми все уменьшительно-ласкательные варианты), ответил Кир, — вопрос действительно ин-те-ре…с-ный.

Особенно, учитывая то, чем они изволили заниматься ночью.

Вадим вздохнул, потер правый, жуткий от лопнувшего сосуда глаз и попросил:

— Я на работе двадцать часов без перерыва даже на обед, не выпендривайся, пожалуйста.

— Застыдил, — уже нормально произнес Кир, внимательнее вгляделся в убитых фангов. — Я не отвечу наверняка, могу лишь высказать предположения.

Среди них не оказалось ни Арда гранда Ферна, ни его племянника, ни Ки-И-аса гран-Эльдина. Рыжий фанг, вероятно, являлся информатором: Кир часто видел его рядом с Диманом. Двое других… ну кто ж их знает? Но точно зла они не желали ни Диману, ни рыжему соплеменнику. Скорее всего…

— Будь добр, хотя бы предположения, — сказал Вадим.

Кир подошел к одному из фангов, одетых в гражданское, что, само собой, ни о чем не говорило, аккуратно подцепил окровавленный лацкан пиджака, все же перепачкавшись то ли кровью, то ли сангри.

— Наш коллега: правоохранитель, — просипел Вадим. На тонкой золотой цепочке висел аметистовый кругляш, заменявший фангской службе правоохраны полицейский жетон в тех случаях, когда они работали не в форме. Да, это было крайне глупо и выдавало их с головой, но… то была странная фангская логика, которую люди постичь не могли. — Час от часу…

— А ты полагал, все здесь просто?

— Я думал, твой друган замыслил участие в вендетте. Вон тот рыжий делился с ним кое-какой информацией. Может, даже приказы отдавал.

— Думаешь, Диман, такой идиот, чтобы переть на фангов в одиночку? Еще и не из простых, а наших коллег? И, полагаешь, этот рыжий, даже если он заказчик, выставил бы человека против соплеменников?

— Мы выяснили личность другого человека. От него… если только эксперты разберут, что осталось.

— Внимательно слушаю.

— Это стайр, три года в Федеральном розыске, отстрел без суда и следствия возможен и желателен.

— И, ребятки, решили показательную казнь устроить? — Кир покачал головой. — Стайры выследили, спеленали, да убить не могли, вот Диман и подвернулся.

— За деньги и сангри?

Кир кивнул.

— О мертвых или хорошо, или ничего, кроме правды, Вадим. Хотел бы подкопаться к версии, да не могу. Похоже. Скажу больше: именно это я и предполагал. К тому же, по договору на казнях должен присутствовать наш представитель. Мне вот только скрытность все портит. Благородное ж дело почти: прибить тварь.

— Разве только за стайром стоял некто очень могущественный.

Кир кивнул.

— Пробей по своим каналам. Может, у твари дядя — депутат в Госдуме.

— От партии власти, — Вадим скривился. — Было бы чудненько, но нет. Был бы он родственником оборзевшего политиканыша, не лежал бы здесь в собственном дерьме и в таком виде. А стайры… вряд ли.

— Да. Вмешайся они, скорее взорвали бы все здание к чертям собачьим на радость городским службам, которые все никак не снесут подобный хлам по всему городу, — кивнул Кир. — А коли не взорвали, не оставили бы валяться бесхозно столько бабла. Сангри ведь не портится, у каждого фанга удалось бы взять по литру-четыре.

— И эдакая грязь — наличие крови на стенах и полу — говорит о невозможности «фангьего следа». Кровопийцы аккуратны по своей природе, к тому же, кровь для них — прежде всего, пища. Разумеется, и человеческий маньяк может в приступе буйства залить квартиру, например, кетчупом или раскидать куриные яйца по полу — кто ж знает этих придурков? Но у фангов несколько иное потребление пищи. Кровь они в состоянии впитывать не только через рот, но и кожей. Причем, эта особенность — инстинктивная, скорее всего, связанная с необходимостью выживания вида. Если где-то пролилась кровь, а фанг в нее встал, то скоро не станет крови. А этот резал…

— Ты, Вадим, не иначе решил блеснуть эрудицией?

Лекторский тон Кира немало выбесил, но он же