Странница - Тамара Воронина

— А ты всего лишь эльф. Ты мне лучше о Гарвине расскажи. Что так такого непоправимого с ним, что он даже присягу принести не может?

— Может. Он и готов дать любую клятву, и его искренность только подтверждается тем, что он ищет клятву, которую не мог бы нарушить.

— А некромант — может?

— Почти любую. Он не собирается ее нарушать, но он честен… я бы даже сказал, чересчур.

— Хотя не любит людей куда больше, чем всякий другой эльф.

— Ничуть не больше, чем Виана или Паир. Они не сразу привыкнут к мысли, что люди не обязательно должны быть врагами. Кстати, Паир и Виана дали истинную клятву, ту же, что и все мы. Посол ее принял. А насчет Гарвина… Может быть, ты попробуешь объяснить послу, в чем проблема? Мне кажется, что тебе и Карису он поверит скорее, чем нам.

— Я поговорю. Какое еще задание ты готов мне придумать, чтобы отвлечь меня от мрачных мыслей? Кстати, а кандидатуры у тебя есть? Для моего расслабления? Продумал вопрос или общо советуешь?

— Эльфы не обидчивы, — засмеялся Лиасс, — так что не старайся напрасно. Вопрос продумывал. То, что ты не ляжешь с первым встречным, очевидно. Получается не так уж много вариантов. Я. Маркус. Милит.

— Обоснуй.

Эльф покачал головой, не то чтоб осуждающе, скорее грустно и понимающе.

— Со мной ты уже была, и, возможно, это тебя так не испугает. И поверь, я был бы рад. Но буду честен: лучше Маркус или Милит, потому что ты нравишься им как женщина.

— А тебе не нравлюсь.

— Ничуть, — улыбнулся Лиасс, — но видишь ли, Ариана мне тоже не нравится как женщина. Пожалуй, я мог бы еще сказать о Гарвине, но лучше бы выбрать того, кто нравится тебе. А Гарвин тебе не нравится.

— А я ему. Знаешь, Лиасс, есть один человек, который мне нравится…

— Аиллена, — перебил Лиасс, — не лги сама себе. Он тебе не нравится. Его ты любишь, и любишь по-настоящему. А нравится тебе Маркус. Нравлюсь я. Раньше нравился и Милит. Согласись, что к нам ты относишься иначе, чем, скажем, к Карису или Кавену.

— Кавена я, положим, просто боюсь. А Карис… ну как брат.

— Вот именно. А Маркус не как брат. Надежнее друга не бывает.

— Почему бы друзьям и не быть вместе, — процитировала Лена. — Достали вы меня все. Мне плакать хочется, а вы ко мне с эротикой пристаете.

— Не хочется тебе плакать, девочка, — тихо произнес эльф, обнимая ее, слава богу, без всякого намека. — В том-то и беда, что не хочется. Уж лучше бы ты плакала.

Лена последовала совету: прислонилась к предлагаемому плечу и пожаловалась:

— Мне так плохо, Лиасс…

— Когда плохо тебе, плохо всем, кто тебя окружает. Плохо всем, кому ты дорога. Плохо миру, в котором ты живешь… Успокойся, я не собираюсь уговаривать тебя пожалеть мир. Никаких катастроф. Я хочу, чтобы ты пожалела себя.

— Могу я войти, Владыка?

— Входи, Гарвин, — откликнулся он, не отпуская Лену. Да Лена и не рвалась. Так спокойно, как в руках шута, все равно не было, но Лиасс был такой надежный… — Что-то случилось?

— Приветствую, Аиллена, — поклонился эльф. — Нет, Владыка. Если ты занят, я зайду потом.

— Так и скажи, что я мешаю, — пробормотала Лена. Гарвин пожал плечами:

— Ничуть. Как ты можешь помешать, Светлая?

— У меня аллергия на слово «Светлая», — сообщила Лена, не озаботившись, что эльфам этот термин не знаком. — В тяжелой форме. Могу или заболеть или впасть в истерику и разнести все в окрестностях десяти шагов. Включая пару эльфов.

— Если ты впадешь в истерику, ты разнесешь все в окрестностях гораздо больше десяти шагов, — рассудительно заявил Гарвин. — Только зачем? Только скажи, и завтра все эльфы будут знать, что тебя надо называть только по имени. А могу я узнать твое имя, какое ты получила при рождении?

— Гарвин! — предостерегающе воскликнул Лиасс. — Ты что?

— А что? Некроманту нельзя знать имя, которое я получила при рождении? Ну и не скажу. Кто-то другой скажет. Тут точно половина знает, как меня зовут. Ну а если я скажу, что дома меня называли Лена, тоже вредно для здоровья?

— Лена? — ахнул Гарвин. — А говорят, совпадений не бывает…

— Ага, а я сразу и поверила, что Милит тебе об этом не говорил, — желчно сказала Лена, — и что полукровка меня только Леной звал, и мама с папой. А вообще официально меня зовут Елена Карелина. Можешь воспользоваться мной в своих страшных замыслах.

— У меня нет страшных замыслов, — удивился Гарвин.

— Тогда что вы тут страсти всякие разводите? А, Владыка? Прямо испуг изображаешь, хотя не очень-то и убедительно…

Лиасс взял ее за плечи и основательно тряхнул, забыв о своей силушке и о том, что Лена все же чуть-чуть послабее Милита. У нее клацнули зубы и перемешались мозги.

— Это не ты! — рявкнул он. — Смотри, что ты с собой сделала?

Лена вырвалась.

— Это как раз я, Лиасс. Та самая Ленка Карелина, которую ты никогда и не знал. Ты уперся в одну мысль: Аиллена, а то, какой я всегда была, тебя и не волнует. Уж поверь, что никто из моих старых друзей уж точно не удивился бы, послушав наш разговор. Еще сказал бы, что я сегодня не в ударе. Не святая я, Лиасс, не такая светлая и чистая и уж точно не особенно добрая. И понятия о доброте у нас с тобой разные! Любому вменяемому человеку в моем мире покажется, что поэтапно скармливать собакам кого бы то ни было — ненормально!

— И любой вменяемый человек в твоем мире поднимется на эшафот перед озверелой толпой, чтобы увести оттуда незнакомца? — поинтересовался Гарвин. — Раз ты сама не веришь в себя, ты ведь должна была испугаться этой толпы. Разорвали бы в клочья, милая моя, если бы ты испугалась и забыла о том, кто ты есть. Так что не надо объяснять, какая ты обыкновенная язвительная девчонка из мира, лишенного магии… У всякого вменяемого человека из твоего мира получилось бы увести эльфа с эшафота? Или вернуться в сумасшедший мир, чтобы посмотреть, не завалялось ли там парочки всеми забытых эльфов, которые уже сами себя умершими считали — причем за полчаса до их гибели?

— Ой-ой-ой… — начала было Лена, но Гарвин отмахнулся.

— Не ой-ой-ой, а совершенно точно. Они смяли мои заслоны, дорогая. Разрушили ловушки. Я не знаю, где они откопали такого мощного мага или кто научил их смыкать кольцо, но они прорвали нашу оборону. Уж поверь, я достаточно сильный маг, чтобы оценить возможности противника. Они уничтожили бы нас. И так мы втроем несколько месяцев удерживали это ущелье… До эшафота бы не дошло, по крайней мере, я не позволил бы дожить до этого Паиру и Виане, уничтожил бы, наверное, еще с полсотни человек, а может, и больше, ну и сам бы в самом худшем случае кончил бы на кресте. А тут — какая-то заурядная тетка появляется и сообщает, что жив Владыка — а ей и невдомек, что если жив Владыка, живы и эльфы. Не бывает иначе, понимаешь?