Между Сциллой и Харибдой - Ирена Гарда

А Алан медленно поднимался все выше, заставляя сокращаться под его поцелуями все ее тело.

Она уже не могла сдерживаться и громко стонала от желания, призывая его войти в нее.

И он послушался ее зова. Она почти взвыла, выгнувшись дугой, когда он резко проник в нее.

А потом они поднялись на вершину блаженства в теплое марево, когда от желания хочется разорвать тело своего партнера.

Их влажные тела танцевали танец страсти, а разум опускался все глубже и глубже в дебри животных инстинктов, пока не оставил наконец на смятой постели первобытного самца, яростно берущего самку.

Наконец Алан забился в конвульсиях и, застонав, упал на Кристину, почти теряя сознание.

Так они лежали, приходя в себя и восстанавливая дыхание. Это было восхитительно! Даже с Майклом Кристина не испытывала ничего подобного… или, может, уже забыла об этом? Они идеально подошли друг другу, и молодая женщина, всю жизнь имитировавшая оргазм с мужем, который этого даже не замечал, впервые действительно ощутила это состояние.

На нее накатило такое чувство благодарности к Алану, что она перекатилась на живот и потерлась щекой о его мокрое от пота плечо.

— Милая, что ты делаешь? — слабо запротестовал он. — Подожди, я хотя бы вытрусь.

— Ничего не надо, — проворковала она, снимая губами соленую капельку с его виска. — Это такой кайф — лежать рядом с тобой, что я не позволю прерывать его такими пустяковыми вещами. Мне бы тоже неплохо сбегать в ванную, но я никуда не пойду.

— Эй, — встревожился этот образец благоразумия, — а ты не рискуешь?

— Ерунда! — отмахнулась она, пристраиваясь у него на груди. — Мы с Майклом столько всего делали, чтобы заиметь детей, и за десять лет ничего не добились. Видимо, со мной что-то не в порядке…

— Это врачи сказали?

— Да нет, — пожала она плечами. — Это мы сами решили. У Майкла в роду не было бесплодных женщин, так что там все в порядке, а у меня тетка никак не может забеременеть. Так что я, как видишь, дама с изъяном.

— Не говори чушь, — прижал Алан к себе хрупкое маленькое тело своей подруги. — Ты самая лучшая на свете женщина, поверь мне на слово!

— Так уж и самая лучшая! Откуда ты знаешь? Ты же просто шарахаешься от женщин!

— Так это было не всегда, а только когда встретил тебя. А до того все было совсем по-другому…

Кристина почувствовала в сердце легкий укол ревности.

— Да? И сколько женщин у тебя было?

— Милая, уж не ревнуешь ли ты меня?

— Вот еще! Но ты не ответил на мой вопрос!

— Просто мне трудно на него ответить. Я же не вел картотеку.

— Что, так много?!

— Кристи, перестань! Это было давно!

Но она так не считала. Повернувшись к Алану спиной, Кристина обиженно запыхтела носом.

Это было так по-детски, что не могло не вызвать веселья у мужчины. Услышав сзади смех, Кристина резко повернулась и попыталась стукнуть насмешника, но тот перехватил ее руку, как когда-то на горе сделал Джерри, и подмял ее под себя.

— Ах так, воинственная амазонка, придется мне побыть немного Александром Македонским и покорить тебя, как некогда тот покорил этих красоток.

С этими словами он склонился над ее сияющим белизной телом, и ее груди наконец дождались причитающихся им знаков любви.

Кристина проснулась, когда солнце уже давно заливало спальню ярким светом. Если верить часам, висевшим в другом конце комнаты, была уже почти половина одиннадцатого. Девушка сладко потянулась — и вдруг вспомнила прошедшую ночь и всю ее предысторию. Какой ужас! Она зарылась лицом в подушку, как будто это что-то могло изменить. Она же ничего этого не хотела! Как она теперь посмотрит в глаза людям! Что скажет миссис Картрайт?! Боже всемогущий! Она же вчера прибежала сюда в черт-знает-каком виде! Ей нечего даже надеть, чтобы вернуться к себе домой! Не будет же она на глазах у изумленной публики бродить по городу в прозрачной ночной рубашке! Какой позор!!!

В коридоре послышались мужские шаги, и совершенно деморализованная Кристина натянула на голову одеяло, словно импровизированную шапку-невидимку. Она слышала, как открылась дверь, и Алан остановился около их ночного ложа любви.

— Кристи, — вкрадчиво проговорил он голосом санитара, работающего в палате для буйнопомешанных, — я принес тебе завтрак. Может, ты на пару минут выглянешь из своего убежища, чтобы подкрепиться? А потом можешь играть в прятки, сколько душе заблагорассудится.

Тишина в ответ.

— Эй, ты там не задохнулась?… Принцесса, ну пожалуйста, яви свой светлый лик миру!

Он тихонечко потянул за край одеяла, но она вцепилась в него мертвой хваткой.

— Ладно, давай так поговорим, если тебе хочется… Дорогая, я все прекрасно понимаю. Можешь не волноваться. Этой ночи не было, и ты никогда не переступала порога этого дома. Никогда, ни при каких обстоятельствах я не напомню тебе о ней, если ты сама этого не захочешь. Теперь ты вылезешь оттуда, или я что-то неправильно понял?

— Да, — раздался сдавленный голос.

— Ну вот и хорошо. Будем считать, что твое «да» относится к первой половине вопроса. Если не хочешь кофе в постель, то я подожду тебя на кухне. Думаю, у нас есть о чем поговорить.

Одеяло зашевелилось, и из-под него показался кончик носа Кристины и один глаз, глядящий испуганно-виновато на хозяина ее убежища.

— Мне даже нечего надеть, — грустно сообщил кончик носа.

— Ах, ты об этом! Тогда все в порядке. Пока ты спала, я сходил к тебе домой и принес джинсы, майку, белье (пардон!) и босоножки. Так что ты сможешь пересечь улицу во вполне приличном виде. Кстати, чтобы ты не волновалась: я предпринял этот вояж ранним утром, так что меня никто не видел. Можешь без страха смотреть в глаза своей любимой миссис Картрайт, чтоб ей пусто было! А теперь я пошел на кухню и жду тебя там. Если ты все же соблаговолишь вылезти из своей засады и посмотреть по сторонам, то твоя одежда на стуле.

Не успела за Аланом закрыться дверь, как Кристи была уже на ногах. Ее одежда — счастье-то какое! И как это Алану все время удается предугадать ее желания — просто мистика! Так, что он там выбрал из ее гардероба?

Угу, самые лучшие выбеленные джинсы, бирюзовая маечка с сумасшедшим декольте и весьма эротичный комплект белья, который подарил ей Майкл, но она так и не успела ни разу надеть его. На полу красовались ее выходные белые босоножки на высоком каблуке. Понятно, этот змей-искуситель специально выбрал из всего ее гардероба самые «антитраурные» вещи, чтобы вогнать ее в краску и довести до инфаркта пуритански настроенных соседей.

А ведь придется вырядиться в этот вызывающий костюм! Не в ночной же сорочке мчаться домой!