Любовь, обман и бриллианты - Сергей Витальев

— Нет у нас никаких драгоценностей, что за бред ты несешь? — нагло врала ему Ольга.

— Есть, — отрезал ее бывший дружок. — И табакерка из шкатулки по каталогам «Кристи» и «Сотбис» стоит «лимон» полновесных американских долларов. Это ваши слова, а за свои слова нужно отвечать. Все, — хлопнул он ладонью по столу. — Как только побрякушки будут у меня, я вас отпускаю. Где они? Даю три минуты подумать: время пошло, — взглянул он на блеснувшие золотом часы.

— Можешь резать меня на кусочки, — ответила твердым голосом Ольге еще до истечения назначенного срока, — от меня ты ничего не получишь. А если до меня кто хоть пальцем дотронется, я тому мерзавцу глотку перегрызу и глаза выцарапаю.

— Можешь забрать ее в подвал и делать все, что захочешь, — кивнул Эдуард амбалу.

Тот встал и направился к Ольге. Я напрягся и приготовился к бою, понимая, что мои шансы спасти Ольгу — не то что мизерные, а просто нулевые. Но и отдавать ее вот так, за здорово живешь в руки этого идиота мне тоже совсем не хотелось. Впрочем, Ольга тоже просто так сдаваться не собиралась. Я увидел, как она сунула руку в сумочку. Идиотка! У нее же там пистолет! Пусть газовый, но все же. Какого черта она не дала мне его тихонько в машине?

Амбал между тем подошел к Ольге сзади и протянул к ней свою ручищу, но его остановил крик Светланы.

— Стойте! У нее нет шкатулки.

Амбал вопросительно взглянул на своего шефа и вернулся на место.

— Шкатулка у меня. Точнее, я ее спрятала, — тихо, опустив голову, сказала Светлана.

После короткого молчания Эдуард спросил с ленцой в голосе:

— И куда ты ее спрятала?

— Света, не говори. Они ничего не сделают, — вмешалась Ольга.

Пожалуй, этот Эдуард был так же одержим поисками шкатулки, как и Ольга. Почему они расстались? Вместе они уже нашли бы все сокровища мира.

— Сначала отпусти нас, тогда я все скажу, — подняла Светлана на вымогателя свои небесно-голубые глаза и тут же их опустила, спрятав за густыми, как и у Ольги, ресницами.

— Я отпущу вас тогда, когда посчитаю нужным. Где шкатулка?

— Нет. Сначала отпусти, — на поднимая головы, тихо, почти шепотом, но упрямо потребовала Светлана.

— Я же сказал — отпущу, когда шкатулка будет у меня и я увижу, что это не фуфло. Ты хочешь, чтобы с тобой первой развлеклись? Ну, что молчишь? Где шкатулка?

Эдуард кивнул амбалу, и тот снова поднялся из кресла.

— Нет! Подождите! — в глазах девушки было отчаянье, даже ужас. — Я скажу, где она! Она у Оли!

Эдуард еще раз кивнул громиле. Светлана заплакала и сквозь слезы прокричала:

— Я правду говорю! Я спрятала ее у Оли в квартире!

— Мерзавцы! Перестаньте измываться над нами! Света, не говори им ничего! — завопила Ольга, пытаясь заглушить сестру.

— Заткнись, грязная шлюха, — лениво бросил мерзавец. — Мои люди там были и ничего не нашли.

— Я спрятала уже после этого.

Эдуард дал знак амбалу, и тот отправился на место.

— И когда же это было? — спросил Эдуард, кажется поверив испуганной жертве своих дьявольских козней.

Светлана, тихонько всхлипывая, рассказала:

— На прошлой неделе. До этого я несколько дней носила ее с собой в сумочке. Потом пришла к Оле, там был Саша. Он рассказал, что кто-то залез в квартиру, а до этого на них напали прямо возле подъезда… Я испугалась… А потом, пока была в туалете, спрятала ее там в шкафчик за стиральным порошком… Я собиралась в ближайшее время забрать ее оттуда и положить в более надежное место, но не было возможности еще раз попасть в квартиру.

Я посмотрел на Ольгу — она была ошеломлена. Такой я ее еще никогда не видел. Бедняжка застыла в оцепенении, во все глаза, не мигая, уставившись на родную сестренку, словно та воскресла из мертвых. Пожалуй, это был сильный удар: затратить столько времени на поиски того, что лежит у тебя за спиной, в то время как ты сидишь в туалете… Нет, такое не каждый перенесет…

— Хорошо. Давно бы так. По чужим квартирам шнырять мы все мастера, а как расплачиваться… — сказал после некоторого молчания Эдуард.

Потом он встал, кивнул Слащавому, не проронившему за все представление ни слова, и они удалились на совещание.

— Зачем ты ему все рассказала? — с отчаяньем спросила Ольга у старшей сестрицы.

— А что было делать? — тихо, не поднимая глаз, ответила Светлана.

— Придумали бы что-нибудь. Шурик, ну что ты молчишь?

Если бы я в этот момент что-то пил, я бы поперхнулся. Интересно, что я мог придумать?

Вернувшийся вскоре Эдуард сообщил, что мы все сейчас поедем за шкатулкой, и приказал следовать за ним.

Мы двинулись в холл. Здесь я увидел Слащавого, о чем-то беседующего с типом, от которого Ольга отбивалась в то время, когда я знакомился возле киоска со Светланой. Слащавый явно давал ему какие-то инструкции и, когда тот согласно кивнул, переспросил:

— Ты все понял, Панкрат?

Похоже, Панкрат все понял. Мы вышли на улицу, где, кроме «опеля», стояла еще и «вольво» чуть ли не последней модели. Слащавый пригласил садиться. И тут меня с девицами разлучили, причем довольно ловко. Девушки оказались со Слащавым и Эдуардом в «вольво»: Эдуард сел спереди с водителем-амбалом, а Слащавый сзади, рядом со Светланой. Ну а я расположился в «опеле» с Химиком за рулем, еще одним амбалом впереди и давишним Панкратом сзади. Не хватало только кубического коротышки, но я по нему не слишком скучал.

«Вольво» двигалась вперед, «опель» за ней. И вдруг за одним из поворотов лесной дороги мы остановились. Сидевший впереди амбал вылез из машины и открыл дверцу с моей стороны.

— Выходи, — внятно произнес он.

— Зачем?

Он не стал мне объяснять зачем. Просто вынул из машины, отбросил в кусты на обочине, сел обратно, и они уехали. Я считаю, это было самое настоящее свинство с их стороны. Что мне было делать посреди ночи и посреди леса?

Я принял самое разумное решение — стал пробираться в сторону города, благо некоторый опыт у меня уже был…

11

Я открыл дверь и испытал облегчение, как человек, потерявший очки и нашедший их на своем собственном лбу. Не нужно было больше гадать, беспокоиться, ломать голову. Не нужно было никуда бежать, заявлять и даже обрывать провода телефонов. И искать было не нужно — обе сестренки стояли передо мной.

Если честно, я не очень-то о них и беспокоился. Даже несмотря на те изуверства, которые приберег для них незабвеннейший Эдуард. И это совсем не потому, что я такой бесчувственный. Просто еще вчера, добираясь до города, я понял, что девицам, скорее всего, не грозит ничего страшного, поскольку если бы добрый Эдик и в самом деле решил воплотить в жизнь свои угрозы, то лучшего места для этого, чем загородный дом с подвалом, и не придумать. Можно было, конечно, и в московской квартире заняться истязанием сестер, но на даче это все-таки безопаснее. А раз так, то, добравшись до города, я отправился домой, куда и попал уже под утро. Хотя, безусловно, некоторое беспокойство за судьбу сестер я испытывал, пока не открыл дверь.